Неизвестным для меня способом - Макс Фрай

Дрангра приходит к человеку вместо любви, оно состоит из широко распахнутой пасти и нежности; из-за нежности, собственно, ей обычно все верят, обмануться и правда легко, особенно поначалу, пока Дрангра ведет себя осторожно, и свой единственный вечный вопрос: «Чем меня будут кормить?» – произносит так тихо и неразборчиво, что кажется, будто тайный голос внутри нас шепчет: «Люблю, люблю».

Дрангра следует ловить в одиночестве, в одежде с зашитыми прочной ниткой карманами, с закрытым ртом, зажмуренными глазами, туго забинтованными руками, чтобы ничего нельзя было ухватить. Голову Дрангра сносят деревянным мечом, подожженным, но не горящим, а тлеющим, рубят столько раз, сколько понадобится, обычно – долгие годы, изо дня в день.

…Я хочу рассказать про Шьюхх; на самом деле в конце надо писать не две, а тысячу тысяч «х», этот звук тянется почти бесконечно, делается все тише и тише, пока не становится неразличимым, но еще некоторое время после этого тянется, навевая уныние – такой уж у них язык.

Шьюхх приходит к человеку вместо здравого смысла, точнее, люди сами приходят к Шьюхх. Шьюхх подманивает жертву ясным сиянием связки фальшивых ключей от восхитительных тайн, а подманив, оглушает ударом простых объяснений, отнимает подлинный смысл, сует его в свою вонючую пасть, уныло хохочет, а все, что осталось от вопрошавшего, прогоняет вон.

Чтобы поймать Шьюхх, не следует к нему приближаться, надо уходить от его обещаний и простых объяснений далеко, все дальше и дальше, вызывающе покачивая бедрами и призывно оглядываясь – вот он, я, твой самый сладкий кусок. Рано или поздно Шьюхх не выдержит, само побежит за вами, размахивая ключами, громко выкрикивая свои глупые лживые тайны, которые даром никому не нужны. Голову Шьюхх рубят острым алмазным мечом, одним коротким сильным ударом, раз и навсегда, а потом всю оставшуюся жизнь рубят головы его призракам, которые жалобно завывают во тьме, гремя логическими цепями, они слабы и почти смешны, но им несть числа.

Я хочу рассказать про Джампу или даже Джиампу, хотя первый гласный там все же не «и», а кривая ухмылка; если говорить без ухмылки в середине первого слога, выйдет не настоящее имя, а просто слово без особого смысла, таких придуманных слов – вагон и маленькая тележка, не стоит умножать их число.

Джампу-Джиампу приходит к человеку вместо радости, гасит ее огонь, разжигает свои холодные фонари, при свете которых все лица начинают казаться уродливыми, а движения неуклюжими, всюду разбрасывает банановую кожуру. «Кто-нибудь поскользнется, вот и будет нам радость, а другой радости в мире нет», – вкрадчиво объясняет Джампу и ухмыляется, и жертва понимающе ухмыляется Джампу в ответ.

Джампу не надо ловить, оно никуда не бежит, Джампу всегда вьют гнезда внутри своей жертвы, им там тепло и уютно, такое поди прогони. Чтобы покончить с Джампу, придется всегда носить с собой связку коротких очень острых мечей и всякий раз, когда кто-то падает, поскользнувшись, а на нашем лице появляется самодовольная кривая ухмылка, вонзать себе прямо в сердце. Это невыносимо, но стоит усилий: Джампу очень не любят сердечную боль.

Я хочу рассказать про Чшоу; впрочем, «Чшоу» – это более чем условно, на самом деле, имя звучит как тихое шиканье, сопровождаемое ударом ладоней по обеим щекам – своим, других колотить не надо. В общем, шипение плюс хлопок.

Чшоу приходит к человеку вместо желания, сильного, страстного, пробуждающего волю, дающего силу. Чоу обнимает жертву, гнет к земле страшной тяжестью тощего, вечно голодного тела, шепчет робко: «Молчи, а то вообще ничего не получишь», – а потом деловито советует: «Бери что дают».

