Сыщик, ищи вора! Или самые знаменитые разбойники России - Александр Бушков

Но вернемся на Волгу. После казни Разина и истребления царскими войсками немалого количества «воровских» казаков разбои на реке не прекратились. Через несколько лет после того, как войска ушли из Поволжья, новые ловцы удачи, не в силах смотреть, как мимо проплывают богатые купеческие караваны, начали спускать на воду «острогрудые челны».

Правда, до прежнего размаха и фарта было далеко. Наиболее известен случай, когда в 1677 году триста яицких «воровских казаков» напали на городок Гурьев, пограбили тамошние склады и по примеру Разина двинулись на Каспий. Однако там для них началась полоса невезения. Их встретил стрелецкий отряд под командой Никиты Мамонина, и, хотя казакам все же удалось прорваться в море, потрепали их чувствительно. Решив пограбить туркмен, пристали в гавани одного из городков на восточное побережье Каспия и назвались купцами. Однако русских купцов туркмены навидались предостаточно и решили, что эта подозрительная публика никак на них не походит. А потому внезапно напали средь бела дня. Казаки отбились и ушли в море, но с большими потерями. Хотели напасть уже на персидское побережье – но там о них уже прослышали и приготовились защищаться. Пришлось убираться несолоно хлебавши. Поплыли к Баку – но там штормом перевернуло два струга, 30 казаков попали в плен и ради спасения собственной шкуры быстренько согласились принять ислам.

Прямо-таки какое-то роковое невезение преследовало эту шайку! Правда, удалось ограбить пару-тройку персидских торговых кораблей, но добыча оказалась крайне скудной. Возвращаться было не просто позорно, но еще и опасно: в устье Астрахани их давно уже стерегла сильная стрелецкая флотилия. Которая вскоре двинулась на Каспий, обыскивая все островки, где казаки могли устроиться на зимовку.

После этого наши невезучие разбойники, как и их атаман Касимов, попросту выпадают из истории. Нет абсолютно никаких сведений, что им удалось вернуться на Яик или хотя бы прорваться на Дон. Гораздо более вероятно, что их перебили либо стрельцы, либо персы.

Точно так же не повезло «воровскому» донскому атаману Костюку с его ватагой. Он оборудовал себе «становище» и собирался было погулять на Каспийском море, но в 1697 году отряд полковника Бушева и атамана Киреева взял последователей Разина в плен и отвез в Астрахань, где всем до единого отрубили головы.

Позже речным пиратам пришлось столкнуться с работающей на полных оборотах государственной машиной Российской империи. За них взялись всерьез. Исключительно для борьбы с разбойниками был создан своеобразный спецназ, Волжский казачий отряд (1734 г.), чья численность постоянно росла. На волжских берегах устроили десять тогдашних «блокпостов» – станиц, где размещались люди помянутого отряда. В Казани три года спустя построили девять легких гребных судов с пушками и фальконетами (та же пушка, только маленькая, в полметра. На близком расстоянии картечью косит убойнейше). Три судна постоянно патрулировали по Волге меж Астраханью и Царицыном, три – меж Царицыном и Казанью, три – от Казани до Нижнего Новгорода. Другие военные суда при необходимости выходили на Каспий.

В общем, создали условия, при которых не особенно и забалуешь. Разумеется, разбои продолжались еще какое-то время, но совершали их вовсе уж мелкие бандочки. Уже при Елизавете Петровне, в 1765 году, местные крестьяне сцапали одну из таких, насчитывавшую всего-то шесть человек, все до одного – не казаки, а беглые рекруты. Для начала они устроили себе «базу» в селе Усолье Саранского уезда, и не где-нибудь, а на хуторе местного старосты Матвея Богданова. С честными лицами рассказали, что все они – добропорядочные мастеровые, вот только вышло так, что паспорта потеряли… Богданов выправил им паспорта и поселил у себя. Летом эта небольшая, но вредная компания грабила и топила на Волге одиночные торговые суда, на суше грабила и убивала прохожих, грабила и церкви. Зимой отсиживались на хуторе и из награбленной церковной утвари (умельцы на все руки, ага!) чеканили фальшивую монету. Причем Богданов был не простачком, а, говоря языком более позднего времени, держателем хазы: и паспорта он выправил не по доброте душевной, а за приличную сумму, и все награбленное принимал для перепродажи, и фальшивые монеты сбывал.

