Пора предательства - Дэвид Кек

— А то! Еще как подросла. А ты все не приезжал. Теперь у меня есть своя лошадка. Вороная. Звездочкой зовут. — Она потянула старшего брата наверх, пытаясь поднять его на ноги. — Да с тебя же просто течет. Ты тоже играл в озере?

Жена Лендеста, высокая светловолосая женщина, леди Аделинда Гарелинская, коснулась плеча девочки.

— Альмора, герцогским дочерям не пристало возиться в грязи на улицах города. — Аделинда, и сама бывшая дочерью герцога, улыбнулась Ламорику, чуть насмешливо приподняв бровь. — Полагаю, Ламорик должен сказать твоему отцу что-то важное?

Герцог Абраваналь втиснулся между ними и ухватил сына за руку.

— Вставай, вставай! Поговорим позже, на пиру. А бедненькой Дорвен надо срочно переодеться в сухое. Что бы сказал мне ваш батюшка?

— Да, отец, — ответили оба.

Торжественная процессия снова двинулась к белой цитадели.

Лендест шагал рядом с Ламориком. Чело его омрачилось.

— Похоже, ты возвращался в большой спешке, — заметил он. «Или не был там вообще» — он не добавил, но эта мысль читалась так же явственно, как если бы он произнес ее вслух.

— В жизни больше не возьмусь за весло, — скривился Ламорик.

Альмора шла на шаг сзади брата.

— А где твой конь?

Ламорик с трудом скрыл раздражение.

— У меня их много.

— У рыцарей, что приехали на турнир, тоже много. Самых разных мастей. Они все расположились во дворе. А у меня только одна лошадь, — сообщила Альмора. — И это большая ответственность для девочки моего возраста.

Аделинда тронула малышку за плечо.

— Брат, я боялся, что оставил тебе мало времени на то, чтобы добраться до Эльдинора, — промолвил Лендест.

Они почти достигли ворот замка Акконель, где ждала герцогского приема толпа рыцарей и прочих благороднорожденных гостей.

Ламорик мрачно улыбнулся.

— Я прибыл туда в самый раз. Минутой раньше — и сейчас меня здесь не было бы.

Вот теперь Абраваналь остановился.

— Не понимаю. О чем ты?

— Затея с присягой оказалась ловушкой, отец. Сыновья герцогов, верных и не столь верных, сам патриарх Эльдинора… Король Рагнал схватил всех.

Старый герцог разинул рот.

— Надо созвать баронов, — быстро проговорил Лендест, обводя взглядом отца, жену и сестру. — Пойдемте внутрь.

Когда шествие обогнуло последний поворот пред высокими стенами замка, глазам их предстало ослепительное сияние знамен и флагов — но на площади перед воротами выстроился темный эскадрон вооруженных всадников.

Обнаженные клинки отразили пламя заката. Вспыхнули золотом леопарды на щитах и доспехах. Всадники улыбались — насмешливо и высокомерно. Все до единого они были облачены в зеленое с алым. И впереди восседал на черном боевом скакуне Радомор Ирлакский, подобный самому Владыке Преисподней. Небесное Око окрасило его лысую макушку красным, и, казалось, все мироздание зависло в его мрачном взоре. Он совсем, совсем не походил на героя, что спас короля в Хэллоудауне.

— Почему мы остановились? — удивилась Альмора. С ее места возле пышных юбок Аделинды мироздание представлялось сплошными коленками и булыжниками мостовой.

Дьюранд положил руку на рукоять меча. Все воины из отряда Ламорика сделали то же самое. Но если бы Радомор сейчас решил атаковать, остановить его было бы им не по силам.

— Кто их впустил? — прошипел Конзар.

Рослый Геридон пожал плечами.

— Пора фестиваля. Лично я все равно держал бы ворота на запоре — но кто послушает старого вояку?

Он криво усмехнулся.

Негромко звякнула упряжь.

Дьюранд вспомнил зал Ферангора. Подумал, как некогда остановил этого человека в Тернгире. Резко выпустил воздух через ноздри.

В наступившей тишине Лендест выступил вперед. Геридон схватил его за плечо и удержал, не дав отойти слишком далеко.

— Что вам угодно от нас, Радомор?

Радомор чуть заметно вздернул подбородок.

— Турнир.

— Лорд Радомор, мне казалось, довольно уж с вас турниров. Весть о том, что произошло в Тернгире, достигла наших ушей.

Герцог не шелохнулся, глядя на них в упор черными мрачными глазами.

— Появление в Тернгире Гирета и роль, кою ваш родич сыграл в событиях того дня, свежи в моей памяти. Поэтому я сюда и явился. Вы должны позволить мне принять участие в турнире.

Они испортили его турнир; теперь он решил в отместку испортить забаву им.

— Я вам не воспрещаю, — промолвил Лендест.

— И еще одно, — прогремел Радомор.

— Говорите.

— Лендест, сын Абраваналя, я вызываю вас на поединок. Сразимся и узнаем, кто из нас лучший боец.

Сжатые в кулаки руки Лендеста невольно разжались. У Дьюранда возникло ощущение, будто тот не в силах справиться с собой. Мало кто мог выстоять против Радомора Ирлакского. Однако вызов был брошен — множество глаз было устремлено на Лендеста: рыцари со всего королевства, горожане, родичи.

— Я не сражаюсь на турнирах, — проговорил Лендест.

Дьюранд разинул рот. Вся площадь сдавленно ахнула.

Кони переступали с ноги на ногу. Дьюранд услышал, как скрипнула толстая кожаная перчатка — Радомор сжал кулак. На площади начало темнеть — как будто ярость герцога высасывала свет из воздуха.

— Вы отказываете мне? — прошипел он.

— Лорд Радомор, если разочарование, что я принес вам, невыносимо, вы вольны удалиться. Если же вы предпочтете остаться, для вас и ваших людей хватит места в наружном дворе.

Радомор с отвращением скривился.

Тогда-то Дьюранд и заметил двух черных чернецов-Грачей, осклабившихся втеки у дороги. Один из них махнул молодому рыцарю и повел в его сторону бровью.

Шествие вступило через светлые ворота в просторный двор замка. Радомор чуть отступил в сторону, позволив гиретцам пройти. За ними молча хлынула толпа гостей. Шатры, пестревшие под стенами, казались останками загубленного праздника.

Герцог шагал напряженно и неловко, точно его тащили на веревке. Глаза Ламорика блуждали, устремленные в землю, ни на миг не останавливаясь на брате. Альмора сперва прыгала от радости — брат приехал, собралось столько рыцарей и ослепительных дам, во дворе полно лошадей, — но потом и она притихла.

Радомор двинулся вслед за всеми. Когда свита Абраваналя скрылась за воротами, ведущими во внутренний двор, и прошествовала в тень башни Гандерика, часть из воинов Радомора принялась разбивать шатры среди прочих.

Лепестки тысяч подснежников так и остались лежать в корзинах, не осыпав шествие. Жрецы загоняли в зал детский хор, не спевший праздничных песен. Небесное Око село вдали за городом.