Император под ведьмовским соусом - Татия Суботина

— С показной казнью ничего не получится, Генрих, — дракон бесновался, Лукас едва сдерживался от оборота. И лишь мысль, что сделает только хуже, останавливала его от необдуманных поступков. — Умрет Ниэла, умру и я. Мы связаны. А ты лишишься единственного дракона, которым пытаешься заткнуть все дыры.

— В первую очередь, я лишусь друга, — ответил император. — Мои артефакторы уже заняты изготовлением амулета, что будет способен приглушить вашу связь и уберечь тебя от отката разрыва, если что…

— Нет!

Он выставил ладони в останавливающем жесте:

— Я не заставляю, я лишь просчитываю все возможные варианты. Пойми ты!

— Ниэла ни в чем не виновата, это ты пойми! Без нее я жить не буду!

Они стояли напротив, оба напряжены, словно не два давних друга, а противники.

— Я не могу заткнуть всем рты! Ниэле придется прилюдно доказывать свою состоятельность и полное принятие той ответственности, что легла на ее плечи со статусом лунной ведьмы. Или же…

Лукас тяжело вздохнул. Он догадывался, что та ситуация с прорывом не пройдет для них без последствий, но не думал, что они будут такими катастрофичными.

Дракон требовал оборота. Рвануть домой, схватить сокровище и затаиться! Сразиться со всем миром! Защитить! Да хоть в мир хаоса податься! Лишь бы не отняли его единственную.

Но прожить всю жизнь в бегах? Стать везде изгоем? Ниэла ему не простит. Она так ценит свободу…

— Поэтому лучше бы ей заручиться моей поддержкой. А она ей понадобится.

Лукас и сам прекрасно понимал, что Генрих в чем-то прав. Но то, что обстоятельства загнали их с Ниэлой в глухой угол — жутко бесило.

— Что ты предлагаешь?

— Я лично проведу проверку твоей жены на терпение, верность, степень ответственности и контроль над магией. А ты не будешь вмешиваться.

— Проверку? — еще больше насторожился Лукас.

Генрих хмыкнул:

— Успокойся, ревнивец! Никто на твою ведьму не претендует. Просто для адекватной оценки твоей жены, лицо должно быть незаинтересованное. Как я. А для чистоты эксперимента, отправлю-ка я тебя решать неотложные вопросы со стражами. Съездишь — развеешься, наведешь лад у этих оболтусов.

— Не получится, — довольно усмехнулся Лукас. — По парной связи ничего невозможно скрыть.

Вот тогда-то император и протянул артефакт.

— Что это?

— Временный блокатор. Это позволит тебе спокойно работать, а Ниэле остаться в неведении, в котором она и должна оставаться. Для ее же блага.

Лукас зарычал. Натурально так. Дракон взбесился.

— И не рычи на меня! Ты же понимаешь, что другого выхода нет?

Пришлось приструнить взбунтовавшиеся инстинкты. Выход есть всегда. Просто его нужно хорошенько поискать. А пока придется принять навязанные правила игры.

Младший Дэ Кадари скупо кивнул.

— Вот и договорились. И дай-ка мне, друг, клятву неразглашения.

— Ты мне не доверяешь? — тут же взвился Лукас.

— Я не доверяю твоей влюбленности, из-за нее мужчины тупеют.

Деваться было некуда, он и клятву послушно дал, а хотелось совсем иного, такого, что даже страшно становилось… Он никогда не был предателем, империя всегда стояла на первом месте! Только теперь ее с пьедестала потеснила одна ведьмочка…

И как Генрих догадался, что Лукас собирался предупредить жену о грядущей проверке?

После клятвы император расслабился, раздал указания и был таков. Дэ Кадари же остался в задумчивости. Ему предстояла поездка и разлука с женой.

В тот вечер он вернулся домой взвинченным, раздраженным. Все пытался отыскать наилучший выход из сложившейся ситуации. И не находил его. За то с женой умудрился рассориться. Будь неладен этот Генрих, подкинувший ему ту еще задачку! Это надо же — притвориться старым моралистом! Да еще им прикрыться, как щитом!

Ну ничего. Дай только разобраться с этой канителью.

В Ниэле он ни капли не сомневался. Его девочка выстоит, со всем справится. А с советом они разберутся. И тогда Лукасу придется вымаливать прощение за то, что посмел держать в неведении. Не предупредил, не предугадал подобный исход, не защитил от очередных испытаний.

Но это потом. Он был уверен — все наладится. И сорвался в поездку. Разлука не пошла ему на пользу. Характер испортился, терпение истончилось, глупые фантазии на тему «проверок» императора не давали покоя ни днем, ни ночью. Ревность? Тысячу раз да! Ослепительная и неподконтрольная! Она-то и заставляла совершать глупость за глупостью. Вот и сорвался на Ниэле… На ней-то отыгрываться был вправе в последнюю очередь. Но обидные слова уже не воротишь. Сказаны.

А сейчас, застыв тенью за императором, мысленно Лукас стремился к жене. Похоже, простым вымаливанием на этот раз дело не обойдется…

Когда Ниэла вернулась в зал, вновь присоединившись к ним, она продолжала любезничать и расточать улыбки гостям. Выглядела столько же прелестно, как и до ухода. Лишь глаза немного покраснели.

К мужу ведьмочка демонстративно охладела, держалась вежливо, но на расстоянии. В ее коротких взглядах, что удалось словить на себе, Лукас явно видел застывший укор. И не ему ее винить. Ниэла окажется права, уличив его в предательстве. Ведь оно бывает не только физическим.

Лукас предал доверие жены. Обещал не обижать и вновь сплоховал.

Жаль, что сейчас не время выяснять отношения. Хотя безумно хотелось оттеснить Ниэлу к выходу, подняться в спальню, закрыться от всех и все объяснить. А потом долго доказывать собственную любовь. Для него ведь ничего не изменилось. И никакие непонимания, ссоры, императоры и его свита, глупые законы, не могут помешать его чувству. Он обязательно докажет это жене. Вернет все, как было. Вместе они выстоят перед всеми невзгодами, хоть против целого мира!

Император просто несносен. Факт.

Внешность ворчливого старика как нельзя точно отображала вредный характер Генриха. Нет, его величество вело себя безупречно принятым нормам этикета, но я постоянно ловила на себе его хитрый взгляд, что ужасно раздражало. А еще мужчина прилюдно задавал мне щекотливые вопросы и, казалось, получал искреннее удовольствие от моего смущения или попыток избежать неловкости. Причем Генрих делал это так завуалировано, что обвинить открыто в издевательстве его просто никто бы не смог. Но я-то знаю! Вот с-с-с…. кот!

Лукас не отходил от меня, точно боялся оставить одну хоть на мгновение. Постоянно был рядом, заполнял неудобные паузы шутками, пытался вызвать огонь на себя, если император наседал слишком сильно, и вообще всячески помогал. Муж хотел загладить вину, чувствовал мою обиду, заметил произошедшие перемены и как мог пытался меня задобрить.

Я принимала его помощь и заботу, но… об остальном сейчас даже думать не хотелось.