Правда, часть награбленного, то, что поценнее, разбойнички продавали сами. Тщательно проведенное следствие выявило, что и среди покупателей числилось немало приличного вроде бы народа – секретарь духовной консистории и несколько его подчиненных, служащий губернской канцелярии, купцы, серебряных дел мастер, пять священников и два дьякона…

Кстати, со священниками связаны самые пикантные эпизоды этой истории. В Казани удалая шестерка отдала драгоценную парчу с трех риз местному протопопу Степану Афанасьеву за то, что он позволил им сутки «блудить» с его женой в его же бане (как видим, обычай таскать по саунам «телок» зародился далеко не вчера…). То же самое повторилось в городе Шандурине: местному попу Степану Иванову и его брату Демиду разбойнички отдали уже парчу с шести риз и десять золотых пуговиц от них – а Степан, как давеча протопоп, опять-таки предоставил им на сутки свою баню и свою супружницу. Высокой морали были и батюшки, и их супруги, что и говорить…

Самое забавное, что от суда и следствия вся шестерка открутилась – поскольку коррупция придумана опять-таки не вчера. После допросов разбойников привели к местному большому начальнику князю Тюнищеву, и тот первым делом поинтересовался: а не осталось ли у них чего-нибудь интересного из награбленной добычи? Один из разбойничков продемонстрировал каким-то образом утаенный во время обыска мешочек с золотыми червонцами. Князь предложил на выбор: либо все шестеро признают себя его беглыми крестьянами, а уж бумажную волокиту он возьмет на себя, либо отправятся назад в тюрьму. Нисколечко не раздумывая, воры-разбойнички согласились на первый вариант – очень уж не хотелось на дыбу, а в перспективе и на плаху. Червонцы князь, разумеется, забрал себе. О дальнейшей судьбе шестерки ничего не известно, но у меня есть сильное подозрение: столь ушлые ребятки не засиделись долго в крепостных у князя, а, скорее всего, сбежали…

Как видим, по большому счету это была уже дешевая пародия на прежних казаков-разбойников. В общем, к концу XVIII века речные разбои на Волге, как и морские на Каспии, прекратились полностью.

Если искать аналогии за границей, примерно то же самое, только еще раньше, произошло на «флибустьерском дальнем синем море», то есть на Карибском. «Золотой век» тамошнего морского разбоя и грабежа прибрежных городов – XVI век. Тогда пираты, пышно именовавшие себя «береговым братством», представляли нешуточную силу: «на дело» плавали целыми флотилиями, захватили даже четыре острова: Гваделупу, Мартинику, Тортугу и Ямайку, да вдобавок часть Гаити.

Несколько десятков лет они процветали исключительно благодаря тогдашней политической ситуации. Англичане с помощью флибустьеров наносили удары по испанским городам и захватывали испанские «золотые караваны». Точно так же «рыцарей удачи» использовали в своих целях французы и голландцы. Эту обстановку довольно точно передает трилогия Рафаэля Сабатини о капитане Бладе.

Вот только в этом мире нет ничего вечного… Политическая ситуация изменилась самым решительным образом. Франция начала войну против Англии и Голландии. Из-за враждебности к Франции Испания примкнула не к ней, единоверной, а к двум протестантским державам (большая политика стоит выше такой лирики, как былая вражда и религиозные различия, кардинал Ришелье во время Тридцатилетней войны тоже помогал в Германии не католикам, а протестантам, которых у себя во Франции преследовал безжалостно). Теперь английский флот сопровождал испанские корабли и защищал испанские владения – союзники как-никак… В те же времена в Англии пришли к выводу, что гораздо выгоднее цивилизованно торговать с Испанией, а не насылать на ее американские владения пиратов. Да и Голландия с Францией теперь предпочитали обходиться своими силами, а не прибегать к услугам «джентльменов удачи». Еще до этого испанцы разгромили Тортугу, а англичане захватили Ямайку.