Еще ближе - Юлия Леру

Светлого. Ангел, спасая человеку жизнь, мог потребовать что угодно в обмен на эту услугу. Если человек нарушал данную ангелу клятву, он погибал. У вампиров было свое обещание. Умирающий через вампира мог попросить живых о чем угодно. Обычно это было так называемое последнее слово перед смертью — отец завещал своим детям любить друг друга и не ссориться, муж просил жену не выкапывать его любимую яблоню, брат просил сестру найти его девушку и передать ей слова любви. Это были небольшие просьбы, но они помогали умирающему спокойно уйти на тот свет. Естественно, если обещание не выполнялось, нарушивший его погибал.

— Меня вывели из пробирки в лаборатории, и родителей у меня нет, — сказала Льза, пальцем собирая с тарелки последние крошки пирога. — Но у меня была близкая подруга, которая выжила вместе со мной и умерла уже после того, как нас спасли.

Льза рассказала мне свою историю. Она появилась на свет в секторе холоднокровных, в мире, где демонокровкам даже не разрешали жить — их создавали и выращивали в специальных капсулах, вливая питательные вещества через трубки — прямо как людей в «Матрице». Когда Аргента и вампиры нашли ее планету и атаковали военную базу, на которой это все происходило, демонопоклонники просто отключили все капсулы от питания. Выжило двое — Льза и еще одна девушка, имени которой она мне так и не назвала. Вампиры перевезли их на орбиту, положили в лазарет на корабле и долго лечили, но девушка так и не оправилась от шока, вызванного резким пробуждением. Спустя стандартный год, уже на планете, которую вампиры определили спасенным в качестве места жительства, она умерла. Присутствовавший при ее смерти вампир скрепил обещание, данное Льзой своей подруге.

— Я поклялась уничтожать демонов и их приспешников, если увижу. Поклялась отомстить за нее. И я это сделаю, когда демон окажется здесь.

Я помешала ложечкой в чашке остатки кофе, раздумывая над ее словами.

— Ты не можешь убить демоническую девочку, — сказала я, не поднимая глаз. — От нее многое зависит.

— Когда сегодня мы пытались внушить этим людям… — Льза помолчала. — Я видела ее, свою подругу. И слышала голос вампира, который принял у меня эту клятву. Я должна дожить до конца этого эксперимента. А потом я убью демоническую девочку и выполню обещание. Или умру сама.

Я долго молчала, слушая, как за соседними столиками гомонят веселые беспечные голоса. Попросила счет, расплатилась молча. Льза тоже молчала, задумчиво теребя салфетку. Уже выйдя из кафе, я остановилась на освещенной фонарем площадке перед крыльцом, посмотрела на Льзу, которая вышла следом.

— Я видела сегодня ангела, который охранял меня всю мою жизнь… и погиб. Он говорил со мной. Мне не кажется, что это просто галлюцинация от того, что я надолго задержала дыхание.

— Это была не она, — тут же перебила Льза. — Это было как… в…

Она запнулась, подбирая слово.

— Смертном сне, — наконец, выдал мне переводчик — видимо, на гальбэ Льза все-таки не отыскала нужного слова. — На планете, где я жила, это называют так. Ты засыпаешь и видишь сон, настолько реальный, что если ты умираешь там, то умираешь и наяву.

— Идивэр, — вырвалось у меня.

Она кивнула, когда ее переводчик перевел слово.

Ну, конечно, вот почему я сразу решила, что происходящее — реально. Мой мозг не позволил себя обмануть и не принял увиденное за галлюцинацию, потому что по ощущениям это была совсем не она. Вот только с тех пор, как я видела такой сон, прошло слишком много времени, и я забыла о нем.

Льза напомнила.

Ощущение было очень похожее — четкость деталей, полный набор воспоминаний после пробуждения, тягостное ноющее чувство в груди, которое никак не желало проходить.

«Сон вне сна» переводилось название идивэра с языка Снежного мира. Говорили, что этот сон обычно означает опасность для того, кто его видит. Пятнадцать лет назад я видела такие сны. Один из снов нес опасность мне самой, другой был посланием ангела, третий предупредил меня об отце — демонопоклоннике, с которым я встретилась — и который погиб на моих глазах. Страшные это были сны, странные. Я чувствовала ледяное прикосновение воды, запах дыма и холод железных оков. Я просыпалась со следами цепей на руках и с легкими, полными озерной воды.

Я не хотела, чтобы это возвращалось. Не хотела, чтобы все это повторялось снова.

— Нам надо расспросить Ракель, — сказала я. — Если и она что-то видела…

— Значит, мы не сошли с ума во время первой тренировки?

— Уже само согласие на эту авантюру с демоном говорит о том, что у нас не все в порядке с головой, — сказала я, но она не улыбнулась в ответ на мою попытку пошутить.

Глава 10

Ракель была одной из двойняшек. Она и ее брат Ракел прибыли сюда с какой-то далекой планеты, где люди строят гнезда, а детей вынашивают мужчины. Брат и сестра держались отстраненно, с нами почти не разговаривали, всюду ходили только вдвоем.

Тренировка разделила их друг с другом, но с нами не объединила. Я попыталась поговорить с Ракель еще в обед, перед ее уходом, но она только фыркнула в ответ на мой вопрос.

Какие еще видения? Я считаю ее потерявшей разум? Она ничего не видела, ясно? Ни-че-го.

Пришлось отступиться. Я не хотела давить на Ракель, и ее реакция казалась совершенно естественной… — хотя откуда я знаю, как выглядит естественная реакция на такие вопросы у представителей ее вида? — но что-то подсказывало мне, что все не так просто. Я снова попыталась убедить себя в том, что делаю из мухи слона, и наши с Льзой видения ничего не значат. Если бы я была стопроцентной землянкой, ни разу не слышавшей о других мирах, возможно, мне бы это удалось.

На первой нашей с Даром совместной тренировке я тряслась от возбуждения как осиновый лист. Я боялась закрыть глаза, зная, что снова увижу ангела, и пульс у меня на предварительном осмотре подскочил так, что Ирина предложила перенести занятие на другое время. С трудом мне удалось убедить ее в том, что все нормально, и я просто выпила перед отъездом слишком крепкий кофе. Я вцепилась в подлокотники кресла, пытаясь заставить себя глубоко дышать и