Император под ведьмовским соусом - Татия Суботина

— Прямо образец догадливости.

Он без особых переходов заявил:

— Прости меня.

По парной связи меня затопило бесконечной нежностью, жаркой любовью, чувством вины и безграничным раскаянием. Он полноты уже забытого ощущения единения, что дарила парная связь, я в первое мгновение даже пошатнулась.

Дракон тут же подхватил меня за талию, не дав потерять равновесие.

— Я исправлюсь, — проникновенно пообещал он, заглядывая мне в глаза. — Стоит немного потерпеть и скоро все изменится, верь мне.

— Лукас…

— Я же идиот в отношениях, — зачастил муж, точно всерьез боялся, что я вот так сходу начну отказываться. — Но ты ведь влюбилась не в знатока женщин…

— Ну с этим я могу поспорить…

— …а в такого недотепу, как я. Прости меня, а? Пожалуйста…

И он состроил такую умилительную мордашку, сложил бровки домиком, что я не выдержала — от души рассмеялась. А какое бы ведьмовское сердце не дрогнуло бы? Хорош, паршивец! Ну хорош же!

Ответить мне помешал шум со стороны главного входа. Я повернулась на звук и застыла. К нам величественно шла делегация из магов. Где-то между ними, наверняка, был Генрих IIІ.

Приехал!

Я не испытывала священный ужас при одном упоминании имени императора, но сердце сейчас почему-то ускорило бег.

С десяток мужчин в темных вечерних костюмах я приняла за магов, еще столько же, а может, и больше, в военной форме — за охрану. В этой делегации я заметила слуг, а так же стайку женщин: трое красавиц выделялись яркими шикарными платьями, модного покроя, явно не из дешевых тканей.

— Кто это? — шепнула Лукасу на ухо, кивнув в сторону разномастной толпы.

— Свита императора: советники, приближенные маги, стражи, фаворитки и слуги.

По величественным взглядам, с явными нотками пренебрежения, я могла бы сразу догадаться, кто эти женщины. Фаворитки, значит. Интересно.

Но где же сам император?

— Здесь, — ответил мне знакомый глубокий голос.

Как оказалось, не сдержав удивления, я задалась вопросом вслух.

— Гх-м-м… — неразборчиво промычала, смотря во все глаза на графа Варга, что оказался среди только что прибывших гостей.

Вот и нашлась пропажа!

Не успела озадачиться очередным вопросом, как произошедшее перед глазами заставило сбиться с дыхания.

В течение нескольких мгновений внешность графа Варга претерпела поразительных изменений.

Испещренная морщинами кожа стала гладкой, бледность уступила место бронзовому загару, черты лица видоизменились до правильных, симметричных, на подбородке проступила короткая щетина — след легкой небритости, седые волосы вмиг наполнились цветом вороньего крыла, фигура графа помощнела, избавилась от болезненной худобы, мужчина раздался в плечах, приосанился. Теперь черный костюм, расшитый золотом, смотрелся на нем роскошно. Хоть и несколько простовато, как для званого вечера.

Вместо моего учителя-мучителя теперь стоял статный красавец-брюнет, сверкая на меня глазами.

У-у-у! Котяра!

— Его светлейшее величество, — первым молчание между нами нарушил лакей, заговорив хорошо поставленным голосом, — правитель седьмого королевства, император объединенных королевств, Генрих III.

Брюнет лениво отмахнулся:

— Не стоит лишних представлений, с четой Дэ Кадари я уже и сам хорошо знаком.

Руки Лукаса сильнее сжались на моей талии. Я же словно окаменела.

Так Варг и есть Генрих III?

Ох…

Первым из чувств поднял голову страх. Это ж сколько гадостей я успела высказать в адрес Варга-императора? Принялась судорожно соображать, не сказала ли, не сделала ли чего откровенно лишнего? По слухам, Генрих обладал справедливым, но крутым нравом…

А я еще снятие проклятия невезения ему задолжала… И почему рядом с ним нет разрушений? Как всегда в неуместный момент проснулось ведьмовское любопытство. Оно заслонило страх, ненадолго, правда.

Сильнейший гнев на обман застил мне взгляд алым туманом. Эх, сбереги, Луноликая, от вреда монаршему лицу!

Император — неприкосновенен, непреложная истина.

Никому и попытка навредить не сойдет с рук. Даже последней лунной ведьме королевства. А мне жить хотелось. Желательно счастливо. Я и не успела толком насладиться свободой от вынужденного рабства.

Поэтому придержала эмоции. Только боги знают, каких сил мне это стоило! Не отличаются ведьмы терпением и хладнокровием, не отличаются! Это противоестественно их природе!

Что ж, а мне не привыкать… С рождения тетка пыталась руководить моей жизнью, ломая под себя, а теперь вот…

— Рады приветствовать, ваше величество, — довольно скупо обронил Лукас и склонил голову в кивке.

Потрясение происходящим было настолько сильным, что голос подчинился мне просто каким-то чудом:

— Светлых дней, ваше величество.

И пусть с языка рвались ругательства, не подходящие приличной мистресс, а сказала я то, что ожидалось. Хоть и без раболепия и восторга.

Позвоночник словно заржавел, а коленки не хотели гнуться, но я заставила себя присесть в безупречно отрепетированном реверансе. Наука в лес не ушла! Память тела не подвела в нужный момент!

— Благоволения высших богов вам и вашему дому, супруги Дэ Кадари, — ответил положенное по этикету, Генрих.

За его спиной, остановилась свита, по два стражника застыли по бокам от Генриха. Фаворитки покорно, хотя и не без скуки во взглядах, молча наблюдали за императором и нами.

Если он от меня требовал соблюдений всех норм этикета, то не представляю, что каждый день достается этим мистресс!

Принятую, но довольно скучную процедуру приветствия продолжил Лукас. Без особого энтузиазма, как мне показалось, но смиренно:

— И нашего правителя, что заботится о благополучии его народа.

Генрих кивнул.

Нет, он не ирбис! Натуральный хитрый лис!

Вон как глазища сверкают от довольства и едва сдерживаемого смеха! Правитель изволит развлекаться? В детстве играми не переболел?! Противный манипулятор! Гад!

А вот я была сейчас далека от радости свершившейся встречи.

И оглядываться на Лукаса не стоило, по эмоциям, фонившим по парной связи, давно догадалась — муж знал о притворстве императора. И пособничал ему! Гадкий дракон!

Апофеозом всея стала всепоглощающая обида. Чтобы не испортить безупречный вид, расцарапав морду этому ящеру, а после горько расплакаться прилюдно, стоило срочно уединиться. Успокоить растрепанные чувства оказалось просто жизненно необходимо!