Люди и Нелюди - Виктор Костин

Если девочка, то будет, тогда, им, – О, я делаю круглые глаза.

А вот если пацан, то на кого запишут? – Совсем ничего не понял.

Я сначала опешил даже, не понял юмора ситуации, а потом дошло. Здесь очень не хватает мужчин. Говорят, раза в полтора, но, скорее всего, и больше и все в два раза мужиков меньше, чем женщин.

Просто проблема замалчивается, и сильно, прямо капитально, видимо, замалчивается, не разобрался пока только почему. Вот и сейчас в договоре ни слова про то, что делать будет семья, если родится мальчик. Семья Надиры может и не отдать его, он будет считаться своим для нее по закону империи Руси. Ведь она несовершеннолетняя и значит, все ее пока принадлежит ее же семье, а ее родители могут присвоить ребенка себе. Потому как несовершеннолетние дети здесь прав даже на собственных детей не имеют. Только по достижении 21 года, если родят после, тогда это будет их совместный ребенок и больше ничей, а до этого как решат родители девушки, так и будет, и это без вариантов. Учитывая, что Надира – круг, ну вы поняли, как это круто, а Нито – только линия, как и я вот, значит, он влетает по полной.

Вот такие пироги с котятами. Уложились минут в сорок, а я все переживал, что будем делать и где я проведу этот час до занятий. Ага, еле-еле успел, собрание было в актовом зале на втором этаже и в другом крыле, а здание нашей-моей школы совсем не маленькое, если что.

– Дался ему этот его паровичок, – слегка возмущалась Натали Сергеевна на мужа. – Вот любитель всякого гремящего и лязгающего железа. Да, еще и, как сорока (здесь другая птица и название другое у нее, но блестящее любит – значит, сорока), любит все красивое и блестящее, а мне теперь отдувайся с этим не самым одаренным учеником Витоли Вилесс. Ведь, как смож, на уроке сидит, только про свое боло целый день говорит, и его же гоняет с друзьями, и больше ни в зуб ногой. Родители бегают, бегают, проталкивают сына везде, а он, поганец, и учиться не хочет и не желает. Ведь все в жизни потом пригодится, не как плебей же работать, хотя и поделом ему потом будет.

Вот подписалась на репетиторство, все из-за Гесика моего ненаглядного. Вот хочет свой паровичок разукрасить, а злотов, как всегда, не хватает ему на это, а тут эти Вилессы и расстарались с помощью своей. Толку-то с того не много, думаю, будет, скорее, без толку все это, поздно уже куда-то его учить, раньше думать надо было. Ему с самого начала все надо начинать, а сейчас за четыре месяца вряд ли что успеть, что за десять лет не выучил, а, да что говорить… даже если он будет стараться, все равно не успеть, – сама с собой возмущалась Натали Сергеевна, ожидая прихода подопечного.

Слишком много запущено. Я-то его знаю как, как…, он и за пятый класс не потянет отвечать программу, да он даже квадрат умножения, наверное, не весь знает и помнит, болист несчастный. Родителей его жалко только, знаю я их, ведь тоже не при императоре во дворце служат, а на заводе работают, а там злоты просто ни за что пока никому не дают.

Милорды братья Ватоо, младший Соти и старший Малео, владельцы, зря никому ничего не платят и только на совете деньги из императорской казны выбивают хорошо на военный заказ, а вот отдать своим работникам лишний серебряк и дворянам-специалистам злот подкинуть – уже с большим трудом.

Ладно, я их, родителей Витоли Вилесс, предупредила. Будет стараться, и я со всей душой тогда помогу, а нет, откажусь, и пусть что хотят делают с ним, своим «дарованием», потом сами. Дуракам и лодырям никакое, видимо, дворянское собрание не поможет. Вот явился, ну-с посмотрим на дарование наше, мое… горе.

Новый день, нова… новые обстоятельства.

Лицо Натали Сергеевны мне не понравилось. Таким взглядом смотрят скорее на безнадежно больных. Жалко и помочь не в силах, знаем, лежали, если что. Бодро поздоровался – а что, с хорошим человеком можно и три раза на день поздороваться. Чтобы сразу все прояснить и не пускать пыль в глаза, которой и нет. Решил сразу признаться, что ни черта, по-местному – ни демона, в математике не знаю. Выразился, конечно, по-другому, но смысл от этого совершенно не поменялся.

Я думаю, не большой секрет для Натали Сергеевны открою. Уж про меня она все знает, ну это я думаю. Вряд ли для хорошего учителя знания его ученика являются большим секретом. Всех они видят, только иногда делают вид, что не знают. В том, что Натали Сергеевна – хороший учитель, я не сомневался, что за человек – вопрос уже спорный, а педагог… уу-у строгий, и Витоли подтвердит.

Признался, ей понравилось, покивала, подтвердила, – а что я говорил.

Действительно знает, что я ничего не знаю. Вместе решили, что она задает вопросы, начиная с четвертого класса, а я на них отвечаю или пытаюсь по крайней мере. Это затем, чтобы определиться, где я отстал и как это далеко находится от нашего, моего нынешнего десятого класса.

Потом выработать план, как я буду преодолевать это отставание и как быстро у меня это все пойдет.

На последнем моем предложении ее взгляд стал уже откровенно скептический.

Ну-ну, мы еще посмотрим. Мне бы только адаптировать символы того и этого миров, а то уж больно они разные по написанию по крайней мере, а там я развернусь. По математике у меня ниже четырех никогда не было, у нас на земле, я имею в виду.

Потому как здесь четыре – это просто наша двойка или около того. Вот ее и имел всегда Витоли. Вот парадокс: миры разные, тела были разные, а оценки одинаковые, это шутка.

Все, хорош, сосредотачиваюсь на занятиях, а то привет, мореходка, что в данном мире равно отсроченному смертному приговору, впрочем, ненамного и ненадолго отсроченному.

Начали с таблицы умножения, здесь зовется «квадрат умножения», ну даже не смешно, Пифагору привет.

Я ее отбарабанил, только от зубов отскакивало, чем вызвал удовлетворительный хмык Натали Сергеевны. Дальше больше, примеры с одним неизвестным – да как дважды два, – вот могём, когда хотим, или мо́гем.

Она уже заинтересованно на меня смотрит. Идем дальше, пошли углы, круги, градусы, и я неожиданно для себя поплыл. А куда деваться, у нас 360 в круге градусов, а здесь 256, поняли мою проблему?

Прямой угол – сколько градусов? Думаете, девяносто?

Во-во, и я так сказал по запарке и на автомате и пролетел как фанера.

Потом, правда, пересчитал, поправился и только стал показывать правила расчета и пути решения, у Натали Сергеевны глаза стали расширятся: да-с, растем потихоньку. Дальше небольшой затык минут… секунд опять не 60, а 64 штуки, дались им эти числа, но другой мир не под себя же переделывать, и здесь я обошел проблему, не пересчитывая, а только показывая пути решения и все на этом.

Уже много позже я узнал, почему такие единицы измерения.

Число двенадцать – священное число по числу богов. У этих энерджазинов осталось, а у людей по причине урезания богов или их, скажем, сильно уменьшенного влияния, перешли на десятизначную систему, слава Всевышнему. Правда часы с их двенадцатью дня и столько же часов ночи, а не двадцать четыре, как у нас. Это не приветствуется, и не поймут, только 12 ночи или столько же дня. Углы – так же производные двойки или двойников, зло-добро, день-ночь, он-она, чтобы понятнее было, такая инь-янь земная.