Похождения соломенной вдовы - Галина Куликова

— Послушайте, ребята, — сказала я, панибратскиоглядывая обоих. — Если профессор сегодня вернется, передайте, что егоищет Лера Сердинская. Я на всякий случай оставлю свой телефон. Вдруг у него небудет с собой записной книжки?

— A что, можно вам позвонить? — спросил Макар сдетской непосредственностью, разглядывая бумажку с телефоном.

— Можно. Только заранее придумайте хороший повод.Потому что по вечерам к телефону подходит мой муж.

Я ни секунды не сомневалась, что надо ехать в Химки.

Я должна увидеть профессора Усатова своими глазами.

Во-первых, мне очень хотелось изгнать из памяти ужасноевидение с простреленной головой. А во-вторых, я чувствовала, что идти по горячимследам — совсем не то, что раскапывать старые могилы.

На землю уже опустились сумерки, когда я наконец нашлаздание, в котором проходила конференция геронтологов. Самое ужасное, что меняне захотели пустить внутрь. Жуткая тетка, голова которой напоминала меднуюмочалку для чистки пригоревшей посуды, пошла на меня грудью, словно партизан натанк.

— Сюда нельзя! Здесь ученые заседают! Посторонним входвоспрещен!

У меня не было ни подходящих «корочек», ни желания подкупатьее и тратить свою заначку на столь бездарное создание. Зато у меня наготовебыло воображение.

— А я не просто так! — важно сказала я и хвастливовыступила вперед. — Я являюсь живой моделью профессора Усатова НиколаяНиколаевича. Он испытывал на мне свой новый препарат «Четырнадцать концовстарости».

Чувствуя, что название препарата переврала, я усилила атаку:

— Мне сорок шесть лет, а как я выгляжу, а?

— Выглядите на двадцать, а пропуска у вас нет, —мстительно заявила тетка.

Мужчина и женщина, стоявшие поблизости, смотрели на меня,вытаращив глаза. Потом неуверенно приблизились.

— Вы не пошутили насчет возраста? — спросилмужчина, выкручивая шею из плотно застегнутого воротничка рубашки.

— Зачем мне это? — откликнулась я, шныряя глазамипо сторонам. — А вы профессора Усатова не видели?

Мужчина переглянулся со своей спутницей и сказал:

— Не видели. Но теперь, познакомившись с вами, оченьсожалеем об этом.

— В свете вашего появления очень жаль, что он неприехал, — подхватила спутница. Потом немного помолчала и добавила:

— А что, если?..

Она уперлась мрачным взглядом в переносицу своего спутника.Тот с жаром поддержал ее невысказанную мысль. Видимо, они так давносотрудничают, что общение у них уже перешло на телепатический уровень. Обогнувтетку с медной проволокой на голове, они подхватили меня под руки и потащили вкакую-то дверь. Пока я путалась в пыльной шторе, кто-то сказал в невидимыймикрофон:

— К сожалению, профессор Усатов не смог сегодняприсутствовать на конференции, но у нас есть возможность выслушать егопомощницу, лично участвовавшую в испытаниях новейшего препарата, которыйинститут считает проектом года.

Потом кто-то подошел сзади и, положив горячие руки мне налопатки, сильно толкнул вперед. Я потеряла равновесие и секунду спустяоказалась на сцене. Зал был большой. Он искрил и переливался стеклами сдиоптриями, что меня почему-то страшно развеселило. В самом деле, полный залочкариков. С ума можно сойти! И все наверняка умные, как сволочи. Что я могу имсказать?

— Расскажите им о себе, — шепнула мне вслед тадурочка, которая спровоцировала мое появление перед ученой публикой.

— Здрасьте, — сказала я, втискиваясь в узкуюкафедру. Ясно как дважды два: надо что-то говорить. Но что?

Стоит мне открыть рот, и меня разоблачат. Впрочем, где нашане пропадала! Я кашлянула и начала:

— Ну.., что можно сказать о старении? И много, и мало.Старость — это такая вещь, которую всякий хочет отложить на потом. Те люди,которые особенно боятся старости, поступают в медицинские вузы и становятсягеронтологами. Чем они занимаются всю свою жизнь?

Хотят ее продлить. Но время идет, вымирает уже не первоепоколение геронтологов, а воз и ныне там. — Я чувствовала, что докладпошел, и воодушевилась. — С одной стороны, изобретено много биодобавок,методик и прочей ерунды. С другой стороны, никакого серьезного прорыва ещеникто из нас не сделал. То есть, с одной стороны, результаты есть. С другойстороны, пожилые люди как умирали, так и умирают в совершенно непочтенномвозрасте.

Я еще раз откашлялась. Если бы в зал вдруг сдуру залетеламуха, она подумала бы, что оглохла, — так там было тихо.

— Расскажите им о себе, — вполголоса сказали из-закулис. Уверена, это предложение услышали абсолютно все.

— Меня зовут Валерия Сердинская, — покорно сказалая. — Мне сорок шесть лет. — Я помолчала и добавила:

— Я так думаю.

По залу пронесся шепот. Он, словно мягкая волна, поднялся нагалерку и через несколько секунд разбился о подножие кафедры. Честное слово, яне знала, как выпутаться из ситуации. Поэтому глотнула воды из стакана изаявила:

— Я состою на учете в психдиспансере номер тринадцать.Домашние думают, что я сошла с ума.

Из-за кулис, громко хлопая в ладоши, появился тот дядька,который выпихнул меня на сцену. Такую широкую — от уха до уха — улыбку, помоему мнению, можно было сделать только хирургическим путем. Вместо того чтобытащить меня с кафедры, дядька поступил умнее — он вытащил у меня из-под носамикрофон и сжал его двумя руками.

— Мы знаем множество примеров, — сказал ондребезжащим голосом, — когда подвижничество ради науки приводило ктрагедиям. К обвинениям в ненормальности… — Он посмотрел на меня и добавил:

— В умопомешательстве…

Я тихой мышкой шмыгнула за пыльный занавес и наткнулась натетку, у которой волосы буквально стояли дыбом.

— Вы что, дура? — спросила она сдавленным голосом.

— А что, было очень заметно? Вот всегда так! Сначалаприглашают на ученые собрания, а потом гонят и говорят: «Дура».

— Уходите! — простонала тетка.

— Ухожу-ухожу, только скажите сначала: профессор Усатоввообще не приезжал?

— Вы не его помощница! — обвиняющим голосом сказалатетка.

— Естественно. Я его любовница. И скажу вам по секрету,он считает секс с молоденькими девушками единственным рецептом сохранитьмолодость. И в этом смысле я действительно его опытный образец.

Тетка покраснела, развернулась и убежала в какую-то дверь. Яне успела ее остановить. Но тут со сцены вышел тот тип, который был виноват вмоем публичном позоре.

Когда он увидел меня, то начал приближаться с ухмылкойкамикадзе. Это мне не понравилось, поэтому я грозно сказала: