Живи в моих снах - Елена Левашова

— Ненормальный! Ты обезумел! Заразился от своей чертовой сучки! Ненавижу-у-у… Как же я ненавижу тебя…

Миловидное лицо девушки исказилось затопившей ее злобой.

— Успокойся, прошу тебя. Ангел… Прости, прости, я погорячился… - Миша крепко сжимал ее запястья.

Она вырвалась, шипя и выкрикивая проклятья, обернулась куском свисающего с талии шелка и юркнула в уборную кабинета.

Дрожащими руками Миша собрал в опрокинутый стаканчик рассыпанные ручки, стёр следы ее слез с блестящей поверхности стола…

Шум воды прекратился, и в кабинет возвратилась Ангелина.

— Не ожидала от тебя, Мишель. — Изменившимся голосом промолвила она. — Думаю, нам стоит прекратить отношения, пока ты не разведешься. Твоя грязная развращенная любительница БДСМ превратила тебя в чудовище.

Миша скрипнул зубами от негодования, услышав ненавистное прозвище.

— Согласен. — Ответил он, глубоко вздохнув и протягивая Ангелине пиджак. — Прости меня, Ангел…

Вместо сожаления и сочувствия Миша испытал облегчение. Что толку изгонять из себя темноту, если ты сам — темнота?

Солнце прогнано тьму, острыми лучами играя с верхушками деревьев и темной поверхностью Енисея. Прекрасное утро не омрачали шорохи, скрип дверей шкафа и лёгкие шаги по паркету за стеной. Зелёная ведьма возилась в своей комнате, предпочтя разговору с Мишей более важные дела.

Миша пил кофе на кухне, поглядывая на часы, когда Дашка вышла из комнаты. Она тащила за собой огромную клетчатую сумку, пыхтя от напряжения и поправляла висящую на плече гитару. Ремешок то и дело соскальзывал, и гитара падала, издавая стонущий звук от задетых струн.

Миша искоса наблюдал за девушкой, борясь с желанием помочь ей. Не хватало ещё, чтобы Даша истолковала его порыв, как ухаживание.

— Ты, наконец, образумилась и решила съехать? — ехидно спросил он. Девушка напряжённо улыбнулась и отрицательно покачала головой. В ее глазах плескалось что-то необъяснимое и страшное… Так она никогда не смотрела…

Даша оставила ношу в прихожей и вернулась в комнату. Шуршание и скрип дверей возобновились и через мгновение затихли.

Девушка вынесла карнавальный костюм, висящий на вешалке. Шелестящие огромные крылья неоновой расцветки, не поместившиеся в чехол, походили на крылья насекомого.

Миша с любопытством наблюдал за женой. Девушка оглядела тяжелую сумку, гитару, вешалку в руке и вернулась в комнату.

Когда она возвратилась, переодевшись в костюм пчёлки, Миша не смог удержаться от реплики:

— В таком виде тебя загребут в сумасшедший дом!

Девушка закрутила косички в кокон, возвышающийся над головой, а глаза накрасила желтыми тенями. Карнавальный костюм добавлял Даше эксцентричности.

Девушка по-прежнему молчала, не обращая внимания на Мишу. Такой сосредоточенной и отстраненной он никогда ее не видел.

— Слушай, может у тебя галлюцинации от приема всякой дряни? Ты осознаёшь, что в таком виде нельзя появляться на людях? — в его взгляде смешались недоумение и тревога.

Даша вздохнула, собираясь возразить, взглянула на часы и передумала. Оправдываться и что-либо доказывать Мише ей не хотелось.

— Пока. — Прошептала она и взвалив сумку на одно плечо, а гитару на другое, вышла из дома.

Миша ослабил галстук и подошёл к окну. Неужели Фиона собирается сесть за руль? В таком состоянии? Даже если и так, почему это должно его волновать? На ближайшем посту девчонку остановят и лишат прав за вождение автомобиля в нетрезвом виде, об этом узнает ее папаша Крылов и благодетель Туманов. Если только безумная девка не собьёт кого-нибудь раньше, чем ее остановит полиция!

Он увидел жену через окно гостиной. Прохожие оглядывались ей вслед, крутя у виска. Бледная, почти прозрачная девчонка с потухшими глазами, она торопилась куда-то, уверенно шагая по тротуару.

Миша первым заметил ее желтую развалюху. Вернее то, во что ее превратили какие-то хулиганы: окна Дашкиного драндулета разбили, засыпав тротуар стеклом, сняли дворники, оторвали зеркала… Она застыла от неожиданности, опустила сумку на тротуар, села на неё и закрыла лицо руками.

«Прекрасное утро, ничего не скажешь!» — подумал Миша. Возле Даши собирались зеваки и сочувствующие любопытные старушки.

Он накинул пиджак, потрепал Мэтью за ухо и вышел из дома. «Нельзя, чтобы информация просочилась куда не следует…» — подумал Миша и направился в эпицентр происшествия, разгоняя по пути зевак. Дашка тихонько плакала, сидя на клетчатом бауле. Ее гитара лежала на тротуаре поблизости. Она подняла голову, увидев мужа.

— Я смотрю, у многих особое отношение к тебе? — произнёс Миша, оглядывая машину. — Полицию вызвала?

Она отрицательно покачала головой, а затем вскочила и подошла к Мише. В ее глазах по-прежнему плескалось что-то необъяснимо тревожное, страшное… Размазанная тушь чёрными полосками стекала по щекам.

— Помоги мне, пожалуйста. — Промолвила она чуть слышно.

— Даша, при всём желании бросить тебя здесь, я вынужден остаться и ждать участкового. Ты живешь в моей квартире, не забыла? Не хочу, чтобы о разбирательстве узнали…

— Плевать на машину… — вздохнула она, вытирая слезы. — … мне нужно через полчаса быть в больнице.

— Вызови такси в таком случае. — Предложил Миша. — У меня нет настроения работать извозчиком.

— Я уеду на неделю раньше. Обещаю. — Ответила девушка. По ее щекам струились слезы. Вечное женское оружие, безотказно действующее на всех мужчин, не вызывало в душе Миши трепета. Женские слёзы скорее раздражали его, чем вызывали жалость.

— На неделю раньше говоришь? Перспектива вырисовывалась весьма заманчивая. — Хорошо, я довезу тебя до места. На большее не рассчитывай.

Миша подхватил тяжеленую сумку и направился к своему автомобилю. Она следовала за ним и громко всхлипывала, прижимая гитару к груди.

Назвала адрес и скромно села на заднее сиденье автомобиля. Миша сурово взглянул в зеркало заднего вида: Дашка вытирала чёрные подтеки туши с лица, продолжая плакать.

— Даша, я же согласился довезти тебя? В чем дело? Он протянул жене бутылку воды. — Это из-за меня?

— Не все в жизни крутится вокруг тебя! — ответила она, метнув гневный взгляд в зеркало.

Их взгляды пересеклись, Дашка засмущалась и отвернулась. Ее большие синие глаза, обрамлённые густыми длинными ресницами с застывшими в них слезинками, по-прежнему источали необъяснимую грусть.

В салоне повисла тишина. Миша настроил радио. Даша успокоилась и мечтательно смотрела в окно. Когда они приехали к больничному корпусу, Миша достал из багажника тяжелую сумку и спросил, протягивая ее жене:

— Как ты ее донесёшь? Там кирпичи? Давай я попрошу охранника помочь?