Руины в цветах - Кристина Той

через плечо и, оглядевшись напоследок, двинулась в сторону выхода, столкнувшись в коридоре с Дюком.

– Больновато, – прошептал он, потирая грудь, куда лбом влетела Майя.

– Тебя тут вообще быть не должно.

Дюк обернулся:

– Дверь была открыта.

– И что? В бетонном горшке ты тоже так делал? – обозлилась она еще больше. – Заходил во все открытые двери?

– Не горячись, ладно?

– Чего тебе нужно? От стада гостей отбился? Заплутал на прямой улице? – недоумевающе переспросила она.

– Мне нужна твоя помощь.

Майя возмущенно подняла левую бровь. Дюк внезапно задумался, сколько ей лет на самом деле? На что она так зла? И еще миллион самых разных вопросов, на которые он хотел найти ответы, пришло ему в голову. Погруженный в свои невеселые размышления, он не заметил, как лицо Майи снова стало угрюмым.

– Мне некогда с тобой нянчиться. Говори, что тебе нужно, и проваливай.

Дюк внимательно ее рассматривал – такую маленькую, бледную, с виду беззащитную девочку. На ней была та же одежда, в которой он впервые ее увидел у пещеры, на шее висело несколько перьев. Осмотрев Майю с ног до головы, он наклонился к ее лицу и прошептал:

– Возьми меня с собой, – прошептал так тихо, словно и вовсе ничего не сказал, но Майя точно услышала именно эту просьбу.

– Что?

– Возьми меня с собой, пожалуйста, – Дюк повторил это шепотом.

Его зеленые глаза вмиг загорелись фиолетовым, а волосы заметно посветлели. На секунду Майю охватил страх – Дюк заметил это по ее широко раскрытым глазам. И неудивительно, ведь такого рода мутации не могло быть ни у кого. Единственный, у кого были описаны такие изменения, – уже давно мертв.

Майя отшатнулась к стене, тем самым предоставив возможность Дюку войти, закрыв за собой дверь.

«Что он? Кто?» – пронеслось в голове у Майи. Она не осознавала, что дрожит всем телом. Отгоняя мысли о том, что, кажется, они привели в дом врага, Майя попятилась назад, пока не наткнулась на холодную стену.

– Я – друг, – проговорил Дюк, и она с изумлением увидела, как во рту у него появились клыки и стали увеличиваться в размерах прямо у нее на глазах. – Больше никто не должен знать… Никто, хорошо?

Майя кивнула. Виноватый вид такого прежде во всем уверенного Дюка заставил ее поверить ему, а не ринуться к Рою с криками об опасности. Тихое «спасибо» окончательно пробило ее броню, и Майя остыла в своей неприязни к гостю.

Глава 12

На следующий день первой снова опустела кровать Дюка. Встав еще до рассвета, он тихо, стараясь никого не разбудить, выскользнул за дверь и отправился к месту, где они с Майей договорились встретиться. Та дала ему всего две минуты на сборы. С собой у него была лишь небольшая котомка, небрежно переброшенная через плечо, куда он заранее тайком положил кусок вяленого мяса, краюху черствого хлеба и несколько сдобных булок, заботливо испеченных Натали. Майя же приволокла снаряжение для прогулки за купол и заставила Дюка надеть его, чтобы другие ничего не заподозрили.

– До того, как деревня проснется, у нас есть около двух часов. Баллона с кислородом хватит часа на полтора, поэтому, если вдруг что – мы вышли почти на рассвете, понял?

– Да, – послушно ответил Дюк, застегивая костюм.

– Обычно Рой не проверяет камеры. Надеюсь, в этот раз тоже не станет, – объяснила Майя, оглядев его со всех сторон. – Хорошо. Можем идти.

Дюк был на удивление спокоен, выглядел бодрым и полным сил. Он послушно следовал инструкциям Майи, не возражая и не задавая вопросов. Даже его обычные шуточки и колкости остались где-то там, в компании друзей. На эту прогулку вышел абсолютно другой Дюк – собранный, серьезный и решительный. Как только они преодолели зону, отслеживаемую камерами, он спустил воздух из баллона до средней отметки, чтобы все выглядело так, будто его действительно использовали, если их отсутствие все же заметят.

– Я не думал, что ты действительно поведешь меня за купол, к тому же так быстро.

Майя тоже не думала, но вопросы, которые у нее возникли – не давали сомкнуть заплаканных голубых глаз.

Сняв кислородное снаряжение, он остался в защитном костюме, но приспустил молнию на груди. Глаза его быстро заполнились фиолетовым цветом, на шее проступили отверстия, а когда он говорил, во рту можно было разглядеть двойную пару клыков с каждой стороны.

Из-за кустов показались две пары ушей. Они принадлежали волкам, так послушно следовавшим и охранявшим Майю всю дорогу Дюк заметил этих исполинских волков еще у выхода.

– Они всегда рядом?

– Да. Когда нет Элиота – они оба со мной. Когда Элиот один, но это бывает редко, то они оба с ним.

– Как вы их так приручили?

– Мы нашли их случайно и следили за волчицей и ее волчатами с дерева несколько дней. Все было достаточно просто: они ждали ее на месте, она приносила поесть, вылизывала, играла с ними. Но безобидное наблюдение за маленькими волками превратилось в хороший урок.

Черный волк демонстративно выгнулся, издал урчащий звук и улегся, понимая, что хозяйка никуда не собирается. Рядом улегся и второй волк. Майя нежно провела рукой по загривку Мяты.

– Однажды волчица вернулась сама не своя – агрессивная, болезненная. Мы тогда не знали, что она набрела на зону заражения. Привели туда девушку, которая отвечает за лечение, Гелиос. Она и ее сестра разбираются в травах, за лекарей у нас. Но все зря: Гелиос сказала, что мы волчице уже не поможем; рассказала про зону заражения – что узнала о ней сама не так давно и что это наследие людей. Спасти тогда можно было только волчат. Мы с Элиотом всю ночь сидели на дереве и придумывали, как же безопасней будет их утащить. А тем временем их мама уже сходила с ума. Помимо того, что она пыталась выгрызть камни, землю, она уже начала клацать пастью перед голодными детьми. И мы опоздали. Из восьми волчат остались только эти двое. Они помчались в нашу сторону, и Элиот спрыгнул с дерева, не страшась больной волчицы, хотя знал – если она его укусит, он это не переживет. Но он быстро схватил волчат, передал их мне и вскарабкался обратно на дерево. У меня руки дрожат от воспоминаний.

И руки Майи действительно дрожали. Она крепко обняла Мяту, волка поменьше, потом прислонилась к ее лбу и поцеловала в мокрый нос.

– Двое суток мы слушали, как их мать безостановочно воет, как она бьется о