Край вечных туманов - Роксана Гедеон

– Хотеть можно чего угодно. Да только его светлость Шаретт приказал запереть вас. Никуда вам не выйти.

– Почему? – снова спросила я, уже догадываясь, что запертая дверь – это не просто недоразумение.

– А это мне неизвестно. Вот придет толстяк, который вас охраняет, от него-то вы все и узнаете.

– Куда же он пошел, этот толстяк?

– Не знаю. Может, отправился выпить стаканчик, а может, и в другое место.

Я была в ярости. Это уже слишком! Я и так была почти лишена свободы, а теперь, значит, меня будут запирать на замок. Но почему, черт побери? И почему так неожиданно, без всякого предупреждения? Боже мой, я ненавижу, ненавижу этого проклятого Шаретта больше всего на свете и, была бы рада, если бы кто-то всадил ему пулю в лоб!

Не владея собой, я швырнула за окно поднос с завтраком и все мелкие вещи, которые только были в комнате. После этого, утолив немного свой гнев, слегка успокоилась. Надо было сохранять трезвость ума и спокойно все обдумать, найти выход. Но как его найдешь, если дверь заперта, а под окном сидит солдат?

Весь день я просидела у окна, надеясь увидеть что-то такое, что принесет мне спасение. Все было тщетно. К вечеру двор счал наполняться людьми. Появились денщики Шаретта и кухарка, обслуживавшая всю эту ораву. Поужинав, денщики принялись пьянствовать, потом привели откуда-то девок и отплясывали с ними фарандолу под визгливые звуки скрипки. Я в бешенстве металась из угла в угол. Впервые мне хотелось, чтобы появился Шаретт. Мне хотелось узнать причину, побудившую запирать меня в комнате, как пленницу. Но Шаретт не появлялся. В Фонтенэ-ле-Конте проходил Высший военный совет, и, разумеется, он был там. Нет гарантии, что этот мерзавец придет ночью. Наверняка останется пировать с другими вандейскими военачальниками.

Уже совсем стемнело, когда я услышала на лестнице тяжелые шаги. Герцог де Кабри подошел к моей комнате и заглядывал в замочную скважину. Я отошла в сторону, чтобы он меня не заметил.

– Ну что, моя принцесса? Сбежать вам не удалось? Вы уже пришли в себя после изменения вашего положения?

– Принесите мне ужин! – грубо крикнула я, решив не вступать с ним в объяснения.

Хотя мне очень хотелось узнать, почему меня заперли, было выше моих сил спрашивать об этом у герцога. И выслушивать его тяжеловесные насмешки.

– Сию минуту, моя принцесса, – издевательски проговорил он.

Ужин мне принесла Мьетта. Герцог впустил ее в комнату, а потом снова запер дверь на замок. Мьетта быстро расставляла на столе ветчину с подливкой, яйца, картофельное пюре и кофейник.

– Зачем ты выбросила завтрак за окошко? – шепнула она. – Без еды все равно не обойдешься.

– Вот уж не ожидала, – сказала я, задыхаясь от гнева, – что и ты станешь моей тюремщицей. Такова твоя плата за мои подарки?

Мьетта строптиво повела плечами.

– Сюзанна, разве я могла отказаться? Мне приказали. Да я и не причиняю тебе вреда, я только приношу тебе поесть.

– Ты заодно с ними, и в этом весь вред!

– Я не заодно. Но не я командую Шареттом, а он мною.

Она оглянулась на дверь, а потом сделала мне знак, чтобы я ела. Рассерженная, я начала резать ножом ветчину. Мьетта наклонилась ко мне, ее губы почти коснулись моего уха.

– Знаешь, почему тебя заперли? Это все из-за Военного совета.

– Не понимаю, – произнесла я. – Совет был и вчера, однако вчера я могла ходить по городу.

– Я тоже не понимаю. Может быть, сегодня приехали такие люди, что Шаретту не выгодно, чтобы ты с ними встречалась?

Это объяснение показалось мне неправдоподобным.

– Ну и кто же сегодня приехал?

– Утром – Боншан, Буленвилье, Жоли. А еще ночью – Ларошжаклен и Тальмон…

Кусок застрял у меня в горле. Я медленно отложила вилку и пораженно смотрела на Мьетту.

– Кто, ты говоришь, приехал? Ну-ка, повтори последнее имя!

– Тальмон, – удивленно произнесла она.

– Принц де ла Тремуйль де Тальмон?

– Не знаю, принц или не принц. Он приехал из Шато-Гонтье.

Из Шато-Гонтье! Одного из наших замков! У меня перехватило дыхание.

– Боже мой, Мьетта, это же отец! Мой отец здесь.

Теперь мне стала очевидна вся подлость Шаретта. По-видимому, он и не думал выполнять свое обещание и помогать мне. Мой отец находится в Фонтенэ-ле-Конте, в одном городе со мной, и Шаретт запер меня, спрятал от его глаз! Ну и сволочь же этот Шаретт, ну и сукин сын!

Мьетта смотрела на меня с недоверием.

– Твой отец – принц?

– Ну еще бы! У меня первый муж был тоже принц, и я сама принцесса, хотя сейчас об этом не часто хочется вспоминать.

Я взглянула на Мьетту с решительностью, от которой она слегка попятилась.

– Я хочу убежать, Мьетта. Слушай, мне это совершенно необходимо. Если я упущу этот шанс, я буду последней дурой на свете.

Мьетта принялась лихорадочно собирать тарелки на поднос.

– Меня в это не вмешивайте, мадам. Мне жизнь еще дорога. Шаретт прикажет меня четвертовать, если я чем-то вам помогу. Или привяжет к лошади и пустит гулять по ландам.

Я схватила ее за руку. У Мьетты были недостатки – жадность и страсть к приключениям. Почему бы не сыграть на этом?

– Послушай, если ты поможешь мне, мой отец озолотит тебя. Я возьму тебя к себе, ты будешь жить как у Христа за пазухой. Намного лучше, чем здесь. Ну, что ты теряешь? В отряде Шаретта с тобой обращаются как с подстилкой. Не может быть, чтобы это тебе нравилось. И вовсе не обязательно, чтобы Шаретт тебя четвертовал. Мы будем в безопасности у моего отца. У тебя будут красивые платья, всякие золотые вещи – и все только за то, что ты поможешь мне!

– Нет, об этом и говорить не стоит, – твердила Мьетта, но я чувствовала, что упрямство ее тает. – Разве только.

– Что? – горячо спросила я.

– Вы подарите мне изумрудное колье? Я всю жизнь мечтала о нем. Как-то раз к Шаретту приезжала мадам де Ларошжаклен, у нее было такое ожерелье. Я думала, что сойду с ума от зависти.

– Черт побери, конечно, я подарю тебе это колье, только помоги мне!

Мьетта деловито блеснула серыми глазами.

– Ну и что нужно сделать?

Я поспешно сняла с шеи запаянную ампулу.

– Возьми. Это яд, цианистый калий. Герцог де Кабри, который сторожит за дверью, непременно попросит тебя принести ему вина. Ну а ты подсыпешь туда яду.

Мьетту волновала вовсе не моральная сторона вопроса.

– Ага, я подсыплю, а он как начнет вопить. Сбегутся все, кто есть в этом доме.