Потомок Одина - Сири Петтерсен

– Если нам когда-нибудь будут угрожать, это твоя работа, – сказала она. – Слепо служить. Ничего не зная и не задавая вопросов.

Ример подметил почти неслышное ударение на последнее слово. Он поклонился и вышел. Она чуть было не дала себя обмануть и не спросила, откуда он мог узнать, что над Имландом нависла угроза.

Внезапно Ример почувствовал себя стариком. Всего несколько лет назад он был бы очень доволен собой, если бы умудрился удивить Илюме Ан-Эльдерин. Ему минуло восемнадцать зим, а ей было три четверти века, и она была членом Внутреннего круга. Но он заставил её невольно поделиться информацией. Сегодня вечером он ощущал лишь беспокойство. Он хотел посидеть в библиотеке, но там не нашлось ни одного стула. И книг не было. Пустые комнаты. В дверь дома постучали, и Ример услышал, как Ода отпирает. Голос Рамойи. И Ветле. На лестнице раздались шаги, и он увидел, как Рамойя промчалась мимо библиотеки, волоча за собой Ветле.

– Рамойя?

Она заглянула к нему. Щёки её раскраснелись.

– Ример. Ты можешь… – она вытолкнула вперёд Ветле.

– Конечно.

Он принял Ветле, и Рамойя убежала к Илюме. Наверняка что-то очень срочное. Сейчас всё было срочным. А когда что-то срочно, то все ищут опору в Илюме. Рамойя искала опору в Илюме с тех пор, как умерла мать Римера. Ветле уселся на пол, Ример сел рядом с ним. Блаженный играл с каменной фигуркой девочки. Она была детально проработана, но хвост отвалился. Ример подумал о Хирке и улыбнулся. Бесхвостая, как её зовёт Колгрим.

Бесхвостая девчонка, которая не умеет сливаться с Потоком.

Ример почувствовал, что волосы у него на руках встают дыбом.

Хирка не хотела подниматься на ноги. Она пыталась не обращать внимания на сосущий голод в животе. Ример уже давно ушёл, но она до сих пор слышала его голос. Поток не жалит…

Ример Ан-Эльдерин, Сын-Ример из рода Совета. Он пытался помочь ей, но теперь ложь во спасение может выдать Хирку. А что, если он уже всё понял?

По земле перед ней семенил Куро и старался привлечь её внимание. Он прыгал взад-вперёд, но потом ему надоело, и он улетел. На лужайку на вершине Пика Волка опустилась тьма. Солнце село. Хирка замёрзла.

Она поднялась и направилась к каменным уступам, окружавшим лужайку. Некоторые камни превосходили её размерами в несколько раз. Их острые края были направлены вверх, как будто они верили, что однажды смогут проделать дырки в небосводе. Ветер попытался завладеть ею и столкнуть с камней, но Хирка не боялась стоять на краю. Не боялась высоты. У неё кружилась голова, но совершенно по другой причине. Она знала, что твёрдо стоит на ногах.

Она – дитя Одина. Существо из другого мира, которое не умеет сливаться с Потоком. Отец больше не сможет ей помогать. На самом деле никогда не мог, с тех самых пор, как она родилась.

Где я родилась?

А вот теперь она прогнала того единственного, кто, возможно, мог что-то сделать. Хирка обхватила себя руками. Надо было прихватить с собой плащ. Папа прав. Иногда она не видит дальше собственного носа. Надо научиться думать о будущем. Но в её будущем было только одно.

Ритуал.

Какое-то недолгое время она верила в свой план. Верила, что сможет научиться. Стать такой, как все, и незаметно проскочить Ритуал. Она ошиблась. Папа всё это время знал, что такого никогда не произойдёт. Они должны уехать, и Хирка ничего не могла с этим поделать. Они сбегут. Будут жить без отдыха, переезжая с места на место.

Неожиданно Хирка почувствовала тоску. Так они прожили бо́льшую часть жизни, и это было не так уж плохо. Вели жизнь лесных воронов. Диких зверей. Полагались только на самих себя. Такая жизнь могла бы быть прекрасной, но это несправедливо. Почему она должна бежать? Почему на неё надо охотиться, она ведь не сделала ничего неправильного? Она устала прятаться, постоянно переезжать на новое место, не иметь никого, кроме отца. Должен быть другой выход.

Хирка пересекла лужайку и начала спускаться вниз по склону. Небо стало тёмно-синим, на нём уже появились звёзды. Краем глаза она заметила свет. Внизу, на пристани, горели факелы. Снова торговый корабль с товарами из Клейва или, может быть, из Каупе. Хирка прошла через деревню к набережной. Лавки, в которых всегда кипела жизнь, закрылись на ночь. Прилавки были разобраны, товары заперты. Хирка услышала голоса с набережной. Она остановилась: инстинкт, её ровесник. Почему ей хочется обойти имлингов стороной? Чем их больше, тем хуже. Как будто, если они её увидят, случится что-то ужасное. Как она думает, что они могут сделать? Увидят, кто она на самом деле, и сожгут?

Она пошла дальше. Корабль покачивался на волнах, как будто собирался подремать во время разгрузки и погрузки. Несколько имлингов вскарабкались на мачты и сворачивали паруса. Сильные руки проносили мимо Хирки мешки и деревянные ящики и складывали их в сарае, через крышу которого она однажды провалилась. Она старалась не оказаться ни у кого под ногами.

Здесь было много имлингов, которые пришли под предлогом оказания помощи, но на самом деле большинство из них интересовали сплетни и новости. Мама Сильи разговаривала с каким-то мужчиной. Она отсчитывала ему серебряные монеты и выглядела совершенно не радостной – как всегда, когда приходилось платить.

– Хирка!

Её мысли прорезал голос Сильи.

– Иди сюда! – Подруга схватила её за руку и потащила за угол ближайшего склада.

– Что ты де…

– Тихо! – Силья выглянула из-за угла и снова прижалась к стене.

– Мама ни за что не позволит мне остаться здесь, если увидит тебя!

Силья смотрела на неё и улыбалась своей широченной улыбкой, из-за которой вся Эльверуа считала её благословенной.

– Орм здесь!

Хирка улыбнулась ей в ответ.

– Винный Орм? Ты уверена?

– Да!

Девушка выглянула из-за угла и повернулась к Хирке с довольной улыбкой. Её мать ушла. Они выбрались из безопасного укрытия и пошли вдоль рядов факелов. Хирка чувствовала, как в её тело возвращается тепло. Парочка парней поинтересовалась, не пора ли им укладываться спать, сопроводив свой вопрос самодовольным «хо-хо-хо». Один из них крикнул, что у него кое-что длиннее, чем хвост. Силья уставилась на него с напускным изумлением.

– А я вот слышала другое, – сказала Хирка, не глядя на парней.

Хирка увидела Орма, и они поспешили к нему, изо всех сил делая вид, что он им безразличен. Грузчик нёс на голове два мешка. Нелегко для мужчины, но у Орма не было шеи. Его голова росла прямо из плеч, а в ширину он был как два имлинга. Рубашка моряка когда-то была белой, но теперь казалась жёлтой. Хирка надеялась, это из-за света факелов.