Научите своих детей - Иван Фабер

сорваться на рецидив, ведь за предыдущий период жизни она сумела попробовать всё, что угодно. Тем не менее, подобный образ жизнедеятельности не так высоко сковал её, как, например, Офелию – и у девушки был и шанс, и желание жить. Она, также как и Том, рано осиротела, попав в руки к дикому дяде, сбежала от него, и никуда, кроме проституции, ей не было дороги.

Но Томас помог ей избавиться ото зла, получить право выбора, за что она была ему верна беспрекословно.

Как только Том вытащил свои тёплые руки из-под её нагого тела, Карина сразу почувствовала присутствие холода и, полусонно, выдавила из себя нежным голосом.

– Я так и знала, что ты придёшь.

Том вспомнил о собаках – он часто просил девушку выгуливать Ти и Деметриуса, когда подолгу оставался на работе. И хотя собаки выгуливали себя сами, девочка никогда не отказывала им в компании. После долгих, напряжённых суток на работе Том часто навещал её. Она была единственным «постоянным» представителем женского пола в окружении Тома. Она знала все его уязвимости, и принимала его таким, какой он есть, полностью, взахлёб пожирая его вниманием и лаской.

Карина была лесбиянкой. Нетерпимость к мужскому полу у неё осталась на уровне рефлекса. Этот невроз был порождён дядей-извращенцем, её единственным опекуном, от которого девочке посчастливилось сбежать в неполные семнадцать лет. Идти ей было некуда, и как все сиротки, она попала в руки отморозков, что изнасиловали её, подсадив на определённого рода стимуляторы, без которых Карине было сложно жить. Согласившись «работать» на условиях получения того самого допинга, она превратилась в сексуальную лошадку, и от клиентов ей не было отбоя. За этот горький опыт она повстречала немало людей, но люди эти были лишь биологически. Фактически, людей там не было, были лишь животного характера скоты, что подарили ей жестокость в числе черт её характера. После двух лет работы проституткой Карина, сама того не помня, повстречала Тома. Их первое знакомство сопровождал трип от лизергина, но как бы ей не было отвратительно от этих воспоминаний, она всё же хотела бы вспомнить тот момент полностью, ведь Том был исключением, самым дорогим, кто у неё есть. Он застрелил одного из ублюдков, что контролировали её работу, и работу ещё нескольких десятков девиц.

Сейчас она работала в модельном агентстве, пополняя свой телефонный список молодыми девочками, на которых, аналогично Тому, срывала всю агрессию и тревогу, ненависть и страх. Опыт прошлого помогал ей в её деле, и она довольно-таки неплохо зарабатывала, иногда возвращаясь к наркотическим началам. Оправдывая себя, она заявляла, что «в этом бизнесе по-другому никак».

Карина никогда не оставалась спать одна.

– Не беспокойся за ТиДи, – сказала она, дрожа, закутываясь в одеяло.

– Я приму душ. – Том снял рубашку.

Девочка не открывала глаз, пытаясь «одной ногой» всё же остаться в сонном царстве.

Поулсон зашёл в ванную комнату. Охватывая один из углов, в помещении стояла ванная, где можно было распластаться во весь рост даже такому высокому мужчине, как он. Вид такого объёма очень соблазнял, вдобавок здесь сладко пахло, неестественно приятно, что разбивало железную волю и стойкость Тома к примитивным удовольствиям.

Включив воду, под напор которой он налил жидкости для пены, сам тому удивляясь, Том подошёл к зеркалу над раковиной. Выглядел он довольно-таки здорово, но слишком нагруженный день придавал серости его чистому лицу.

Раздевшись, он опустился в горячую воду, окутывающую его фигуру испариной. Быстро потонув, примерно по шею, Том откинул голову назад и закрыл глаза.

Очередная попытка прислушаться к себе, игнорируя происходящее вокруг. Том летал по необъятному пространству его сознания, лавируя от метивших в него побуждений и беспокойств.

Этот дом существовал в его голове как призрак; в какое-то время он жаждал попасть сюда, пучину разврата и похоти, за организацию которой была ответственна его опекаемая. Но, наевшись сполна, дабы полностью не сгинуть в беспамятстве и трипе, Том выбирался отсюда, подолгу не являясь на порог, не давая никаких сигналов хозяйке дома о себе и своей жизни.

Их отношения с Кариной можно было назвать свободными. Хотя, в последний год-два он немного сменил локацию их отношений, пытаясь стать для неё то ли братом, то ли другом. Изначально он был для неё именно родителем, но девочка быстро росла, не желая видеть оценивающий сверху взгляд.

Произвольные уикенды, кроме долгого последнего, сопровождался отдыхом здесь. Сиреневый дом всегда наполнен девочками, которые были не против позабавиться в компании других, и одинокий мужчина, поставленный Кариной чуть ли не в чин патриарха этого дома, никого не смущал. Напротив, его личность и тело очень интересовало некоторых.

Хоть он и не принимал непосредственного участия в развлечениях, проводимых в доме, ему нужно было «психологическое сопровождение» приёма алкоголя и наркотиков.

Том обдумывал всё это, почти не стыдясь, не отрицая низменности некоторых моментов собственной жизни, и тут в ванную вошла Карина.

На её теле был белый махровый халат по колени; длинные, удивительных оттенков каштановые волосы были распущены и прямо свисали, покрывая собой практически всё пространство вокруг плеч девочки. Она казалась необыкновенно изящной, по-детски милой –слегка пухлые щёчки, забавно прижатый носик. Губы её тёмные, как будто всегда намазанные помадой; они имели причудливую форму – с первого взгляда можно было подумать, что Карина чем-то недовольна – мило поджатые, красивые губы.

Двигалась она заспанно, лениво, но с каждым мгновением оживала. На носочках пройдя к раковине, она будто бы игнорировала присутствие Тома в ванной. Нежно, но тщательно умыв своё личико, она воткнула его в висящее рядом полотенце. Видимо, сон её не так просто отпускал.

Затем она заметила валяющиеся посреди комнаты вещи Тома, подняла их и стала заботливо складывать на полку у стиральной машины.

Том улыбался, наблюдая за тем, как она совершает свои действия с закрытыми глазами:

– Прости, что разбудил.

Она мило пожала плечами и слегка скривила улыбку, не до конца придя в себя. Закончив с рубашкой, она вновь развернула её и спросила:

– Может её постирать?

Рассмотрев на ней рваные кройки и отверстия, девочка «оукнула», и, недоумевая, произнесла:

– Или выкинуть?! – За этими словами последовал дикий смешок, который был характерен только ей.

– Оставь, мне же нужно в чём-то возвращаться домой

Теперь Том разговаривал с ней засыпая, тая в горячей воде, приправленной пеной. Его голос хрипел, на что на миг обратила внимание девочка. Подсев сзади, скрестив руки на борту ванной, где лежала голова Поулсона, Карина лениво опёрлась на него.

– Я вижу ты не удержался. – Она потрогала двумя аккуратными пальчиками воду,