Император под ведьмовским соусом - Татия Суботина

— У мужчины, которого я полюбила, главенство в приоритетах занимала любимая женщина. Теперь же выходит, что ему стало важнее все остальное: служба, королевство, друзья, а жена задвинута подальше. Ведь она может подождать, никуда не денется теперь, так получается?

Лукас выглядел искренне ошарашенным и расстроенным. Видать, он и не догадывался, что меня это его рвение по службе может так сильно обижать. А все мои жалобы принимал за банальные ведьмовские капризы.

— Не думал, что ты именно так воспринимаешь мои обязанности… Я же все ради твоего благополучия делаю…

— Да ты все чаще проводишь время на работе! Даже ночи! Как я могу просто закрыть на это глаза?

Муж двумя руками взлохматил волосы, точно пытался спешно избавиться от головной боли. На краткое мгновение мне даже сделалось совестно, что так спешно затеяла этот разговор, вон каким усталым выглядел Лукас… Но совесть я задавила на корню. Кто знает, когда еще представится подходящий момент? Вдруг, его вновь срочно вызовут по службе?

— Я уже говорил, надо немного потерпеть, ажиотаж вокруг моей персоны спадет и все встанет на свои места!

— Ты-то хоть сам в это веришь? — пошатнулась я.

— А ты, как вижу, нет?

— Император возлагает на тебя все новые и новые обязательства! О разделе ответственности вы, похоже, даже и не слышали! Все твои помощники занимаются не пойми чем, раз тебе нужно лично присутствовать при любых разбирательствах, даже мелких! — я эмоционально взмахнула руками. — Кроме защиты от прорывов, попечительства над воинами и контроля над стражами, ты теперь еще и пытаешься отыскать способ связаться с драконами из-за грани и, если они не совсем безумные, то вернуть их в мир объединенных королевств!

— Не пойму, что тебя так возмущает? — муж сложил руки на груди.

Вся его поза выражала скрытое раздражение.

— Правда, не понимаешь?

— Нет.

Гррр!

Ну хорошо, дракоша. Сам напросился!

— А ты не пытался поумерить собственные амбиции? На двух стульях ведь не усидишь! — не осталась я в долгу и высказала все, накопленные за немалое время недомолвок, претензии. — Не пора ли выбрать, чем именно тебе хочется заниматься и сосредоточиться на этом? А может, даже время семье уделить? Нет?

— А ты не пыталась побыть меньшей эгоисткой для разнообразия? Я только и слышу: мне тебя мало, мне не хватает твоего внимания, мне без тебя скучно, мне, мне, мне! А что надо мне ты хоть раз спросила?!

Он выпалил это гневное на одном дыхании, грозно сверкая глазами, в которых проявилась драконья магия от переизбытка чувств. А потом резко осекся, точно тут же пожалел о сказанном, да было уже поздно…

Недаром говорят, что слова, произнесенные в гневе, бьют порой больнее иного хитрого оружия!

В груди прямо запекло от обиды, а на глаза навернулись слезы.

— Ниэла, я… — подался он вперед в попытке оправдаться. — Я совсем не то хотел сказать. Прости.

Отчаянно сглатывая, чтобы смочить пересохшее вдруг горло, я не сразу нашлась с ответом.

— Я дурак, но по уши влюбленный в тебя. Прости…

— Знаешь, твоя любовь странно проявляется, — охрипшим от непролитых слез голосом, наконец, ответила я. — Дома почти не появляешься, откупаешься подарками, выслушать лишний раз не хочешь — все отмахиваешься…

— Милая…

— У тебя кто-то есть? — озвучила самый ужасный свой страх. — Будь со мной честен.

— Что?! — рявкнул он. — Да как ты… Нет!

Вслух никому не признаюсь, но дышать стало гораздо легче. Ответа мужа я ждала с затаенным ужасом.

— Тогда зачем ты блокируешь нашу парную связь?

Он виновато отвел глаза:

— Так надо.

— Угу-м-м-м… Хорошенький такой ответ, Лукас. Прямо не мальчика, но мужа.

— Другой я пока не готов тебе дать, — он поморщился. — Ради твоей же безопасности.

На несколько невыносимо долгих мгновений между нами повисла колючее, неуютное молчание.

— Ну что ж, — подвела итог я. — Хорошо.

Ведьмы не сдаются, не прогибаются под трудностями и не опускают руки! И не плачут напоказ.

И я точно не стану.

Кто бы, конечно, знал, каких адских усилий мне стоила ровная спина, вздернутый подбородок и фальшивое выражение холодного равнодушия на лице!

— Ниэла? — Лукас напряженно следил за каждым моим движением.

— Его величество ждать не будет, — безучастным голосом ответила мужу, обернувшись у порога. — Приведи себя в порядок. Вряд ли император оценит пыльный и помятый с дороги костюм.

— Наряд меня в последнюю очередь сейчас волнует! Мы не договорили. Не уходи!

Разговаривать мне точно расхотелось.

— Пора играть роль радушных хозяев. Жду тебя внизу.

Кинула ему и проскользнула из спальни, плотно затворив за собой дверь.

— Ниэла!!!

Крику за моей спиной вторил взбешенный рык. Остается надеяться, что его величество не отличается таким уж идеальным слухом…

Особняк сиял праздничным убранством, перила главной лестницы были украшены бордовыми отрезами дорогой ткани, магические светляки медленно дрейфовали под высокими потолками, придавая сказочности всеобщей атмосфере.

Приветливые слуги сновали между многочисленными гостями, следя чтобы у каждого желающего была выпивка и закуска. Среди толпы неизвестных мне людей и нелюдей, по словам Лаенвана он созвал “сливки” высшего общества и представителей ковенов, я легко нашла взглядом Мадириссу. Для вечера она выбрала приталенное сочно-зеленое платье, что выгодно подчеркивало ее глаза, алебастровую кожу и оттеняло волосы, свободно ниспадающие на спину огненно-рыжим водопадом.

Верховный колдун дейринского ковена тенью следовал за очаровательной ведьмочкой. Ревнивым коршуном он внимательно следил, чтобы никто из приезжих магов не переступил черту гостеприимства, и не дай боги, не стал заглядываться на его любимую.

А та, проявляя поразительную ведьминскую зловредность, блистала среди гостей, словно драгоценный изумруд, испытывая терпение старшего Дэ Кадари на прочность. Чем дольше Мадирисса расточала чарующие улыбки направо и налево, тем мрачнее становилось лицо колдуна. И тем быстрее оскудевал поток мужчин, охочих до знакомства с прелестной экономкой. Лаенван хоть и не был драконом или оборотнем, но рычал вполне натурально!

Я хмыкнула, наблюдая за этой любовной комедией с лестницы, и прошла к гостям. Изображать доброжелательность и гостеприимство оказалось не так сложно, вот только на душе продолжали кошки скрести. Гадство!

Семейная жизнь порой может быть похуже пытки!