Милосердие смерти. Истории о тех, кто держит руку на нашем пульсе - Сергей Ефременко

– Ваня, пошел ты на хрен! И лучше обратись к Владлену Владимировичу, отцу нашему и благодетелю. Он просто решил тебя осчастливить и доверил тебе оперировать такого важного для страны пациента. Может быть, после этого орден Горбатого получишь или премию Ленинского Мухомора, а может, бесплатную путевку на просторы Сибири или Колымы, – отвечал я Ваньке со смехом. – Но если серьезно, Вань, то только ты можешь его спасти. Ты же понимаешь, остальным это просто не потянуть – ни академику, ни его ученикам. А так у пациента есть минимальный, но шанс. А если еще пару часов мы с тобой будем это обсуждать и бодаться, то тогда уж точно операция не понадобится…

– Артем, блин, ты понимаешь, что у нас сейчас в институте свежих клипс для клипирования аневризы нету. А среди трупных может не оказаться нужного размера. И что тогда?..

Он повернулся и молча побрел на доклад к академику. Просить его благословления и защиты в случае неудачи.

Что касается трупных клипс, то история эта такова. Аневризмы сосудов головного мозга клипируются специальными зажимами-клипсами различных размеров. Делают их за рубежом, стоят они не очень дорого, но все же. Их не закупали поштучно, а сразу большими партиями и на большую сумму. Но так как в условиях страховой медицины денег никогда не хватало, то закупали их редко, а оперировать нужно было часто. Поэтому после операций, если пациент умирал с клипсами в голове, в морг отправлялся лечащий доктор или ординатор, который забирал эти самые клипсы и отдавал нейрохирургам для повторного использования. Я видел, как Ваня бережно обращался с чашечкой Петри, в которой среди формалиновых зерен лежали снятые с трупов клипсы. Каждый нейрохируг собирал свои клипсы и сам их, как мог, стерилизовал.

Операция прошла успешно. Ваня сделал все красиво и изящно, с минимальной кровопотерей и очень быстро. Все же Ванечка еще раз показал свою виртуозную технику и талант. Академик наблюдал за ходом операции по громадному монитору в своем кабинете. Это означало его участие в операции, и в случае успеха в протоколе операции на первом месте будет стоять заметка «оперирующий хирург академик Плавников», а только потом «ассистент профессор Гелашвили». В случае неудачи на первом месте окажется профессор Гелашвили в единственном числе.

Академик вместе с Ваней, министром и директором института зашли в реанимацию, подошли к постели пациента.

– Артем Сергеевич, после столь успешной операции вся ответственность за жизнь пациента теперь лежит на вас и вашем коллективе, – сообщил Плавников. – К сожалению, я и доктор Зендриков уже в отпуске, но о состоянии больного вы будете докладывать мне каждый вечер по телефону. Профессор Гелашвили на время моего отсутствия будет исполнять обязанности руководителя клиники.

Это означало одно – дежурство во все праздничные дни и громадное моральное давление на протяжении этого дежурства. Правда, были две новости, скрашивающие эту мрачную картину. Первая – Зендриков укатил со своими мальчишками, такими же, как он, в феньках и серьгах, в Хургадинск, и не будет капать на мозги. Вторая – руководителя замещает Ванька, а это просто очень хорошо. По крайне мере, он полностью доверял мне, и я не буду тратить время на споры по выбору тактики лечения.

Пациент провел сутки в легком наркозе, нам удалось отойти от введения вазопрессоров, и к утру тридцатого числа он полностью стабилизировался. Он открыл глаза, начал выполнять элементарные команды. Движения в руках и ногах были в полном объеме. Академик в далекой горнолыжной стране слушал меня и не мог поверить в происходящее. Раз пять звонил Ване и еще парочке своих соглядатаев. Но факт оставался фактом: состояние пациента не ухудшалось.

Тридцатого, к 10 часам утра, пациент открыл глаза, начал выполнять элементарные команды. У пациента не отмечалось парезов и параличей конечностей. И это было чудо. Вторым чудом было то, что у пациента не развились критические осложнения и реакции сосудов мозга приближались к нормальным значениям. Режим вентиляции легких был самый щадящий, и аппарат лишь незначительно помогал самостоятельному дыханию пациента, хотя, по идее, после такого кровоизлияния и такой операции пациент должен был находиться в глубокой коме.

Ваня ходил гордый и счастливый. Он был победителем. И теперь, что бы ни случилось с пациентом, в дальнейшем всем было бы понятно, что хирург ни при чем. Мало того, хирург сотворил чудо. Министр и директор на совместном обходе в два часа дня привели супругу больного с собой и гордо показывали ей ее любимого мужа. Жена внешне казалась двойником актрисы Ксении Раппопорт. Если кто видел Ксению Раппопорт, тот может себе представить. И больше к ее образу мне нечего было добавить. Ее звали Фаина Наумовна, и была она строга, вежлива и крайне неэмоциональна. Пациент сразу же узнал супругу и попытался с ней заговорить. Но, конечно же, ему помешала трубка в горле.

Это был триумф, триумф всех, и в том числе и мой. Я думал, что бы сейчас сказал Зендриков по поводу наркотиков, седации и когнитивных функций.

Я уж думал, что третью ночь отстою – и домой. Как раз к новогоднему столу. Ох, рано музыка играла… К вечеру у пациента резко поднялась температура до 42 градусов по Цельсию, обвалилась гемодинамика с падением артериального давления, и ему пришлось подключить адреналин для его поддержки.

По данным датчиков, внутричерепное давление также стало приближаться к критическим цифрам – отек мозга. Срочное КТ и измерение спазма сосудов головного мозга не показали никаких причин такого состояния. В это же время лейкоцитоз взлетел до 40 000 с выраженным сдвигом влево, провалились тромбоциты до 40 000. Все указывало на развитие септического шока. В отделении, как всегда, были только китайские и индийские антибиотики, то есть бесполезные. А нужны были фирменные и из групп резерва. Но в ночь с 30 на 31 декабря где их достать? Впрочем, как и в другие ночи.

Серьезный и грустный Ваня сидел у меня в кабинете и сочувственно ждал моего решения.

– Ваня, ты прекрасно понимаешь, что у пациента септический шок, – начал я. – И сейчас его спасение в антибиотиках резерва. Нам нужны антибиотики из трех групп. Но в институте их точно нет. У меня в сейфе, в заначке на сегодня есть шесть грамм меронема, но нужно еще два антибиотика. Где мы их возьмем? Спрашиваю у тебя, как у временного руководителя клиники.

Ваня ошалело смотрел на меня. Он начинал понимать, что хорошо оперировать – это еще не все для руководителя клиники.

– Ты что, спятил? Рожу я их, что ли? Ты реаниматолог, ты и доставай. Я клипсы достал, вот и ты достань свои антибиотики.

В это время на телефоне высветилось имя академика. Я коротко доложил ему ситуацию. После минутной паузы на меня обрушился шквал обвинений.

– Вы понимаете, что натворили?! Своей безалаберностью, своей армейщиной вы убили человека. Вы выдумываете самые разные причины, а я думаю, что все было проще. Вы начали праздновать Новый год, бросили больного без наблюдения, и он просто отключился от аппарата вентиляции. Вы ответите, вы за все ответите!