Битва за Лукоморье. Книга I - Роман Папсуев

* * *

Утомительный подъем из подземелья раздражал, а потому чародейка просто воспарила и быстро заскользила по воздуху – она была одна и не боялась смутить сторонних зевак тем, что умеет летать.

Василиса быстро вышла из дворца во внутренний дворик у крепостной стены, огляделась и, сказав нужные слова, звонко хлопнула в ладоши.

То-то удивился бы кто сторонний, кабы мог подсмотреть, как из воздуха, по хлопку Василисы, появилась округленькая фигура улыбчивой куколки с румяными щечками и круглыми темными глазками. Крылья, похожие на стрекозиные, радугой трепетали за спиной верховной мамки-няньки. Одета волшебная служка чародейки была в просторный сарафан и вышитую рубашку. Начальница над незримыми помощницами Василисы деловито поправила золоченый кокошник и изобразила пристальное внимание.

– Нежаня, спустишься в подземелье, будешь чудище сторожить, – велела Василиса. – Держит его кто-то сильной волшбой на поводке. Полностью разорвать эту связь, не навредив королевичу, я пока не могу. Сейчас он у меня в коконе заточен, но ты решетку клетки все же укрепи, чтоб не вырвался, если связь оборвется, а он до той поры в себя не придет.

– А ты куда, дитятко? – Голос у мамки-няньки был тоненьким и милым.

– Проследить, кто его таким сделал.

– Уже догадываешься?

Василиса, чуть поморщившись, качнула головой:

– Есть пара мыслей.

Что иметь ей дело с чародейкой, царевна почти не сомневалась. Как по почерку можно различить, мужчина писал или женщина, так и чары несут на себе отпечаток пола. Эта скользкая, похожая на растянутые сопли, нить принадлежала женскому волшебству. Но вот кому понадобилось навести на Войтеха столь сложное проклятие? Вроде бы очевидно, но надо убедиться.

– Ох, дитятко, не ходила бы одна-то, – заволновалась Нежаня. – Стражников попроси у короля, не откажет.

– Ни к чему мне охрана. Мы не знаем, кто на том конце нити, насколько он могуч… Не хватало еще губить людские жизни. Против волшбы простые мечи бессильны, а мне лишняя морока – вояк защищать, сама управлюсь. Ступай уже! И держись от зверя подальше, мало ли что.

– Спешу, горлинка моя, спешу!

Оставшись одна, Василиса подавила невольную улыбку. Хитра Нежаня, думает, царевна не подозревает о ее частом присутствии. А ведь и впрямь спокойнее, когда чувствуешь, что рядом незримая помощница. Конечно, без приказа мамка-нянька себя не обнаружит, не сунется под руку, когда не нужно…

Теперь проскользнуть на крепостную стену мимо клюющей носом стражи, снова осмотреться… вроде бы никого впечатлительнее прислоненной к стене старой алебарды не наблюдается. Можно!

Больше всего Василиса любила обращаться в птицу. Еще в детстве, в родимой пуще и на просторах Рудных топей, она часами могла наблюдать за полетом юрких, молниеподобных ласточек, быстрокрылых шумных чаек, беззвучных сов и аистов, парящих над разомлевшими болотами в потоках теплого воздуха. И как только у них получается? Потом-то освоила премудрости полета и превращения, долго училась, сложно – как-то даже ногу сломала, приземляясь. Но после долгих лет тренировок сейчас могла и сама, без оборота, летать и превратиться в любую птаху.

Ночью лучше других подходит сова. Что ж, нужное заклинание прочитано, и – словно в воду с обрыва.

Вспышка – и вместо юной женщины, падающей с крепостной стены, возникает большая белая птица. Плавно взмахивает пятнистыми крыльями, выпархивает в темную ночь, плывет вдоль светящейся нити над покрытыми белесыми туманами полями, над тускло мерцающей под светом полного месяца речной гладью, меж вековых елей и буков.

Лишь бы колдунья не догадалась, что по ее следу идут, не оборвала связующую нить. Если она достаточно сильна, обездвиживающее заклятие Василисы может не выдержать, поддаться…

Ага, вот и избенка полуразваленная, притулилась аккурат на краю поросшего лещиной, оплетенного хмелем и ежевикой оврага. Домишко почти врос в землю, крыша, крытая некогда деревянной дранкой, обветшала и местами провалилась, хмель уже почти затянул ее, скрыл от случайных нескромных взглядов. Ни грибник сюда не пойдет, ни охотник. Гиблое место, к тому же наверняка защищенное отводящей глаза магической завесой. Тускло светится окошко, затянутое бычьим пузырем – внутри, верно, лучина горит.

Василиса сделала еще один круг, и, вернувшись в свое естество, вытащила палочки-помощницы и осторожно поднялась по скрипучим ступенькам. Приотворить рассохшуюся скособоченную дверь было делом пары мгновений.

Так и есть – женщина! Лучина в кованой подставке дает достаточно света, чтобы рассмотреть ведьму. Красивая, нарядная, про таких говорят «кровь с молоком». Пышная голубая юбка, расшитый золотом бархатный синий корсет, на округлые плечи накинута пестрая шаль с восточным узором – только состоятельная горожанка может такую купить. Губы яркие, на пухлых щеках – румянец, руки украшены золотыми браслетами, на неестественно длинной шее – янтарное ожерелье с золотыми бляшками… Глаза закрыты. Ведьма, прислонившись к бревенчатой стене, полусидит, полулежит на лавке, застланной ярким покрывалом.

Эх ты ж, тварь поганая, что же сделал тебе королевич, а главное, невинные люди, погибшие от когтей твоего чудища?

Решительным взмахом палочек Василиса уничтожила укутывавший королевича парализующий кокон. Теперь вся надежда на Нежаню, ну да у верховной мамки-няньки достанет сил удержать тварь в укрепленной волшебством клетке. С разрушением кокона прервался и первый слой связи ведьмы с «подопечным» – ее рывком выдернуло из тела-марионетки, колдунья вздрогнула, открыла глаза…

На мгновение во взгляде мелькнуло недоумение, сменяющееся досадой, которое тут же затмила лучезарная улыбка.

Решила поиграть, что ж, повеселимся. Пусть первая заговорит.

– Не думала, что ты так быстро найдешь меня.

– Получше надо было путать следы. С такой дорожкой до самого порожка и ребенок бы не ошибся.

Улыбка на лице ведьмы становится еще шире, а вот нож, летящий в лицо, мог бы стать смертью, окажись на месте Василисы простая знахарка. Взмах палочкой – нож опадает к ногам. Ага, немного растерялась, что не сработало, но ведь можно спешно схваченной кочергой попробовать, да? На обернувшуюся в руках уткой-кряквой железяку колдунья воззрилась в полном изумлении, а утка, не будь дурой, крякнула, выпустила густую струю помета на узорчатую шаль и вылетела в окно.

– Ах ты ж… – ну вот откуда приличной с виду женщине знать слова, от которых и мореходы краснеют?

Однако теперь дело стало серьезнее, злодейка сплела заговор, долженствующий связать соперницу… впрочем, заклятие знакомое и незатейливое, перенаправим-ка мы его на саму ведьму.

Эх, хорошо красавицу о стеночку приложило, как бы избенка не развалилась совсем! А мерзавка не сдается, пытается призвать на помощь волшбу принудительного превращения. Оно, конечно, посложнее будет, да не на ту напала – с таким матушка научила Василису еще в раннем детстве управляться.