Вкус памяти. Кровь королей - Таня Свон

Едва подумав об этом, я прикрыла глаза и призналась больше себе, чем Дакоте:

– Нокс – воплощение свободы, которой у меня никогда не было. Нокс мог бы дать мне то, чего мне всегда так не хватало, а я могла бы влюбиться в него. Будь у нас больше времени и не будь я скована долгом сэйки. Но то, что происходит сейчас… Это попытки надышаться перед смертью.

Губы Дакоты округлились, приняв форму идеальной «О». На несколько секунд повисла звонкая тишина, которую нарушало лишь мерное, успокаивающее дыхание Нокса.

– Значит, так ты думаешь о ритуале? «Скованная долгом». Хотя погоди, Сандра. Ничего не говори. Куда больше меня поражает то, как ты играешь в чувства с одним на глазах у второго, готовясь вот-вот поменять местами фигуры на доске.

После того как Дакота произнесла эти слова, вокруг моей шеи будто обернули раскаленный металлический провод и тянули, тянули, лишая возможности дышать…

– Что ты такое говоришь? – проблеяла я, не веря ушам. – Нет никакой игры!

– Как и у тебя выбора, в который ты так старательно веришь, – парировала Дакота. – Твое общение с Ноксом – танец на костях. Никому от этого не легче, а если продолжишь, с каждым днем будет только хуже. Прими уже правду, наконец, либо…

– Либо? – Я нахмурилась. – Нет никакого «либо»! И твои слова… Не ты ли еще пару минут назад говорила, что запретный плод всегда слаще, а теперь сама просишь поставить крест на общении с Ноксом?!

Совершенно неожиданно Дакота расплылась в довольной улыбке, причину которой я не понимала. Что за перепады настроения?! В груди горел пожар гнева и распаленных чувств. Дакота разворошила мне душу, а теперь просто улыбается?!

– Я подожду в коридоре, – выдохнула она, положив мне руку на плечо всего на пару мгновений. А потом молча вышла из тесной палаты, оставив меня наедине со спавшим Ноксом и тяжелыми мыслями о чувствах, будущем и самой себе.

– Ты быстро вернулась. Удалось что-нибудь узнать?

Хаген сидел на единственном в домике скрипучем стуле, читая книгу с затертой обложкой. Когда я вошла, он оторвал взгляд от страниц и внимательно, будто боялся обнаружить хоть одну царапину или ссадину, осмотрел меня с головы до пят.

– В бутылке было снотворное, – отчиталась, глядя на носки своих ботинок. – Возможно, в другие что-то тоже было подсыпано. Хотя Милли пила из тех, что в баре, и с ней все в порядке.

– Скорее всего, снотворное было только в бутылках в подвале, – предположил Хаген. – Думаю, их доставали, когда в бар приходила подходящая «жертва».

Я покрылась гусиной кожей и едва заметно поежилась, прекрасно понимая, о чем Хаген говорит. Снотворное давали только людям, которых собирались обратить в низших. Но это еще придется доказать.

Хаген отложил книгу, поднялся и так, словно это что-то привычное, помог мне снять куртку. Еще вчера я бы запротестовала и отвергла ненужные ухаживания, навязанные этикетом, но этот чертов вечер посеял в душе столько сомнений, что не было сил сопротивляться.

Да и нужно ли это?

Дакота права. Все мои попытки «надышаться перед смертью» – танец на костях, от которого всем только больнее. Может, хватит гнаться за несбыточным? Пытаться урвать последний кусок мнимой свободы, чтобы потом лелеять короткие воспоминания до конца дней… Может, стоит принять свою судьбу? Не отвергать Хагена, не бежать от него, а дать нашему союзу шанс? Иного у меня все равно не будет.

Но сложнее всего перестать смотреть на Хагена сквозь призму долга. Увидеть в принце обычного парня, а не навязанный выбор – вот что я должна сделать.

– Ты готова? – Хаген выжидающе замер в паре шагов от меня, пока я, не решаясь пройти в глубь комнаты, все еще топталась у порога.

Я должна была снять ботинки, чтобы сегодня их больше не надеть, ведь остаюсь ночевать в домике вместе с Хагеном. Сделав над собой усилие, я все же разулась и сделала шаг навстречу принцу, запоздало отвечая:

– Готова.

Стоило мне это сказать, кожа на шее вспыхнула жаром. Подсознательно я боялась новой боли, что причинят вампирские клыки, и, наверное, хотела бы, чтобы пытка больше не повторялась.

– Ты боишься? – подметил Хаген, когда я на негнущихся ногах подошла к нему. – Вчера было очень больно?

– Да, – выдавила из пересохшего горла. – Вчера было ужасно.

Я не хотела специально расстраивать Хагена, но еще больше не хотела врать. Не поднимая глаз от пола, я продолжила:

– Ты слишком груб. Это неприятно.

– Я думал, тебе понравится, – наивно выдохнул принц, а я вспыхнула как спичка.

– С чего ты взял? Почему не спросил перед тем, как тянуть меня за волосы и заламывать руки? Я понимаю, что ты пытался так отвлечь мое внимание от боли укусов, но…

Слова не шли, а я боялась, что если попытаюсь выдавить их, то расплачусь. Усталость, нервы, страх будущего, горе утраты, тяжесть долга – все это смешалось гремучей смесью, готовой вот-вот взорваться и выйти наружу слезами.

Хаген молчал, а я ждала ответа, который был куда очевиднее, чем могла предположить. Подняв замутненный чувствами взгляд от пола, я впервые за вечер посмотрела не сквозь Хагена, а на него.

Светлые джинсы, свободная белая футболка, чуть взлохмаченные снежные волосы, которые обычно были безупречно уложены назад. Я оценила его новый, более уместный для лагеря Химер облик еще утром, но только сейчас кое-что поняла.

Хаген пытался походить на Нокса, хоть и выбирал светлую, а не темную одежду, какую носит чародей. Его грубое поведение вчерашним вечером – еще одна версия подражания. Принц думает, что Нокс нравится мне своей дерзостью, которую и пытается копировать, но даже не подозревает, каков маг на самом деле… Да и сама я этого не знаю.

– Давай. – Я мотнула головой и вытянула перед собой руку, подставляя Хагену запястье. – Хватит тянуть.

Он приблизился, но лишь настолько, чтобы было удобно держать мою руку. Хаген мешкал лишь секунду, затем тяжело сглотнул и приник к оголенному запястью.

Я поморщилась и пожалела, что осталась стоять, а не села. Запястье ужалила боль, которая тягучим ядом растекалась по жилам к кончикам пальцев и вверх по предплечью. Однако даже сейчас все было не так плохо, как вчера. Наверное, потому что я не была пьяна и не чувствовала себя заложницей ситуации, а хоть сколько-то контролировала ее.

Свыкнувшись с болью, я приоткрыла глаза и сквозь спутанные ресницы посмотрела на Хагена. Он чуть ссутулился, прижимая к губам мое пульсирующее запястье. Веки прикрыты, кадык очерчивал каждый глоток. У уголка рта собралось ярко-красное блестящее пятнышко, что змейкой соскользнуло к гладко выбритому подбородку.

Голова пошла кругом, и я чуть пошатнулась, а потом тихо ойкнула, когда жала клыков с коротким приступом колючей боли выскользнули из моего запястья.