Убить Чшоу можно мечом, предварительно раскаленным в беспощадном огне, но сперва вам придется вырваться из его крепких объятий, для верности отойти подальше, хотя бы на пару шагов. В этой битве самое трудное не нанести удар, а увидеть, где заканчивается Чшоу и начинаетесь вы сами, слишком велик риск убить не того.

Я хочу рассказать про Ийра, это очень звонкое имя, его надо громко выкрикивать, тогда получится правильно, сказанное тихо, спокойным голосом «Ийра» – просто сочетание звуков, не имеющее никакого смысла ни в одном из известных мне языков.

Ийра приходит к человеку вместо храбрости. Ийра умеет убедительно притворяться храбростью, хотя само вечно умирает от страха, поэтому очень громко и грозно кричит, топочет, машет кулаками, громит и крушит. Ийра всегда выбирает то, что можно крушить безнаказанно, ловко находит противников послабей.

Ловить Ийра лучше в тот момент, когда оно приходит в движение, мечется, ослепленное безнаказанностью, гневно ревет, торжествующе верещит. Голову Ийра рубят холодным острым мечом из твердого черного камня и белого льда.

Я хочу рассказать про Гаайш; звук «а» в этом слове тянется долго-долго и больше всего похож на мечтательный вздох.

Гаайш приходит к человеку вместо чуда, безошибочно находит жертву по запаху лютой вдохновенной тоски. Гаайш выдает себя за нечто чудесное, удивительное, предназначенное исключительно для избранника, только для него одного. Но ничего чудесного в Гаайш нет, оно – просто морок, лживый, ласковый и такой голодный, что не оставит от доверчивой жертвы даже костей. То есть кости как раз потом выплюнет, но какой от них прок без всего остального? То-то и оно.

Голову Гаайш рубят без сомнений и жалости, зеркальным мечом, в момент удара отражаясь в нем целиком.

Я хочу рассказать про себя. Я – меч, у меня нет имени, я никогда не испытываю голода, я не притворяюсь ничем иным, я не прихожу к человеку, за мной надо идти самому. Мне все равно, чем закончатся ваши битвы, но не потому, что мне нет до вас дела, просто я знаю, что взять меня в руки – и есть победить.

– Ты очень красивый, – сказал старик, впуская его в дом.

Хренассе заявление.

Как-то иначе представлял себе знакомство с квартирным хозяином: «Добрый день, ваша комната там-то, полотенца на кровати, просьба не занимать ванную с семи до половины восьмого утра». Ну или с полудня до часу. Или, ладно, ни слова о ванной, пусть научит меня пользоваться кофейной машиной, покажет, где оставлять обувь, уточнит день и время отъезда, все что угодно. Но «ты красивый» – вот так, с порога… Куда я вообще попал?

А вот не надо было на жилье экономить и комнату не пойми у кого снимать, – ехидно заметил внутренний умник, никогда не участвующий в принятии решений, зато не упускающий случая раскритиковать их задним числом.

– Если разрешишь мне тебя рисовать, сделаю скидку до двадцати в сутки, – неожиданно добавил старик. – Рисовать буду недолго. Скажем, полчаса в день. Например, пока ты завтракаешь. Подумай.

А. Вот оно что. Художник. Ладно. Будем считать, повезло.

Кивнул:

– Пока завтракаю – запросто. Вообще не вопрос.

Старика звали Вацлав. На сайте Airbnb он написал о себе скупо: «Пенсионер, 73 года, без возрастных проблем», – и выложил фотографию, наглядно подтверждающую не только отсутствие каких бы то ни было проблем, но и потенциальную способность при случае устроить их окружающим. С экрана надменно взирал облаченный в черное худи с лаконичным изображением рыбьего скелета осколок великого варварского прошлого Северной Европы, высокий, худой, но очень широкоплечий мужчина с длинной гривой серо-стальных волос, небрежно собранных в хвост; глубокие морщины на его лице были похожи на боевые шрамы, нос – на запасной боевой топор, а зеркальные темные очки выглядели так, словно старик надел их из соображений техники безопасности, чтобы взглядом никого случайно не испепелить.