Псы границы - Андрей Быков

— А второй? — угрюмо спросил Хорёк.

— Второй? А второй вывод такой: похоже, я вам чем-то не нравлюсь, парни! Хотелось бы услышать, чем именно. Кто озвучит?

Поначалу все молчали. Я — тоже. Потом их как прорвало. Говорили все разом. И про бесчеловечное отношение, и про жестокость, и про то, что, мол, так с людьми обращаться нельзя. Грызун припомнил мне, как я его чуть не задушил, Дворянчик — историю с его кобылой. Цыган был недоволен тем, что я заставляю его разучивать на трубе сигналы. У него, мол, ничего не получается, а остальные над ним смеются. Абсолютно все высказывали своё недовольство полученными вместо имён прозвищами. А ещё не нравится то, что сидят они на этом посту, как в тюрьме. Ни выйти никуда, ни развлечься ни чем. Тут, как я понял, речь шла о возможности бывать периодически в посёлке и как-то там отдыхать. Ну и так далее, и тому подобное. Крику и претензий было много. Постепенно, выговорившись, они успокоились и замолкли. За всё это время я не проронил ни звука, давая им возможность выплеснуть накипевшее.

Когда, наконец, народ угомонился, заговорил я. Напомнил им о том, что они теперь служат в армии, а не ходят, как какие-нибудь гражданские, по своим делам. Напомнил про устав и воинскую дисциплину, а так же про то, что они, как воины, просто обязаны постоянно обучаться воинскому умению. И не потому, что так в уставе сказано, а просто для того, чтобы в битве выжить, а не быть прирезанным, как цыпленок. И именно поэтому требования мои к ним останутся прежними, и даже возрастут. И прозвища свои они будут носить до тех пор, пока не докажут мне, что стали воинами, способными себя и своё имя защитить. Как оно уже и было сказано ранее. А вчерашняя драка только подтвердила, что на сегодняшний день им до возвращения своих имён обратно ещё ой, как далеко…

Единственное, что я им пообещал, это по возможности отпускать их поочерёдно в посёлок. Отдохнуть, развлечься и сбросить излишнее напряжение. Особенно — по мужской части. Но при условии, добавил я, что эти развлечения не приведут к осложнениям в наших с поселковыми отношениях. В отношении чего меня клятвенно заверили, что ничего подобного не будет. Я предупредил, что отпускать в посёлок буду только за какие-то заслуги и успехи в службе и при обучении, а не просто так. С этим все тоже были согласны. На том и порешили.

К обеду из посёлка приехали мужики, свободные от работ на дому, помочь в строительстве казармы. С ухмылкой оглядев разукрашенные лица моего отряда, приехавшие обернулись ко мне.

— А чего это у вас тут такое было?

— Да так, — ухмыльнулся я в ответ, — некоторые решили выяснить, кто же здесь круче.

— Ну и как? — полюбопытствовали мужики.

— Выяснили. Больше вопросов нет…

Приехавшие сельчане только головами покрутили. Мои же пацаны лишь хмуро отмалчивались, не реагируя на подначки, что сыпались на них со всех сторон.

«Сержант наш, конечно, грубый и плохо воспитанный хам. Что делать?.. Родился и вырос в деревне. Потом — всю жизнь в армии. Какое уж тут воспитание?.. Хотя, откровенно говоря, во время памятной беседы с деревенским мужичьём в таверне он сумел удивить меня некоторой, пусть и довольно слабой, изысканностью речи. Но вот то, что он там наврал про моего отца, возмутило меня до глубины души!.. И если б не этот здоровяк, Степняк, так некстати придавивший мне шею, я устроил бы ему грандиозный скандал прямо там, в этом кабаке. По крайней мере, так я думал тогда…

Но теперь, после нашей драки, я думаю — слава Высшему, что Степняк мне тогда не дал вылезти! Если уж десятник сумел нас всех так отделать, то меня одного он попросту вбил бы в пол прямо там, в таверне, чтоб только не слышать мою ругань… Так что, придётся мне, графу и потомку древнего рода, временно (я подчёркиваю — Временно!) подчиняться этому неотёсанному и грубому мужлану.

О, Господи, молю тебя! Сделай так, чтоб я как можно скорее смог получить офицерский патент! Это — во-первых. И во-вторых: сделай так, чтоб после получения мной патента сержант Грак оказался у меня в подчинении! Вот тогда-то я душу отведу!!

Я ему всё припомню. И прозвище это оскорбительное — Дворянчик, и кобылу мою, в грязи измурзанную, и даже то, как мы с похмелья к речке бегали. Всё припомню, дай срок!»

Выпустив пар и наоравшись, мы зажили прежней жизнью. Кстати, после этой драки я заметил, что отношения в отряде стали какими-то… более тёплыми, что ли. У парней явно прибавилось и уважения ко мне и больше дружеского участия по отношению друг к другу. В который раз подтвердилось одно из моих жизненных наблюдений: настоящим мужчинам, чтобы подружиться, надо хотя бы раз в жизни в общей драке поучаствовать! Да и к занятиям нашим они после этого стали относиться с гораздо большим прилежанием и старательностью. Мордобой в этом деле, знаете ли, очень способствует… Самооценку на место ставит.

В посёлок я их временами отпускал. Так сказать, «на побывку», в те дни, когда и в посёлке выходные были. Ну, понятное дело, и сам тоже ездил…

«Побывка» такая у нас начиналась всегда одинаково. Первым делом заезжали к старосте, в баньке попариться. Да заодно домашним пивком побаловаться. Потом, оставив у старосты на дворе лошадей, шли в кабак. Там, сев за столом, заказывали плотный ужин и хорошую выпивку. Однако напиваться — не напивались. Помнили о том, что утром домой возвращаться. Там же, в кабаке, к нам подсаживался кто-либо из сельчан. Поговорить о том, о сём, байки послушать, самим что-нибудь интересное рассказать. Если с нами был Цыган, то он, не чинясь и не ломаясь, весь вечер пел песни разные: весёлые и грустные, цыганские или какую другую — кто чего попросит. Но особо весело было в те случаи, когда с нами приезжал в посёлок Грызун. Он был мастером заключать на выигрыш такие пари, что, казалось бы, выиграть у него — плёвое дело. И при этом противник Грызуна всегда проигрывал! В конце концов все уже знали, что у Грызуна пари выиграть невозможно. И всё-таки каждый раз попадались на его очередную уловку.

Обычно это происходило следующим образом.

Грызун, выпив в одно горло пару бутылок сельского вина и явно будучи пьяным, обращался к кому-либо из присутствующих, едва выговаривая заплетающимся языком:

— Слухай сюда, паря… А спорим, я сейчас… вот прямо здесь… у тебя на глазах… (дальше шло собственно предложение пари. Например…) выпью три кружки пива быстрее, чем ты сможешь выпить две рюмки перегонки!.. и ты ничего… не успеешь… сделать…

— Кто!? Я!? — тут же широко раскрытой пастью глотала крючок потенциальная жертва.

— Ты… — пьяно мотал головой Грызун.

— Да я тебя!..

— Спорим?.. тут же предлагал наш пройдоха.

После такой подначки заведённого спорщика уже было бесполезно отговаривать. Азарт, желание выиграть и винные пары вперемешку ударяли ему в голову, мешая вовремя сообразить, С КЕМ! он собрался спорить. Условия пари заключались тут же. Грызун, правда, не зарывался, меру знал. Обычно проигравший должен был выставить всем присутствующим по кружке пива. А своему сопернику-победителю ещё и дополнительную бутыль вина и закуску.