Потомок Одина - Сири Петтерсен

У Хирки не имелось способностей к вороньему языку, и в её распоряжении не было целой жизни, чтобы ему научиться. И даже если бы была, это вряд ли помогло бы ей, окажись Хирка лицом к лицу со Всевидящим. Но Хирка, можно сказать, уже почти оказалась, ведь перед ней были дети Всевидящего. Глаза мира. Возможно, они уже всё знали о ней? Может, и знали, но ничего не предпринимали. А не означает ли это, что всё в порядке?

Хирка ухватилась за эту мысль. Разве вороны не набросились бы на неё, как на дичь, если бы считали её гнилью, достойной смерти?

– Я ждала случая поблагодарить тебя, – сказала Рамойя.

– За что?

Ведро опустело, и Хирка вышла вслед за ней из клетки навстречу Ветле, который бежал в их сторону от дома. Он бросился на шею Хирке. По той силе, с которой он неё обнял, можно было понять, что с ним не всё в порядке. Впервые Хирка испугалась близости. Сегодня она была не такой, как во время их последней встречи с Ветле. Что, если он окажется слишком близко? Что, если он её внезапно поцелует? Он сгниёт? Хирку переполняло горе. От мысли о том, что она открыла дверь, которую не может закрыть, бросало в дрожь.

Не думай об этом!

– Ветле, я тебе кое-что принесла, – сказала она, и блаженный разжал объятия. Хирка сняла кожаную крышку с корзины и достала каменную фигурку, которую ей дал Хлосниан.

– Юмар! – закричал Ветле и прижал её к себе.

– Это не Юмар, – засмеялась Хирка. – Юмар был лошадью. А это женщина.

Ветле посмотрел на мать и широко улыбнулся:

– Юмар!

Хирка вынула из корзины льняной мешочек и протянула его Рамойе.

– А это тебе. Отец купил корицу на корабле из Брекки, который недавно заходил к нам. Из личных запасов капитана, – о том, что отец, скорее всего, выменял корицу на опу, она умолчала.

Рамойя развязала тесёмку и втянула в себя запахи родины. По её лицу разлилась довольная улыбка, она махнула рукой в сторону деревянной скамейки и ушла в дом. Хирка уселась и стала смотреть на Ветле, который играл на лужайке со своим новым Юмаром. Колени и локти на его одежде промокли. Время от времени лучам солнца удавалось прорваться сквозь пелену туч, и они окрашивали волосы Ветле сияющим золотом. Это продолжалось совсем недолго, а потом всё вокруг снова становилось бесцветным.

– Говорят, ты помогла ему выпорхнуть из Аллдьюпы.

Рамойя протянула гостье небольшую чашу, но взгляд её был устремлён на Ветле. Хирка почувствовала, что у неё краснеют щёки.

– Он справился лучше, чем я, – ответила она, отпила чай и стала искать способ объяснить, зачем пришла.

– Я знаю, что ты сделала для него, Хирка. Ример рассказал мне, что случилось, – имя Римера коснулось Хирки порывом холодного ветра.

Он считает меня охотницей за удачей.

Внезапно чай стал приторным и тошнотворным. Хирка украдкой взглянула на Рамойю. Она тоже одна из слуг Совета, но на груди у матери Ветле не было никаких воронов. И она не носила тяжёлых одеяний Совета. Рамойя была облачена в наряд зелёного и коричневого цветов, сшитый из лёгкой воздушной материи. Она носила браслеты и украшения, которые звенели, когда она двигалась. Тёмные волосы были заплетены в сотни тонких косичек, которые удерживали разноцветные жемчужины. Рамойя олицетворяла собой всё то, что Хирка никак не связывала с Советом. Наставница воронов была смуглой, разноцветной, тёплой и пахучей. Она была иной. И всё же она была частью Совета. Хирка подобралась слишком близко.

Не стоило мне приходить сюда.

Хирка поднялась, и в тот же миг её с громким карканьем атаковали чёрные крылья. Ворон! На неё напали! Она принялась судорожно размахивать руками, но через мгновение до неё дошло, что ворон не собирался причинить ей вред. Он пытался сесть ей на плечо. И это был не какой-то чужой ворон, а Куро.

Раньше он не садился на неё. Ворон замер, плечу стало тяжело. Сквозь плащ Хирка хорошо чувствовала его когти, но ей не хотелось прогонять ворона. Миндалевидные глаза Рамойи уставились на неё так, словно она только что сама взлетела. Хирка поняла, что должна объясниться.

– Последние два дня он повсюду следует за мной. Я… однажды накормила его сыром, там, у Аллдьюпы, и после этого он всё время где-то рядом. Я зову его Куро.

Большинство воронов Рамойи были более сильными и важными, чем Куро. У нового друга Хирки на голове топорщилось несколько непослушных перьев, и он оглядывался по сторонам как любопытный ребёнок. Наставница вытянула руку и почесала послушного ворона под клювом.

– Случается, что дикие молодые вороны страдают без общества и отираются поблизости от обителей. Но они не любят имлингов…

– Я имлинг! – Хирка прикусила губу.

Рамойя посмотрела на неё пронзительным взглядом.

– И всё же он прилетел к тебе?

Хирка пожала плечами. Она раздумывала, что сказать, чтобы показаться совершенно обычной, но ей ничего не приходило в голову.

– Тебе следует кое-что знать, – сказала Рамойя.

Они снова уселись, и советы посыпались один за другим. Ворон – дикая птица, он может спать в доме, только если в нём открыты окна и достаточно свежего воздуха. Его не следует кормить после таяния снега. Жирные сыры и медовый хлеб – это не еда и так далее. Хирка воспользовалась неожиданно выпавшим шансом. У неё даже в мыслях не было использовать Куро в качестве предлога.

– Я могу с ним разговаривать? – спросила она.

Рамойя посмотрела на Хирку, помолчала, а потом ответила:

– У тебя больше пальцев, чем имлингов, которые по-настоящему разговаривают с воронами. Многие утверждают, что владеют этим искусством. Владеют или нет, но все они просиживали штаны в школах наставников Совета или в Равнхове. Подолгу.

Хирка повесила голову. Она просила о невозможном и спрашивала о том, чего у неё не было права знать. Лучшим наставникам воронов даже не нужно посылать писем. Они могли сказать, что хотели, воронам, а те, в свою очередь, передавали их слова получателям. Для того чтобы быть в состоянии это делать, необходимо стать единым целым с Потоком.

Нужно как минимум уметь сливаться с Потоком.

Рамойя поднялась со скамейки и вышла на поляну. Она смотрела на небо, и через некоторое время Хирка заметила чёрную точку, которая постепенно увеличивалась в размерах, пока не превратилась в ворона. Он влетел в тамбур у них за спиной и не успел усесться, как Рамойя уже подошла к нему, чтобы освободить от письма.

Хирка почувствовала, как сердце опустилось в груди. Визит окончен. Сквозь прутья решётки она видела, как наставница воронов разглядывает маленький чехол, который она сняла с птицы. Она распечатала его с одного конца, вынула свиток бумаги и стала читать.

А потом она упала.

Хирка отбросила чашу с чаем в сторону и побежала к ней. Куро взлетел с её плеча и исчез. Рамойя ухватилась за решётку и уже поднялась на ноги. Она казалась бледной, глаза её блуждали в разные стороны, как будто она не совсем понимала, где находится.