Битва за Лукоморье. Книга I - Роман Папсуев

– Ядзя, – коротко уточнил король.

– Да, – рассеянно кивнула Тереза, присаживаясь обратно на скамейку. – Конечно, Ядзя… Они вместе росли, он ее невестой звал, пока не понял, кто она, а кто он.

– А настоящая невеста когда появилась?

– Два месяца назад сговорили, свадьба по осени намечалась.

– То есть все неприятности случились прямо накануне свадьбы, – об этом речь шла еще за первой трапезой, но Василиса на всякий случай уточнила еще раз. – А как Ядзя к женитьбе Войтеха отнеслась? Не ревновала?

Королева аж всплеснула руками.

– Как бы она посмела! Кто он и кто она? Королевич и девка-чернавка!

Так ведь сердцу не прикажешь… Или Тереза думает – у чернавок сердца иначе, чем у царевен, устроены? Да любой некро-мант, который в телах человечьих копается, скажет, что нет. Ради любви на многое можно пойти, все позабыть, себя потерять. Ревнивица, коли тайно волшбу изучала, могла поступить отчаянно – обратить изменника в зверя лютого, дождаться, пока последняя надежда потеряна, а там объявиться самой и условия ставить. Тела-то чернавки так и не нашли…

– А что Войтех предпочитал? В какие игры играл? Какое у него блюдо любимое? Что читал? Какие в детстве сказки слушал?

Растерянность на лицах. Играл и играл, небось в волотовы городки да лапту, как все дети. Ел всё, что душа пожелает, ни в чем отказу не было, сказки лучшие сказители рассказывали, а читать не шибко любил. Зачем, коли можно ученого слугу слушать?

Н-да, не шибко родители интересовались чадом родимым.

– Надо бы Шарку расспросить, – с внезапной робостью предложила королева.

– Да, Шарка – самая осведомленная особа во дворце, это я уже поняла. – Василисе стоило помалкивать, соблюдая положенное гостье вежество, но уж больно время торопило. – Говорят, люта она больно, всем распоряжается, всех наказывает, королевича и то била розгами да ремнем.

– Так ведь для его же блага, – сухо произнес Дарослав. – Сказано же в ученых книгах: «Кто жалеет младенца, тот губит его».

– Войтех жаловался нам на няньку. – Королева невольно дернула плечом. – Но нрав у него тоже не голубиный, привык своего добиваться, ни в чем удержу не знал. Падал в детстве на пол, катался, требовал своего, а подрос – стал сам брать, как же потакать такому?

Да, из таких часто разбойники-душегубы выходят… или сильные правители…

– И что, Шарка всегда была такой… строгой?

– Да нет. – Тереза потерла лоб, нахмурившись, вспоминая. – Она у нас появилась вскорости после рождения сына. Войтех крикливым был, плакал день и ночь, никто успокоить не мог… Мы тогда объявили по всему Измигуну: кто сможет сына королевского убаюкать, во дворец взят будет, а как служба окончится, наградим, до конца жизни хватит. Никто не смог – только Шарка. Сейчас уж всего не упомнить, а только была она веселой, приветливой, вот и взяли ее. С годами, понятно, характер поменялся, такое бывает к старости, тем более у одиноких женщин…

– …И в итоге дошло до того, что чужая женщина низкого звания била наследника престола, а вы ей позволяли? – не выдержала Василиса.

– Наследников престола нужно воспитывать строже, чем обычных людей, вам ли этого не знать? – глухо ответил Дарослав.

Царевна закусила губу и не ответила, хотя могла бы. Через колено детей ломать нельзя, тем паче если в одном потакают, а в другом чрезмерно жестоки. Только поди объясни родителям, что они-де не так сына воспитывают. Тем более у самой-то ребеночка пока нет, мала еще других учить… Да и вырос королевич уже.

– Кто его знает, – добавил, поколебавшись, король, – может, благодаря строгому воспитанию Войтех в последний год за ум и взялся.

