В поисках защитника - Харриет Уилсон

Клайв состроил недовольную гримасу:

– Неужели вы с Марком не можете что-нибудь придумать? Простить и забыть? Спрячь подальше свою гордость, если он тебе дорог, и постоянно напоминай себе, что все мужики – слабаки. Со временем ты это переживешь.

– Я так и собираюсь сделать. Но заметь: в то, что я хочу, Марк никоим образом не вписывается.

Клайв посмотрел на нее и расхохотался:

– Ты молодец! Надеюсь, месть показалась тебе сладкой.

– Я даже не допускала, что такое когда-нибудь может случиться. И я не собираюсь мстить.

– Признаю свою ошибку. – Клайв взглянул на нее сквозь сигарный дым. – Выходи на работу, Лиззи, напиши хорошую статью. Это лучшее лекарство от личных проблем. Можешь мне поверить, я знаю, о чем говорю.

– И у тебя, конечно, есть для меня хорошая тема для этой статьи, я угадала?

– Да. – Он с удовольствием потер руки. – Настоящий эксклюзив. Притом такой, за которым наши конкуренты гонялись целый месяц, а нам он как с неба свалился. Они будут просто скрежетать зубами.

– Честь нам и хвала, – довольно сухо заметила Лиз. – Ты и дальше будешь хвастаться или расскажешь мне, о чем идет речь?

Клайв попыхивал сигарой.

– Что ты, дорогуша. Я просто хотел подстегнуть твое любопытство. Ты уже знакома с историей похищения, случившейся в Эль-Кристобале?

– Признаюсь, мы говорили о ней вчера вечером, но деталей я не знаю. – Лиз наморщила нос. – Насколько я понимаю, Льюис Доулиш ввязался туда, куда не следовало, его похитили, и пришлось его спасать.

– Верно. – Клайв подался вперед, его глаза заблестели. – Вообще-то это все, что пока нам известно. Никто не знает деталей ни похищения, ни освобождения. На пресс-конференции, которую Доулиш дал после своего возвращения, с ним случился нервный срыв, его срочно увезли в какую-то частную клинику, и с тех пор к нему никого не пускают.

– И тебя это удивляет?

– Нет. Пусть поправляется после своего нервного срыва, – великодушно разрешил Клайв. – Пока мы не добудем детали этой истории. – Клайв подмигнул. – Ходят слухи, что все, включая министерство иностранных дел, предупреждали его не ездить в Эль-Кристобаль, поскольку обстановка там нестабильная. Власть Моралеса висит на волоске, а его карликовая армия вооружена всяким старьем.

– А кто должен его заменить?

– Какой-то рохля-интеллектуал – университетский профессор, которого привезли для отвода глаз. Но никто, если он в своем уме, не станет ради него свергать Моралеса. – Клайв помолчал. – На одном закрытом обеде мне сказали под большим секретом, что Доулиш заслужил, чтобы быть взятым в заложники, и ему еще повезло, что его просто не расстреляли.

– Значит, насколько я поняла, ты хочешь, чтобы я взяла интервью у Доулиша и узнала, что он думает обо всей этой истории? – Лиз не ожидала, что настолько заинтересуется предложением Клайва.

Бедняга Марк! Какая ирония в том, что именно ей придется выбить краеугольный камень из-под задуманной им новой серии телепередач «Из первых рук»!

– Это еще не все. – Усмехнувшись, Клайв помахал сигарой. – У нас эксклюзивный контракт с его загадочным спасителем. Все хотели его заполучить, но он пришел к нам сам и предложил свою историю. Сейчас он в Лондоне, занимает номер в отеле «Маджестик» и готов все рассказать. Он твой.

– Но Южной Америкой у нас занимается Джерри Лейн, – запротестовала Лиз. – Разве не ему по праву принадлежит это интервью?

– Я с ним поговорил, и он согласился, что этим следует заняться тебе. – По небрежному тону Клайва Лиз поняла, что несчастного Джерри скорее всего заставили согласиться. – У меня на этот счет есть свои соображения, Лиззи. Доверься мне.

– Я ненавижу, когда ты так говоришь. А Джерри возненавидит меня еще сильнее.

– Чего я от тебя ожидаю, – ничуть не смутившись, продолжил Клайв, – так это такого же впечатления сиюминутности происходящего и личной заинтересованности, какое производили твои репортажи из лагеря беженцев. Я хочу, чтобы наши читатели пережили те же моменты страха, что и Доулиш, узнали волнующие подробности его спасения. – Клайв выдержал драматическую паузу. – Читатели должны понять, что заставляет человека ставить под угрозу собственную жизнь ради кого-то, кого он никогда не знал.

– Что ж, я вижу, ты все уже продумал. – Она вдруг вспомнила, какое определение Роб дал вчера спасителю Доулиша: помесь Рэмбо и святого Франциска Ассизского. Не очень-то привлекательный тип, если подумать. Но вслух она сказала: – Надеюсь, ваш герой говорит по-английски, а то я не слишком сильна в испанском.

– Никаких проблем. – Клайв быстро выпил свой кофе и достал из портфеля толстую папку. – Здесь материалы об Эль-Кристобале и история похищения. А также досье на самого Доулиша и его роль спасителя мира, которую он самовольно себе присвоил. Я слышал, ему собираются предложить безопасное местечко на следующих выборах.

– Вот как? А я думала, он гордится тем, что не принадлежит ни к одной из политических партий.

– Возможно, он подыскал себе что-нибудь, сидя в тюремной камере. Прощупай его на этот предмет, когда встретишься с ним. Но главное – ты должна встретиться с таинственным спасителем. Он живет в номере 301, и с ним охранник на случай, если появится кто-нибудь из наших оппонентов. О номере спрашивай только у портье, и вот тебе пароль, по которому ты сможешь войти. – Клайв передал ей сложенный клочок бумаги.

– Какие предосторожности! – саркастически заметила Лиз. – Уж не хочешь ли ты, чтобы я запомнила пароль, а потом съела бумажку?

– Только если ты голодна. Между прочим, – бросил он через плечо, уходя, – тебя ждут к десяти часам завтра утром.

– Спасибо, что не даешь мне скучать. – Она сунула листок в свою визитницу.

Оставшись одна, она сварила себе еще кофе и уселась читать досье, оставленное ей Клайвом.

Вряд ли кого-нибудь могло удивить, что кто-то начал расследование насквозь коррумпированного режима Моралеса и его отношений с оппозицией. Удивительным было другое: почему Льюис Доулиш посчитал, что именно ему под силу во всем разобраться. И именно это заинтересовало Лиз, когда она просматривала вырезки из газет и компьютерные распечатки.

Хулио Моралес правил своим запуганным и нищим народом уже десять лет и пользовался дурной славой душителя даже малейшей критики в свой адрес. Поэтому совершенно непонятно, как он позволил Льюису Доулишу проехать так далеко в глубь страны.

Она стала с любопытством рассматривать фотографии Доулиша. Это был высокий тучный мужчина с копной седых волос. Широко улыбаясь, он позировал, стоя перед своим внушительных размеров загородным домом с неизменными двумя лабрадорами у ног и такой же неизменно хорошенькой женой, которую он любовно обнимал за плечи.

Одними из наиболее часто цитируемых его высказываний были следующие: «Филантропия, возможно, вышла из моды, но меня это не волнует». И еще: «Я на стороне человека с улицы» и «Я думаю, что следует говорить правду».