Отец подруги. Я его подарок - Алиса Ковалевская

ты влюбилась в женатого мужчину? – наконец с осторожностью спросила мама.

Чай начал остывать, но всё ещё согревал. Особенно пряный имбирь и мёд в нём.

– Кажется, да.

– Если влюбилась, сделай всё, чтобы это прошло, – сказала мама после ещё одной паузы.

В голосе её не было осуждения, только легче не стало. А что я ожидала услышать? Что бы я сказала дочери, будь она у меня?

Вздохнула и отпила чай, чтобы протолкнуть вставший в горле ком и не показать слёз.

– Да, мам, – шепнула через силу. – Ты права.

– Ян… Это если ты влюбилась. – Её голос стал совсем тихим. – А если полюбила… Тут я тебе не советчик. Тут тебе никто не советчик. Это твоя жизнь, и как бы ты ни поступила, жить с этим тоже тебе. Только глупостей не делай, дочка. Потому что винить тебе за них тоже только себя.

***

Вернувшись домой, я продолжала думать о словах мамы. Разделась, стоя напротив зеркала, заплела волосы в косу и надела подаренные Каримом серёжки. Перстень лежал вместе с ними. И совсем он не похож на кровь – на сердце.

Сама не заметила, как начала готовить ужин. Только натерев специями мясо, поймала себя на том, что делаю.

«Ты сегодня приедешь?» – всё-таки написала Кариму и продолжила, не дожидаясь ответа, а про себя добавила: «Я буду ждать. Очень. Каждый вечер. Всегда».

***

Мясо почти приготовилось. Я поставила окно на проветривание и убавила температуру в духовке. Права мама: жизнь моя и выбирать мне. Отвечать за свой выбор тоже. Только я ничего не выбирала. Так случилось, что самой страшной ночью в моей жизни меня подарили Кариму, а сердце… Оно просто часть меня.

В замке провернулся ключ. Я наспех убрала с разделочного стола остатки зелени и сложила в раковину грязную посуду. Сполоснула руки и пошла Кариму навстречу, но в коридоре его не было.

– Карим… – Я остановилась.

На полу в комнате валялось пальто, в проёме двери сигнальным маячком мелькнуло красное платье. Во второй раз за день мне стало плохо до тошноты.

– Ты… – Испуг в глазах подруги сменился недоумением.

Ладонь Влада исчезла с её бедра. Он смерил меня взглядом и помрачнел, губы ехидно, презрительно скривились.

– Ты же сказала, что в квартире твоего отца никого нет. – Он поправил платье на плече подруги.

Алия смотрела на меня в упор, от недоумения ничего не осталось.

– Аль…

Яна

Такой ярости в глазах подруги я не видела никогда. Она подошла и вдруг с размаху ударила меня по лицу. В ушах зазвенело.

– Сука, – хрипло сказала она и сглотнула.

Я отступила на шаг и помотала головой.

– Аль…

– Лучше ничего не говори.

Её хладнокровие начало давать сбой. Голос задрожал, в глазах появились слёзы.

Влад коснулся её плеча, но она сбросила его руку.

– Пожалуйста, Влад, – сказала она резко, – уйди. Потом… Я тебе сама потом позвоню.

Он колебался. Натянутый, как пружина, хищно щурился и оценивал ситуацию. Я кожей чувствовала его презрение и гнев, видела спрятавшуюся в уголках губ пренебрежительную усмешку.

– Давай я подожду тебя внизу.

– Не надо. Пожалуйста, Влад! Просто уйди и всё.

Он в последний раз перевёл взгляд с неё на меня. Хмыкнул и вышел из квартиры. Повисло молчание, в котором было слышно журчание не до конца закрытого кухонного крана.

– Как ты могла? – Ты… Да ты… Я не знаю, как тебя назвать!

– Всё не так, – попыталась возразить я.

– Не так?! – вскрикнула Аля. – Как не так?! С ума сойти… Я же всё тебе рассказывала! Про отца, про маму! А ты… Сколько ты с ним трахаешься?!

Дверь опять распахнулась, и мы с Алиёй повернулись. На пороге стоял Карим. Он понял всё сразу.

Алия нервно выдохнула, опять покачала головой.

– Ненавижу тебя, – прохрипела она, повернувшись ко мне. – Я вас обоих ненавижу! Вы отвратительные! Как вы только…

Схватила с пола пальто и бросилась мимо отца к выходу.

– Алия! – гаркнул он, успев поймать её за плечо.

Она выдернула руку.

– Не трогай меня! Она же моя подруга, папа! Да она тебе в дочери годится! Ты… Не трогай меня!

Она выбежала из квартиры, даже не закрыв за собой дверь. Я ждала, что Карим кинется за ней, но он так и остался стоять, сурово глядя в пустоту. Стук каблуков Алии постепенно стих, и только после этого Карим закрыл дверь. Я прижала ладони к солнечному сплетению. Слов у меня не было. Щека ныла, но по сравнению с тем, что творилось внутри, это не имело значения. Хотелось заплакать, глаза жгло, а слёзы никак не появлялись.

– У неё были ключи.

Карим утвердительно кивнул.

– Может, ты догонишь её?

– Пусть остынет.

Карим оставался спокойным. Его уверенность отчасти передалась мне, дышать стало легче, и я наконец смогла сделать нормальный вдох.

– Прости, – сказала, сама до конца не понимая, за что прошу прощения.

– Ты здесь ни при чём. Так даже лучше.

– Тебе всё-таки стоило догнать её.

– Зачем? Она не ребёнок.

Карим подошёл и, едва касаясь, погладил по пылающей щеке. После улицы пальцы у него были прохладные, и боль стала отступать. Я вздохнула. Если бы не Карим, развалилась бы здесь и сейчас. День оказался паршивый дальше некуда, и что принесёт его окончание, думать страшно.

Я и не стала. Привалилась к Кариму, уткнулась в него лбом, как маленькая девочка, и судорожно выдохнула.

– Я думала, это ты пришёл. А тут Алия…

Он только погладил меня по спине, слегка разминая, надавливая на чувствительные места. По телу стало разливаться тепло. Оно устремлялось к сердцу, к кончикам пальцев, и я расслабилась. Проблемы начали отступать, и безнадёжность перестала быть такой уж глухой. Если он пришёл ко мне, значит, хотел прийти ко мне. Сюда, а не в свой дом, который построил для жены. И вечер хотел провести со мной, а не с ней.

Я подняла голову и посмотрела на Карима, ища подтверждения.

– Твоя жена беременна, – зачем-то сказала вместо этого.

Карим и теперь не изменился. Ни выражение лица, ни взгляд. Только у меня опять встал в горле ком.

– Это ничего не меняет, Яна. Не для тебя.

– А для тебя?

Он промолчал. Я вспомнила, что так и не сняла подаренные им серёжки.

Карим невзначай опустил ладонь мне на ягодицы и убрал. Посмотрел в сторону кухни.

– Ты что-то приготовила?

Я кивнула. Только что о нас узнала его дочь. Скорее всего, и что отец моего ребёнка он, она тоже поняла. Только самого Карима, похоже, куда больше интересовало, что я приготовила