Мысленно цыкнув на скребущихся в душе кошек, Василиса громко заявила:

– В общем, решено! Эту ночь я проведу в темнице, где держат королевича. Хочу своими глазами увидеть превращение в чудовище. Мне нужен ключ от клетки и не нужны провожатые. Никакие.

* * *

Наколдовать большую наполненную чистой водой бадью не составило никакого труда, Василиса это делала каждый день, уже не задумываясь. Царевна обожала воду, особенно горячую, и сейчас, после всех событий суматошного дня, ей хотелось просто лечь в бадью и закрыть глаза.

Торопливо скинув сапожки и обычную одежду, Василиса подошла к большому напольному зеркалу, что стояло у стены, и ловко закрутила косу на затылке. Не удержавшись, покрутилась из стороны в сторону, придирчиво оценивая себя в неизменном пятнистом наряде. Свою вторую кожу – лягушачью – она, почти не снимая, носила с двенадцати лет. Нельзя ее надолго снимать, проходишь без нее больше часа, и начнет жечь запястья, шею и плечи. Предусмотрительная матушка, связывая шкурку с телом Василисы, расстаралась, чтоб доченька, не дай Белобог, не позабыла, что без волшебной одежки нельзя – она и тело омолаживает, и ток волшбы усиливает, но главное, от злых чар оберегает. Чудо-шкурка никак не стесняет движений и содержит тело в чистоте, впитывая любую грязь… ее вообще можно не снимать до гроба. Нетушки!

Царевна привычно провела пальцами по плечам, выписывая зачарованный узор, и лягушачья шкурка послушно заструилась вниз, опав у ног невесомой буро-зелено-белой вуалью.

Прошептав заклинание, чародейка коснулась воды, мигом ее нагрев, – теперь можно было забираться в бадью, что Василиса и проделала. Шумно выдохнув и устроившись поудобнее, она прижалась затылком к краю, прикрыв глаза. Ах, как же хорошо!.. Можно спокойно лежать, позабыв обо всех тревогах. Никто не торопит, никто не дергает…

От надоедливых придворных Василиса устала отбиваться – на обратном пути из сада все лезли делиться своим мнением о том, что происходит. Только она уже многое поняла и без их намеков.

Открыв глаза, царевна недовольно поморщилась – похоже, не получится у нее отдохнуть да разомлеть… Мысли о деле и слова Витольда о девке-чернавке никак не шли из головы: намеренно или не намеренно граф напутал, говоря о горстке косточек, что якобы от Ядзи остались? Шарка эта тоже подозрительна. Ну ничего, нынешней ночью все прояснится.

Ужасно пакостная, если вдуматься, история. Непонятно, что с Войтехом, но в одном царевна не сомневалась – не оборотень королевич и не волколак. Скорее уж переворотень, вот только распознать искусное и необычное заклятие никак не получалось. Ясно, что поработала над несчастным парнем сильная ведьма. В Измигуне чародеев давно нет, а вот в других западных царствах-королевствах Золотой цепи их сыскать можно. Та же царица Малонья, не к ночи будет помянута, по слухам, сильная черная чародейка, как бы не опирья! Да только сидит злонравка в своем Бахмурском царстве, окруженная заставами бдительных соседей, и носа за границы не кажет. А на больших расстояниях проклятия не наведешь, рядом с жертвой надо находиться…

Эх, ласкова водица, сейчас лечь бы да вздремнуть, ночью не до того будет, но в голову снова лезут неотступные мысли, правда, теперь не о деле… а всё о нем, о Желане ненаглядном. Царевна невольно вздохнула, водя пальцами по краю бадьи и рассматривая колечко на пальце. Поначалу всё ведь хорошо было, да и сейчас ясно, что любит без памяти, готов землю целовать, по которой жена ступает, только вот всё чаще задумывается о чем-то своем, и мысли те явно невеселые… Кручинится день-деньской, но временами – прежний, дурачится, словно дите малое.