Мужчина, который забыл свою жену - Джон О'Фаррелл

В открытке для Дилли я написал, что хотел бы подарить ей то, что она сама выберет, но додумался до этого лишь через несколько часов блужданий по магазину игрушек в поисках вдохновения. В открытку я вложил свою маленькую фотографию, чтобы новый безбородый и стильный имидж отца в костюме не стал для детей потрясением. И чтобы быть уверенным, что они действительно знают, как этот самый отец выглядит. В глубине души я всё ещё сомневался, что они со мной вообще знакомы.

Когда я вернулся с почты, Линда уже возилась на кухне, помешивая что-то в кастрюле. Она оглянулась, взвизгнула и вдруг бросилась на меня, размахивая деревянной ложкой. Капли густого картофельного супа брызнули во все стороны.

— Линда, это же я!

— Воган, чёрт тебя подери… тебя не узнать.

— Ты заляпала мой новый костюм!

— Прости, но ты совсем на себя не похож. Где борода? Да ты красавчик! Нет, ты, конечно, всегда был хорош собой…

Она стянула с меня пиджак и занялась его чисткой, когда в кухне появился Гэри:

— Всё в порядке?

— Ну и как? — выжидательно обернулась к мужу Линда.

— Э-э… новое платье?

— Не я — как тебе Воган?

— А что такое?

— Он сбрил бороду!!!

— А, так вот в чём дело. А я подумал, он просто голову помыл.

— А костюм?

— О, точно! Ну всё-таки понедельник — важный день, первый раз на работу…

Да, я действительно решил вернуться на свое прежнеё рабочеё место: инстинкт подсказывал, что, если торчать целыми днями в квартире Линды и Гэри, душевного здоровья не прибавится.

— Ты мне ничего не сказал, Гэри, — неожиданно встревожилась Линда. — Почему ты мне не сказал? Ты никогда мне ничего не говоришь!

— Слушай, но это же совершенно не логично. Если бы я никогда тебе ничего не рассказывал, ты бы не знала, как меня зовут, да вообще ничего обо мне не…

Взвыли сирены, и толпы народа ринулись в убежища. Приближалась страшная семейная буря. Человек, который совсем недавно учил меня теории семейной жизни, собирался продемонстрировать её на практике. И если я и впредь останусь гостем семейной пары, то рано или поздно они попытаются пробудить во мне воспоминания о грядущем разводе, устраивая скандалы в моём присутствии.

Немного есть вещей на свете столь же неловких, как присутствовать при выяснении отношений между мужем и женой. Единственный разумный вариант поведения — залечь на полу в безопасном месте, притворившись глухим и немым, но мысленно живо реагируя на каждый поворот дискуссии: «О-о, этого я не стал бы говорить!» или «О нет, но и так отвечать не стоило, будет только хуже!»

В каждой семье существует свой «геологический разлом», проходящий недалеко от поверхности, и даже легкий шум или слабые сотрясения могут объясняться этой трещиной, лежащей в основе конфликта. Разлом может именоваться «ты женился на мне только потому, что я забеременела» или «тебя никогда нет рядом в трудные моменты», но всё же большую часть времени эти могучие скрытые силы безмятежно дремлют. И вдруг, без особого повода, посуда начинает мелко вибрировать, семейное фото падает со стены, и, прежде чем вы успеете осознать, что происходит, подземные тектонические плиты приходят в движение и скандал достигает 8,2 балла по шкале Рихтера.

Не надо быть профессором психологии, чтобы понять, что главная линия напряжения в браке Линды и Гэри проходит по вопросу рождения Дитя/ребёнка. Истории известны мужчины, ожидавшие рождения наследника с меньшим энтузиазмом, чем Гэри. Сразу приходит в голову царь Ирод, например. Но хотя все их семейные споры крутились, по большому счёту, именно вокруг этой темы, практически никогда они не ссорились в открытую — словно сейсмическое напряжение нарастало постепенно.

— Ты настолько, чёрт возьми, занят собой, что вообще со мной не разговариваешь. Ты даже не заметил, что Воган сбрил бороду. И прекрати вертеть в руках свой идиотский айфон!

— Я не верчу его в руках, я просто включил диктофон.

— ТЫ ЗАПИСЫВАЕШЬ НАШИ ССОРЫ?!!

— Именно так, а то ты вечно потом перевираешь мои слова или приписываешь то, чего я не говорил.

— Только не начинай! Ты же, мать твою, вечно твердишь, что…

— Никогда! И если бы ты прослушала ещё раз эти файлы, ты бы знала, что я только один раз сказал…

— Так ты что, всегда записываешь наши скандалы?

— Да, и сто лет назад сообщил тебе об этом!

— Неправда!

— Правда! Уймись — всё записи сохранились, можешь послушать сама.

Выяснилось, что Гэри хранит записи всех семейных ссор, причем в хронологическом порядке. Со временем он собирается снабдить свой архив перекрестными ссылками и предметным указателем. Иногда конфликт только зарождается, он включает диктофон, но тут Линда произносит что-то примирительное, и ему, с некоторым разочарованием, приходится удалять файл.

Это единственный пример отношений в браке, который я мог наблюдать непосредственно, и с недоумением осознал, что данный вариант оказался гораздо успешнее, чем мой собственный. Что же за древний могучий разлом уничтожил наш с Мэдди союз, что могло так непоправимо разрушить наш очаг?

Ночью я слышал, как Гэри и Линда занимаются любовью, и, грешным делом, подумал, а не записывает ли Гэри на айфон и эти звуки. В сексе супруги были столь же страстны, как и в ссорах; только что они кричали от злости, а через мгновение — уже в экстазе. Похоже, у Гэри с Линдой типичный маниакально-депрессивный брак.

* * *

Для осуществления плана по обретению контроля над собственной жизнью я решил перебраться из дома Гэри и Линды в какое-нибудь более спокойное место. Может, в Басру? Кроме того, я не хотел злоупотреблять гостеприимством. Ещё раньше днём Линда пылесосила в моей комнате и вдруг влетела в гостиную, испуганно вытаращив глаза:

— Почему под детской кроваткой спрятаны огромные электрические ножницы?

— Ах, это… ну, это очень легко объясняется…

— Целый километр острой как бритва стали! А если Дитя случайно наткнется на них?

— Ребёнок, — буркнул Гэри, не поднимая головы.

Сценарий Линды показался мне маловероятным.

— Кажется, до рождения малыша ещё довольно много времени…

— Что, если Дитя включит эту штуку и начнет с ней играть?

— Ребёнок.

Поскольку до появления нового члена семьи оставались жалкие шесть месяцев, я понимал, что пора дать родителям возможность спокойно поорать друг на друга.

Прошло несколько недель с того момента, как дебютант Воган был представлен обществу, а я уже обретал уверенность в себе. Вначале я чувствовал себя даже хуже незваного гостя на студенческой вечеринке — скорее обкуренным байкером, который на мотоцикле врывается на великосветский раут. Впрочем, я быстро овладел навыком оценивать степень общности с людьми по выражению лица. Незнакомы были абсолютно все, но в глазах отражался совершенно разный уровень ожиданий. Те, с кем мы общались долгие годы, словно умоляли о признании, в то время как равнодушный взгляд случайного знакомого ничего не требовал в ответ.