Английский пациент - Майкл Ондатже

– Двадцать шесть.

– Старше, чем я.

– Старше Ханы. Мог бы ты влюбиться в нее, если бы она небыла сильнее – тебя? Я хочу сказать: она может и не быть сильнее. Но не важноли для тебя знать, что она сильнее, чтобы влюбиться в нее? Смотри. Она одержимаангличанином, потому что он знает больше. Когда мы разговариваем с этим парнем,нам кажется, что мы в огромном поле. Мы даже не знаем, англичанин ли он. Можетбыть, и нет. Видишь ли, я думаю, что легче влюбиться в него, чем в тебя. Почемутак происходит? Потому что мы хотим знать, как все происходит, из чего всескладывается. Те, кто умеет говорить, умеют обольщать. Слова заводят нас втупик. Больше всего мы хотим расти и меняться. Дерзкий новый мир.

– Я так не думаю, – сказала Хана.

– И я тоже. Но я тебе скажу, что думает об этом человекмоего возраста. Самое ужасное, что другие думают, будто к этому возрасту у тебяуже сформировался характер. Проблема среднего возраста в том, что окружающиелюди думают, будто ты уже полностью сформировался. Вот так!

Караваджо поднял руки напоказ Хане и Кипу. Она встала,подошла к нему сзади и обняла его за шею.

– Не делай этого. Хорошо, Дэвид? – Она мягко взяла егоруки в свои. – У нас уже есть один безумный любитель поговорить наверху.

– Да ты посмотри на нас – мы сидим здесь, как вонючиебогачи в своих вонючих виллах на этих вонючих холмах, когда в городе становитсяслишком жарко. Сейчас девять утра – наш старый приятель наверху еще спит. Ханаодержима им. Я одержим здоровьем Ханы, своим «душевным равновесием», а Кип,того и гляди, подорвется на мине. Зачем? Ради чего? Ему всего двадцать шесть. Вбританской армии ему привили определенные навыки, американцы продолжаютразвивать их, создается команда саперов, им читают лекции, их снаряжают иотправляют сюда, в роскошные холмы. Тебя просто использовали, старина, какговорят в Уэльсе. Лично я больше здесь не останусь. С меня хватит. Я хочуотвезти тебя домой. К черту этот город дожей!

– Не говори так, Караваджо. С Кипом ничего не случится.

– А как же тот сапер, который вчера подорвался на мине?Как его звали?

Кип ничего не ответил.

– Как его звали?

– Сэм Харди, – Кип подошел к окну и повернулся к нимспиной, показывая, что не хочет говорить об этом.

– Беда у всех у нас в том, что мы там, где нас неждали. Что мы делаем в Африке, в Италии? А что Кип делает здесь, очищая от минздешние сады? Скажи мне, ради Бога! Какое ему дело до войн, в которыеввязывается Англия? Фермер на так называемом западном фронте не может подрезатьдерево, не сломав пилу. А почему? Да потому, что в стволе полно шрапнели,которая осталась там еще с прошлой войны. Даже деревья разбухают от болезней, которыемы принесли. В армии тебе промывают мозги, внушая свою идею, и оставляют тебяздесь, а сами идут дальше, еще куда-нибудь, неся беду, эти меднолобые вояки, укаждого из которых всего одна извилина, да и та – чаще всего след от фуражки сзолотым шитьем… Нам всем пора отсюда сматываться.

– Но мы же не можем оставить англичанина.

– Англичанин уже давно не с нами, Хана. Он с бедуинамив пустыне или в своем английском саду с флоксами и прочим дерьмом. Возможно, ондаже не помнит ту женщину, вокруг которой все время крутится, о которойпытается что-то рассказать. Он даже не знает, где сейчас находится, чертпобери.

Ты думаешь, я рассердился на тебя, ведь так? Потому что тывлюбилась, да? Такой ревнивый дядюшка. А я боюсь за тебя. Я хочу убитьангличанина, ибо это единственное, что может спасти тебя, вытащить тебя отсюда.Он и мне начинает нравиться, вот какой опасный этот человек. Покинь свой пост.Как Кип может любить тебя, если ты недостаточно сильна, чтобы заставить егоперестать рисковать своей жизнью?

– Потому что. Потому что он верит в цивилизованный мир.Он цивилизованный человек.

– Первая ошибка. Правильнее было бы сесть в поезд,уехать отсюда и нарожать кучу детей. А может, нам пойти и спросить уангличанина, у нашего ястреба, что он думает по этому поводу?

Почему тебе не хватает силы? Только богатые могут позволитьсебе не быть сильными. Им приходится идти на компромисс. Они уже давно зажаты втисках своих привилегий. Они вынуждены защищать свое имущество. Никто так нескромен, как богатые. Уж поверьте мне. Но они должны соблюдать правиладерьмового цивилизованного мира. Они объявляют войну, потому что у них естьрепутация, и они не могут ею пренебречь. А вы двое? Нет, мы трое? Мы свободны,и нам ничего не мешает. Сколько саперов умирают? А ты почему еще живой?Запомни: удача – дама капризная.

Хана наливает молоко в свою чашку. Потом льет белую жидкостьна темные пальцы Кипа, на запястье и выше, до локтя, потом вдругостанавливается. Кип сидит, не двигаясь.

* * *

К западу от дома находится длинный узкий сад, расположенныйна двух уровнях: традиционная терраса, а выше – более заросший тенистый сад, вкотором каменные ступеньки и бетонные статуи почти незаметны под зеленойплесенью от дождя. Сапер поставил палатку именно здесь. Льет дождь, из долиныподнимается туман, и капли влаги падают с ветвей кипарисов и елей на этоткусочек сада на склоне холма, наполовину очищенный от мин.

Только костры могут осушить постоянно сырой и затененныйверхний сад. Хана собирает в кучу остатки досок и балок, разодранных артобстреламии бомбежками, ветки, сорняки, вырванные во время прополки, скошенную траву икрапиву и тащит сюда, а вечером, в сумерки, они с Кипом сжигают все это. Кострысначала дымят, дым от горящих растений стелется по кустам, поднимается вверх кдеревьям, а затем рассеивается на террасе перед домом. Через открытое окно допациента доходят эти запахи, он слышит доносящиеся ветром голоса, время отвремени смех из дымного сада. Он старается по запаху определить, что горит вкострах. Кажется, розмарин, молочай, полынь, что-то еще есть там, без запаха,возможно, дикая фиалка или ложный подсолнух, который должен расти на кислыхпочвах этой местности.

Английский пациент дает Хане советы, что выращивать. «Пустьваш итальянский друг достанет вам семена, он, кажется, крупный специалист поэтой части. Что вам нужно, так это сливовые деревья. А еще красную гвоздику.Если вам нужны латинские названия для вашего друга – это «Силене виргиника».Красный чабрец тоже не помешает. Если вы хотите, чтобы в саду пели зяблики, посадитеорешник и вишни.»

Она все аккуратно записывает, потом кладет ручку в ящикмаленького столика, где хранит книгу, которую читает ему, а также две свечи испички. В этой комнате она не держит медикаменты, а прячет их в другихкомнатах. Она знает, что рано или поздно Караваджо опять примется искатьморфий, и не хочет, чтобы он беспокоил англичанина. Она кладет листок сосписком растений в карман платья, чтобы отдать потом Караваджо. Теперь, когда вней проснулось физическое влечение, она чувствовала себя неловко в компаниитрех мужчин.