Край вечных туманов - Роксана Гедеон

Он осадил свою лошадь и соскочил на землю. Последовав его примеру, я заметила на пустынном берегу маленький рыбацкий домик. В окне мигал небольшой огонек. Ветер был сильный, и волны яростно хлестали о берег.

Я пошла вслед за маркизом, оставив лошадей на попечение Брике.

Лескюр громко стучал по оконному стеклу:

– Бужардон! Эй, Бужардон!

Дверь отворилась, и на пороге выросла мощная фигура шести футов росту с фонарем в руке.

– Ну?

– Нам нужно на остров Ре, Бужардон.

Незнакомец пристально вглядывался в лицо маркиза. У Бужардона был огромный орлиный нос, грязные черные волосы, падающие на глаза, загорелая выдубленная кожа пирата.

– Да неужто это вы, святой Лескюр? Э-э, я узнаю вас. Он пропустил нас в дом.

– Вы наверняка умираете с голоду. Эй, девочка, пошарь-ка в печке, там должно что-то быть! – обратился он ко мне.

Я вправду была голодна, и охотно заглянула в печку. Там был котелок с вареными земляными грушами – я, Брике и Мьетта сразу же принялись за это незнакомое лакомство. Маркиз от еды отказался.

– Не хотелось бы выходить в море в такую погоду! – произнес Бужардон. – Может, вы обождете до завтра?

Маркиз тихо ответил, что ждать мы не можем, так как должны непременно догнать на Ре принца де Тальмона.

– Он был здесь утром, – сказал Бужардон. – Да, если вы гонитесь за ним, вам надо бы поспешить. Только вот что мне не нравится. После его отъезда вокруг моего дома рыщут синие.

– Давно ли они были в последний раз? – спросил маркиз.

– Часа три назад. Того гляди, снова появятся. Советую вам не прятать далеко свои пистолеты…

Сам Бужардон снял со стены ружье, кряхтя, зарядил его и, распахнув дверь, осторожно выглянул из избушки. Ветер ворвался в домик, отчаянно заплясало пламя маленькой лампы.

– Ну, идемте, что ли. Вроде никого вокруг нет.

Мы успели дойти только до песчаной дюны, как рыбак настороженно остановился и прислушался. Мне тоже показалось, что я слышу ржание лошадей, но ветер был так силен, что я не была уверена, не галлюцинации ли это.

– Чертовы пески, они позволяют синим приблизиться к самому нашему носу, а мы ничего не заметим! – произнес Бужардон, добавляя к своей речи весьма непристойную брань.

Пески, ветер и темнота действительно лишали нас любой возможности что-то рассмотреть. В то же время над морем взошла луна, и ее желтый свет лился прямо на нас.

– Синие! – взревел Бужардон. – Я слышу, как позванивают уздечки! Ну-ка, к лодке, живо!

Я схватила Мьетту за руку и стремглав помчалась к берегу, где была привязана лодка. Ноги по колено тонули в зыбучем песке, ветер затруднял путь, от шума волн звенело в ушах. Я заблаговременно отвязала лодку и крепко сжимала теперь веревку в руках, пока там, за дюной, разыгрывалась весьма неблагоприятная для нас сцена.

– Именем Республики приказываем вам остановиться!

Вместо ответа Бужардон и Лескюр без долгих разговоров пальнули по всадникам из пистолетов.

– Ах ты, Бужардон, роялистский ублюдок! Сейчас ты получишь нашу республиканскую сливу!

Громыхнуло три или четыре выстрела со стороны синих, и в короткой вспышке, осветившей берег, я увидела худую фигурку Брике; отчаянно бегущего к нам. Дыхание у меня перехватило. Где, черт побери, до сих пор бродил этот сорванец?

Эта мысль вихрем пронеслась в моей голове. В следующее мгновение, когда небо рассекла молния, я увидела, что Брике ничком лежит на песке.

– Пресвятая дева, он, кажется, убит!

Разъяренно вырвавшись из рук Мьетты, пытавшейся меня удержать, я, не помня себя, бросилась по песку к мальчишке. Милый, насмешливый Брике, ведь это я вовлекла его в авантюру!.. Две или три пули просвистели в непосредственной близости от меня; испугавшись, я упала на песок и уже ползком достигла Брике. Обхватив обеими руками его голову, я попыталась его приподнять. Он не лежал бесчувственно. Его веки дрогнули, и он взглянул на меня.

– Брике, ради всего святого, скажи, куда тебя ранили?

Он со стоном схватился рукой за бок. Пуля попала чуть-чуть выше бедра, и я не знала, задета кость или нет.

– Послушай меня, Брике. Обхватишь меня руками за шею, и все, больше от тебя ничего не требуется. Я дотяну тебя до лодки.

– Мадам, я не умру?

– Что за чепуху ты говоришь! Конечно нет!

Он сделал все так, как я сказала, и даже пытался помогать мне здоровой ногой, хотя и постанывал при каждом движении. Передвигаясь с Брике со скоростью черепахи, я лихорадочно поглядывала в ту сторону, где шел бой. Как я теперь сообразила, синих было трое. Двоих Лескюр с Бужардоном ранили или убили, третий что было силы скакал прочь.

– Успокойся, мой милый, вот увидишь, все будет хорошо.

Я на мгновение оставила Брике и, стоя на коленях, яростно замахала рукой, облепленной песком:

– Сюда! Сюда!

Через минуту мужчины были рядом. Быстро выяснив, в чем дело, они подхватили Брике на руки и побежали к лодке.

– Быстрее, черт побери! – командовал Бужардон. – Через пять минут тут будет целый отряд республиканцев!

Он не выглядел удрученным, скорее, радостным и возбужденным. Почему Бужардон помогает нам? Неужели из-за такой преданности белому делу? В том, что он связан с повстанцами и, возможно, помогает выгружать во Франции английское оружие, я не сомневалась.

– Боже, но ведь на море такой шторм! – вскричала испуганная Мьетта.

– Замолчи, женщина! До острова Ре рукой подать.

Лодка угрожающе закачалась, когда в нее уселось столько народу, и зачерпнула одним бортом воду. Лескюр схватил весла. Я держала на коленях Брике, которому сильная качка доставляла немало страданий. Еще миг – и мы были в двадцати шагах от берега.

Боже, как качает! Меня то и дело обдавали холодные брызги. Волны захлестывали лодку, от соленой воды волосы у меня неприятно слиплись. Мьетта, вооружившись ковшиком, вычерпывала воду, оказавшуюся на дне. Я машинально подумала, что от нее всегда есть толк.

Раздались выстрелы. Я увидела на берегу человек двадцать синих и по достоинству оценила ту поспешность, с которой мы вышли в море.

– Они все еще могут перестрелять нас, – сквозь зубы процедил Лескюр.

– Ну-ка, женщины! Всем лечь на дно и затаиться!

– Мы спасемся, мадам? – прошептал Брике.

– Ну разумеется, мой мальчик, спасемся!

И тут произошло нечто непредвиденное. Бужардон поднялся и, кряхтя, выпрямился во весь свой огромный рост. Лунный свет лился с неба прямо на него, и Бужардон был такой мишенью для пуль, о какой синие и мечтать не могли.