Любовь до белого каления - Арина Ларина

– Вы не ругались? Не ссорились? Может, ты ему что-нибудь обидное ляпнула? Ты можешь, я знаю, – озабоченно выспрашивала Ведеркина, заглядывая Татьяне в глаза, словно надеялась поймать на вранье. – Ну, вспоминай, вспоминай.

– Да ничего такого не было! – в сердцах выкрикнула Таня. – Ночевала я у него, потом мы приехали на работу, он меня поцеловал у кабинета – и все! Как отрезало!

– Сглазили, – убежденно заявила Наталья. – Или отсушили. Мне одна тетка в торговом комплексе рассказывала, что у нее так соседка мужа увела.

– Наташка, у меня нет соседок! И я не верю в эту чепуху.

– Нет, ты послушай. Короче, мужик ушел к соседке и там зачах. Грустный стал, худой, злой.

– А потом что?

– Ничего, так и ходит грустный и злой.

– К кому ходит-то? К жене или к соседке? – почему-то с любопытством спросила Таня.

– К соседке.

– Очень поучительная история. Главное – жизнеутверждающая. Но как же можно так сглазить, чтобы он вообще от меня бегал, как черт от ладана? Это надо не сглазить, а напугать до полусмерти. – Таня не ждала от подруги ответа, потому что никакого ответа быть не могло. Есть ли жизнь на Марсе? Кто умнее: курица или утка? Почему мужчины нас бросают? Масса вариантов, гипотез и предположений. Даже факты есть, а однозначных мнений нет.

– Что делать будешь? – заскучала Ведеркина. – Плакать?

– Да ну тебя. От слез только сопли и никакого конструктива.

– Не скажи. Я как только заревела, Егор со мной сразу помирился.

– Наверное, испугался, что на твой вой сбегутся соседи или милиция приедет, – предположила Татьяна, чтобы хоть куда-то приткнуть свое плохое настроение.

– Наверное, – кивнула Наташка. – Тебе виднее.

– Ладно, извини. Просто пример дурацкий. Твой Егор совершенно другой.

– Ну да, мой на рынке весь в пуховиках, а твой в офисе при параде. Только мой у меня, а твой с катушек съехал и непонятно что планирует.

– Слушай, мне и так плохо, а ты еще нагнетаешь! – окончательно расстроилась Таня. – Что-то случилось, но я не понимаю что.

– Так надо плясать от обратного. Сколько времени прошло с того момента, как вы приехали, до того, как он первый раз от тебя убег?

– Час от силы.

– Дошло. – Ведеркина в ужасе осеклась и засопела, как слон, которому прищемили хобот.

– Ну? – поторопила ее Татьяна.

– Тань, он тебя чем-то заразил и теперь боится признаться.

Такой дикий вариант не приходил Татьяне в голову, но вполне имел право на существование.

Увы, ни подтвердить, ни опровергнуть страшную догадку оказалось невозможно. Семен бросал трубку, не желая с ней объясняться, а гоняться за ним по офису и хватать за пиджак Таня посчитала ниже своего достоинства. Все складывалось ужасно, никакой королевой бала ей уже не быть, и вообще Татьяна сильно сомневалась, что есть хоть какой-то шанс не то что остаться с Крыжовниковым, но даже просто поговорить.

– Наташка, что делать? Ехать на праздник или нет? – так и не дождавшись от Семена внятных объяснений, на которые так надеялась, Таня позвонила Ведеркиной.

– А что, у тебя часто случаются такие праздники? Запомни, Аникеева: мужиков много, а праздников – раз-два и обчелся. Так что даже думать не о чем. Крути парик на бигуди, штукатурься и поезжай. У тебя такое платье, что все мужики будут твоими.

– Не хочу всех, хочу Семена, как ты не понимаешь?

– Ну, так что ж теперь, сачком его, что ли, ловить, Сеню твоего? – резонно заметила Наталья. – Бери, что будет. Только аккуратно бери. Посмотри на реакцию.

Ночью Татьяна твердо решила не ехать в клуб, где непонятно, как себя вести, и неясно, в каком качестве функционировать: одинокой и свободной или недоступной и пристроенной. С первым вариантом она никак не могла смириться, потому что это было страшно, непоправимо и как-то болезненно несправедливо – непонятно почему и за что. Второй вариант тоже был под сомнением, поскольку кавалер никак не очертил свое отношение к ней. То есть он довольно ясно показал, что ничего, скорее всего, не получится, но это было слишком резко и неправдоподобно, как в детективе, где пропущена середина.

Поэтому к утру ее мнение кардинально поменялось.

– Еду, – твердо решила Таня. – И все выясню. Лучше услышать какую-нибудь гадость, чем теряться в догадках и ожидать еще большей гадости.

– Мама, ты обалденная красавица, – восхищенно прошептала Карина. – Я тобой горжусь. Сегодня будет что-то важное, да?

– Я же тебе говорила, просто вечеринка в честь дня рождения компании. – У Татьяны дрожали не только руки и ноги, но еще и голос.

– Да ладно, что ты со мной, как с маленькой. Думаешь, я не понимаю, что у тебя кто-то есть? Ты не бойся, не будет никаких скандалов или еще чего. Даже если он мне не понравится. Ты же его любишь?

– Что за чушь?! – Татьяна едва не расплакалась. – Никого я, кроме тебя, не люблю!

– А бабушку с дедушкой?! – резонно возразила дочь и хихикнула. – Мам, в общем – мое дело предупредить. Как только созреешь нас знакомить, даже не сомневайся. С моей стороны точно никаких препятствий не будет. А вот бабушкину лояльность не гарантирую! Тебе, кстати, очень идет красный цвет. Я тоже вырасту и стану такой же красавицей.

– Умница ты моя, – Татьяна обняла дочь и весело сказала: – Раз я красавица, то поеду в карете.

– А… он тебя не подвезет?

– Пусть будет сюрприз.

Всю дорогу Таня смотрела в забрызганное грязью лобовое стекло такси и убеждала себя не нервничать.

«Я не просто красивая. Я роскошная. И еще неделю назад он меня любил. Даже если его сглазили, он сейчас меня увидит, и все будет как прежде. Потому что иначе не бывает и быть не может! Я войду, и все упадут!» Она на всякий случай скосила глаза и посмотрела на гордо выступавшую под пальто грудь. В сочетании с ярким платьем декольте должно было иметь феерический успех.

Татьяна опоздала. Наверное, это было к лучшему. Во всяком случае, ей так казалось. Даже когда такси безнадежно застряло в пробке на набережной, она обрадовалась. Несмотря на аутотренинг, идти все равно было страшно. И хотелось получить у судьбы хоть какую-то отсрочку от казни.

Когда она вошла в зал, все уже давно сидели за столом. Вернее – за столами. Огромное помещение было сплошь заставлено круглыми столиками, и народ расселся веселыми стайками, поделившись на группы. Было шумно, весело, разноголосый гул плотным покрывалом завис над жующими, болтающими и выпивающими сотрудниками. Татьяна застыла в дверях и беспомощно оглядела разношерстную толпу. И что теперь делать? Искать Семена, чтобы посмотреть, оставил ли он для нее место за своим столом? Или сесть к кому угодно? И к кому? Боже мой, как глупо, неудобно, неловко. Сбежать уже поздно, ее заметили, а оставаться у входа, да еще в ярком платье с полуголой грудью…