Проклятие красной земли - Алина Марина

И Соломон едва успевает ее поймать на лету, ощущая, как в воздухе искрит магия. Чужая магия, ему неподвластная. Она сковывает Вилму за горло, не позволяя той дышать.

* * *

— Сам придумал? — спрашивает мать, склоняясь над Вилмой.

Та едва дышит, и Соломона это крайне беспокоит. Вилма не похожа на хрупкую девицу, в ее теле горит настоящая жизнь, но теперь под давлением магии Вилма кажется совсем хрупкой, почти что бумажной. Будто бы порывом ветра ее может разорвать на лоскуты.

— Сам, — подтверждает Соломон и переводит взгляд на ладони Вилмы.

Как только Вилма попала под магическую атаку, а способности Соломона оказались бесполезными, он надел на ее палец свой фамильный перстень. Это — наследственный артефакт Ротшильдов, который берет своего носителя под защиту рода. И Соломон делится протекцией с Вилмой, желая уберечь ее от удара.

Вилме стало легче лишь на мгновение, но в сознание она приходит только сейчас, уже в особняке Ротшильдов и под присмотром матери Соломона. Та только недовольно цокает, и ее раздражение никак не связано с присутствием Вилмы в доме. Мать тоже чувствует атакующую магию и понимает, что для города это — плохой знак.

— Госпожа шериф, — Илана чуть ли не впервые с такой заботой обращается к Вилме. — Как вы себя чувствуете?

Мать проводит ладонью над головой Вилмы и явно считывает ее энергетику, желая удостовериться в том, что Вилма в порядке. И тут же подносит к ее лицу травяную смесь, которая должна привести в чувство. Нечто похожее Соломон однажды видел и у местного врача, и у Сиэтла Андервуда. Вероятно, некоторые индейские снадобья все же проникли в быт Форт-Уэйна, несмотря на антипатию его жителей.

— Соломон, черт бы тебя побрал, — глухо произносит Вилма, едва открывая глаза.

— Обязательно, — соглашается Соломон и присаживается на край постели, перехватывая руки Вилмы в свои ладони.

Она лишь вздрагивает, словно от Соломона ожидает затаенного удара. Но он ведь не виноват в нападении на Вилму. Соломон бы никогда не причинил ей боль и ни за что бы не использовал магию против нее.

— Пожалуйста, не снимай это, хорошо? — просит Соломон и пальцем обводит свой перстень на руке у Вилмы. — Пока что такая мера необходима.

— Я расскажу тебе сейчас, что еще необходимо…

— Шериф, — уже строже окликает Вилму Илана и суживает глаза. — Вы пережили нападение и должны прийти в себя. Обычно я так не говорю, но сейчас я согласна с моим сыном. Вам нужно отдохнуть и оставить перстень у себя, пока Соломон не разберется, кто посмел в черте города насаждать магический дозор.

Соломон резко оборачивается к матери, теряя дар речи. Что?

— Дозор? — уточняет он. — Ты уверена?

— Мой милый, — Илана улыбается и выглядит так, будто сейчас потреплет Соломона по щеке. — Поживи с мое, чтобы задавать такие вопросы. Я уже несколько дней наблюдаю за тем, как в городе бесчинствует магический дозор, убивая простых горожан. Или ты думаешь, того сапожника пришил шальной маг?

— Но все же видели…

— Не будь наивным, Соломон, — Илана театрально возводит глаза к потолку. — Поэтому в наш город и стянулось столько заезжих магов. Они почувствовали безнаказанность. Неужели ты не понял все сразу.

Нет, Соломон не понял. А его матушка, которая притворно страдает от давления и гоняет служанок по десять раз на дню за лимонными настойками, в миг раскусила, что происходит в городе.

Соломон приходит в бешенство, не потому что без его ведома над Форт-Уэйном натянули проклятый дозор. Он пронимается яростью, потому что из-за этого пострадала Вилма. Та, кто этот город честно охраняла последние годы и никому не желала зла.

Соломон поднимается с постели и быстро целует Вилму в лоб, ненадолго с ней прощаясь.

— Передавай мое почтение Рэгланам, — отзывается матушка, не сомневаясь в том, куда Соломон направляется.

О, он передаст.

Обязательно.

* * *

— Это Грегори, — гордо представляет Арчи своего старшего сына. — Он — настоящий виртуоз.

Грегори выглядит так, будто в свои семнадцать уже устал от окружающего мира. Он сидит над каким-то новомодным конструктором и скрупулезно его собирает, не обращая никакого внимания на Соломона. Вероятно, в нем тоже живет магия, но про таланты Грегори Соломон ничего не слышал. Да и выглядит он — в своем тугом сюртуке и криво повязанном платке под шеей — как малец, который сбежит из дома при первой удачной возможности.

— И наши младшие, — добавляет Арчи, когда в гостиную залетают близнецы, не прекращая ругаться. — Генри и Чарли.

Соломон оборачивается к братьям и внимательно их оглядывает. Из них магический потенциал так и бьет неконтролируемым потоком. Еще год — и Форт-Уэйн сойдет с ума от проделок младших Рэгланов.

— А вот вы-то мне и нужны, — заявляет Соломон. — Говорят, вас видели в салуне вчера ночью.

Близнецы заметно вздрагивают и тут же поворачиваются к отцу. Но добродушный Арчи только посмеивается и качает головой.

— Будет тебе, Соломон. Ну какой салун? Они уже спали в это время. Да и кто бы их пустил в такое заведение? Они ведь еще дети.

Они — дети, а Арчи — наивный донельзя. И, похоже, все в этой семье обводят его вокруг пальца. Соломону бы пообщаться с глазу на глаз с близнецами, но он сомневается, что Генри и Чарли ему хоть что-нибудь расскажут. Их надо брать на горячем. И припугнуть так, чтобы они точно не смогли солгать.

— Дядя! — мгновенно восклицают близнецы, стоит Аластору зайти в комнату. — Ты принес кладбищенскую землю?

Аластор недоуменно приподнимает брови. Явно не из-за вопроса племянников, а потому что не ожидает увидеть Соломона в гостиной.

— Кладбищенская земля? — мрачно переспрашивает Соломон.

И вместе с этим он даже не хочет знать, зачем эта земля могла бы Рэглану понадобиться. Явно для какого-нибудь защитного ритуала. Который Соломону вот совсем не интересен.

— Присоединяйся к нам за ужином, — щедро приглашает Аластор и тут же подходит к сервизу, чтобы разлить виски на троих. — Или мы сразу переместимся в салун к прелестной Каролине, чтобы отметить твое возвращение?

Соломон, может, и хотел бы спокойно провести вечер в компании друга, но точно не сегодня. Потому что ужин этой семье он точно испортит. И чем скорее это сделает, тем будет лучше для всех.

— Боюсь, с этим придется повременить, — отвечает Соломон и поджимает губы, когда на пороге гостиной, наконец, появляется хозяйка дома.

И, очевидно, главная преступница, недавно изгнанная из совета.

Флора замечательно выглядит в своем платье, которое она точно подбирает для вечернего времени. На ее шее Соломон замечает новое бриллиантовое ожерелье, явно подаренное Арчи.

Зря ее так пестуют. Флора неведомым образом смогла одурачить эту семью.

— Что-то случилось? — обеспокоенно