Американец. Капитаны судьбы - Игорь Леонидович Гринчевский

— Можно! Минут через пять. И перекусим заодно. Я накопители пока опустошу, чтобы мотор не глушить! Ты, Степаныч, обороты-то убавь до малых пока.

— Дело! — подтвердил механик и скомандовал последнему члену их экипажа. — Митяй, как остановимся, ты по кружкам разливай, а я пока «до ветру» сгоняю.

После чего каждый занялся своим делом, Степаныч убавил обороты бензиновому мотору, а Артём, наоборот, резко ускорил электротяг, дождался, когда стрелка, показывающая заряд в накопителе, опустится до одной пятой, и плавно остановился.

Митяй, здоровый шестнадцатилетний детина, мухой бросился разливать по кружкам чай из маленького электросамовара, пристроенного в углу, строгать хлеб и сало.

Попервоначалу-то он не разобрался и попёр на Артёмку буром, мол, младшему и работать. Навис над ним всей своей тушей и кулаки многозначительно сжимал. Артём-то, хоть и набрал за два сытных года мясца в теле, но рос плохо. Похоже, не вырасти ему уже, так и будет Митяй выше на голову. Но не в размере дело. Артём коротко, но сильно, как учили на уроках «китайского бокса», боднул соперника лбом в подбородок, а потом взял руку на излом и жал, пока тот не заорал, что сдаётся.

И лишь потом слышал, как Степаныч в уголке укорял проигравшего: «Ты куда полез, обалдуй! Ты знаешь, что Артёма Никодимовича сам Ян Гольдберг, хозяин завода, на котором электротяги делают, просил за эту работу взяться? То-то! Меня вот — просто направили. А его — просили! Потому как он сам этот электротяг доработал. И никто, кроме него, не справится. А дело срочное. Да ему и жалованье платят не двадцать рублёв в месяц, как тебе, балбесу здоровому, а генеральское!»

Митяй, понятное дело, недоверчиво крутил башкой, но Артёма стал слушаться и звать начал тоже по имени-отчеству. А зря не доверял, почти так всё и было! Разве что про «генеральское жалованье» молва преувеличивала!

Митяю электротяг этот сразу полюбился. Куда лучше кара. Когда тащишь по лесу связку здоровенных брёвен или сани с оборудованием каким, сразу мощь чувствуешь. И начальство, видать, рвение оценило, доверило ему экспериментальную модель, в которой вместо обычного свинцово-сернокислого аккумулятора (вот кто б ещё несколько лет назад сказал Рябоконю, что вещи с такими заковыристыми названиями ему в обыденность станут, а?) стоят новейшие накопители электроэнергии, на ионисторах. Да и зарплата выросла. После перевода на электротяг Артём уже рублей по сорок пять — пятьдесят в месяц имел, хоть работал только половину дня, а остальное время — в реальном училище учился.

И хотя училище, согласно договора, забирало «от половины заработка, но не менее стоимости обучения и проживания», Артём обиды не таил. Кто бы ещё ему доверил водить электротяги, если бы не звание реалиста и не рекомендация директора?

Да и помимо учёбы жизнь в Беломорске жутко интересная! Взять хоть заседания «Прогрессоров». Туда такие учёные и инженеры с докладами приходили, что и «Русскому техническому обществу» принять было бы не зазорно. Прошлым летом даже Менделеев выступил. А были ещё Попов, Шухов, Чернов… А на будущий год, говорят, этот обещал приехать! Ну этот, как его? Автор книжек про Шерлока Холмса! Точно, Конан Дойль! Такие люди, просто голова кругом!

Уроки «китайского бокса», опять же. Его, Рябоконя, сначала брать не хотели. Мол, плотный слишком, тяжело наука дастся. А потом шифу[13] Фань Вэй оценил его упорство и взял в свою группу.

Так что все шло просто прекрасно, пока настоящая зима не началась. Уже в конце ноября ударил жуткий мороз. Ни тебе варежки с рук снять, ни зарядчик на улице оставить. Там ведь тоже накопитель стоял, копил заряд, пока ты не подъедешь, потом перезаряжал. Но как температура ниже минус тридцати упала, накопители зарядников начали портиться.

А без них заряда в накопителе электротяга минут на пять работы хватало. Ну, Артёма и хотели обратно на кары перевести. А его обида взяла, пошёл он к директору училища да и договорился, чтобы ему дали попробовать. Так что через неделю он гордо вывел на улицу доработанный электротяг. Вместо открытой кабины теперь была маленькая избушка с широкими стёклами и электрическим отоплением. Артём даже электросамовар в углу поставил. Резиновые колеса были обмотаны цепями, чтобы не скользить на льду, а перед собой эта «емелина печка» толкала сани. На санях стоял бензиновый мотор с генератором и бак топлива.

Вот так Артём и продолжил по зиме работать. Его «избушке» много дел нашлось, да таких, которых летом и не было вовсе! Но главное дело было — через реку Выг крупное оборудование таскать. По плотине-то только узкоколейка шла. Она ни крупного, ни тяжёлого не утащит. А паром до весны не работает. Как лёд крепким стал, возить можно и на санях, они ведь и здоровенные бывают, с широкими полозьями, но вот тащить сани по льду лучше его «избушки» никто не мог. Правда, пришлось в экипаж помощника брать, потому что работы больше стало. То стекла от снега прочистить, то выскочить и накачать топлива ручным насосом из большого бака в маленький, установленный над мотором. Масла, опять же добавить. Жрал его этот мотор много и жадно, по выражению директора — «как бегемот веники»! О, кстати!

— Митяй, пока стоим, дозаправь баки. Удобнее же сейчас!

Да, помощник в экипаже уже тогда появился. Не Митяй, конечно, а другой, из реалистов. Но в помощники любой годится. Поэтому сюда, на далёкий Урал, ещё одного реалиста гнать не стали, а взяли местного.

Механика же в те времена с собой в рейсы не брали, он на берегу оставался, в тепле и покое. И звали его на помощь, только если что-то случалось, с чем сам Артём справиться не мог.

В кабину с улицы заглянул Степаныч и попросил:

— Никодимыч, дай ведёрко, я свежего снега наберу, а то вода в самоваре заканчивается.

Получил пластиковое ведро, стоявшее в углу, и снова исчез. Почему пластиковое? Так фирменный знак Беломорска! Шик, можно сказать. Опять же, если авария какая случится, и кабина кувырком пойдёт, пластиковой посудой по лбу получить не так больно, как дубовым или даже жестяным.

Так Артём и работал, пока в середине декабря