Боксер 2: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров

Возразить ничего не нашлось.

Я снял повязку, отдал тренеру и ушел в группу «сбитых летчиков». Но прежде, когда огляделся, понял, что мы с Колей оставались вдвоем, и теперь он автоматически стал победителем. Он едва до потолка не подпрыгнул. Злился, что проиграл в столовке, и хотел использовать любую возможность отыграться.

— Ну что, спортсмены, — построив нас в ряд, тренер обвел всех взглядом. — К походу и к тренировкам на свежем воздухе готовы?

— Готовы! — ответили боксеры единогласно.

От авторов: Вышел 7 том ФИЗРУКА! Попаданец перенесся в СССР и стал физруком. Постепенно он становится больше чем просто советский учитель и начинает подминать город. Кто еще не читал, скидка на первые три тома: https://author.today/work/302039

Глава 12

Кто идет? Мы идем! Кто поет? Мы поем! Кто шагает дружно в ряд? Пионерский наш отряд!

Мы и вправду дружно шагали по лесной тропе, размахивая ветками и напевая кричалки, которых, похоже, в голове у Тамары хранился целый кладезь. Шли в поход в какое-то невероятно красивое место.

Повезло, что дорожка туда была хорошо утоптана, видимо, не мы первые облюбовали это самое прекрасное место. Прошли бы мы, конечно, и по буеракам, но ведь всё необходимое для похода мы тащили на собственных спинах. Рюкзаки были тяжелыми, тропа шла в небольшую горку, отчего ноги ныли и просили перерыва.

И вообще со стороны мы напоминали груженный обоз. Идти было тяжеловато, но тренерам было куда тяжелее — они тащили палатки.

Так получилось, что я шел рядом с легкоатлетами, всё-таки официально я ещё не боксёр, и всю дорогу слушал нытье Шмеля.

— Блин, Миха, вот почему мне дали тащить тушенку и сгущенку, — философствовал Шмель, хмурый и раздраженный. — Я че, самый рыжий?

— Я так-то тоже рыбные консервы тащу, — откликнулся на претензии Шмеля Муравей. — Вон как брякают.

— Не, ну прикинь, Леве дали батоны тащить, — продолжил жаловаться Димка. — Они мягкие, легкие и на спину не давят! А еще он весит в два раза больше меня! Миха, а у тебя чего?

— Всего понемногу, — я ушел от ответа. — Но тоже не подушки.

Мне досталось тащить макароны, сахар, соль и немного другого добра по мелочи. Если Шмель узнал бы о моем грузе, началась бы новая порция припадков. А так меньше знаешь — крепче спишь. Ну или в гору быстрее идешь, в нашем случае. Но с тушенкой и сгущенкой Шмелю действительно не повезло. Не знаю, за что его так грузанул Рома, может, он на тренировках халтурил?

Но всему приходит конец, и минут через десять Тома, ведшая группу, остановилась.

— Дети, останавливаемся! Мы на месте!

— Фууух, — Шмель сбросил рюкзак, так что там грохотнуло, и вытер со лба испарину.

Мы оказались на небольшой возвышенности холма, откуда открывался действительно великолепный вид на реку. Я критично подметил, что место давно лишено первозданной природной красоты — тут и там были разбросаны следы деятельности активных туристов. И что-то подсказывало, что обязательным элементом нашей двухдневной программы станет субботник.

Тамара велела собраться в самом центре и тотчас ввела нас в курс дела.

— Так, никто никуда не расходится, держимся рядышком. Сейчас Роман Альбертович покажет, как надо устанавливать палатки, да, Роман Альбертович⁈

Имя его прозвучало теперь из уст Тамары совсем интересно. И не с претензией, как до этого, и не с каким-то криком души, как в самый первый. Как-то совсем иначе.

— Обязательно, — буркнул тот, потягиваясь и расправляя спину после перехода.

Как самый крепкий и наиболее подготовленный, Рома оказался навьючен Томой, как ишак. Меньше всего груза досталось директору. Во-первых, по статусу не положено, вроде как — я вообще удивился, что он с нами топал. Во-вторых, когда Тома еще в лагере что-то попыталась сунуть Савелию, тот отбрехался, сославшись на радикулит. Но алюминиевые вилки и ложки, старшая пионервожатая ему в кармашек все-таки воткнула.

— Так, девочки, а вы со мной! У мальчишек свои дела, у нас свои.

Девчата во главе с Томой отделились, а Рома поскреб кончик носа указательным пальцем и огляделся.

— Ну что, пацаны, для того, чтобы поставить палатку, нужно вырубить колышки и жерди. Кто готов помочь?

Все подняли руки, и хотя я поднимать не стал, тренер подозвал именно меня.

— Миша, иди-ка сюда.

Пока я нехотя подходил, Рома достал из своего рюкзака пару топориков.

— Держи! — он вручил один из них мне.

Мы нашли нужную по толщине ветвь, тренер срубил ее, потом попросил меня разрубить на несколько частей.

— Сантиметров по пятнадцать, на глаз.

Получились вполне себе симпатичные заготовки. Рома взял одну из них и заострил палку с одной стороны, как кол.

— А теперь давайте! Димка, помоги Мише настрогать колышков, Гена и Серега, шуруйте собирать дрова для костра, а остальные — расчищаем место под палатки, костер у нас будет вот здесь!

Рома показал место будущего кострища, тем самым обозначая, что в эту сторону должны смотреть входы палаток.

— Ну, а я пока свою палатку поставлю, — он зашагал к краю холма, ближе к шикарному виду.

Ребята принялись расчищать землю под палатки. Мы со Шмелем начали заготавливать колышки. Лев со своей гоп-компанией, к которой снова присоединился Марат, занялся разворачиванием палаток. Выходило у них скверно, похоже, никто толком не понимал, как это делается.

— Умеешь палатки ставить? — поинтересовался я у Шмеля.

— Обижаешь!

— Ну пойдем поможем?

Палатки у нас были двухместными и четырехместными. Те помощь отвергать не стали, и где-то через полчаса на холме начали появляться первые треугольники палаток. Ребята начали решать, кто и с кем проведет ночь. Я в трениях участвовать не стал, пошел к Роману, продолжавшему возиться со своей палаткой.

Народ, ждавший, что тренер с этой задачей справится первым, тихо похихикивал, но я сразу понял, в чём дело. Вид он, конечно, выбрал потрясающий, но учитывая, что палатка располагалась всего в метре от склона, закончиться это могло не очень хорошо.

— Роман Альбертович, а не боитесь, что дождь пойдет, — я, подойдя к тренеру, потыкал пальцем в небо, где собирались тучи.

— Волков бояться в лес не ходить! — сумничал он. — То есть в поход.

— Я серьезно, ночью можете сползти вниз по склону.

Романа я понимал, он наверняка хотел впечатлить как-нибудь на закате открывающимся видом одну из своих пассий,