Calendar Girl. Долго и счастливо! - Одри Карлан

Уэс отступил на шаг, и Джина приветливо помахала мне.

– Так ты наконец внял моему совету и пришел к доктору Шофнер. Это так чудесно! Она просто послана мне небесами. Позвони мне на неделе, если захочешь поговорить о… ну ты знаешь. – Ее плечи упали, выражение лица на долю секунды стало затравленным. – Ну, обо всем, что она скажет тебе проработать. Не то чтобы тебе нужна была помощь, хм, но… – Она встряхнула руками, словно они были мокрыми и она хотела избавиться от влаги. Наконец она со свистом втянула в себя воздух. – Одним словом – удачи. Надеюсь, она поможет тебе так же, как помогает мне.

И она побежала к двери так быстро, как будто у нее горели пятки. Да, ревность моя была совершенно неуместна. Эта женщина была сломлена и нуждалась в дружеском участии Уэса. Между ними не было ничего, кроме общей травмы.

Уэс посмотрел на меня, взгляд у него был грустный и растерянный. Я взяла его за руку.

– Ты ничего не мог сделать. Давай поговорим об этом с врачом, а?

Он закрыл глаза и кивнул. Мы повернулись, и доктор придержала открытую дверь в кабинет.

– Вы, должно быть, Уэстон Ченнинг и Миа Сандерс. Пожалуйста, входите.

Мы вошли в комнату, и аромат ванили сразу ударил по моим чувствам. В углу горела кремового цвета ароматическая свеча, наполняя все помещение приятным запахом. Вся левая стена комнаты была заставлена книжными полками, от пола до потолка. Здесь соседствовали медицинские книги и ровные ряды произведений художественной литературы с хорошо знакомыми и совсем незнакомыми мне названиями.

В то время, когда я была с Уорреном, я очень много читала. И с Алеком тоже. Оба были страстными поклонниками чтения, и я обнаружила в себе любовь к классической литературе. Книги, которые я не удосужилась прочитать в школе, такие как «Большие надежды» Диккенса или «Ромео и Джульетта» Шекспира, уносили меня в другое время, где, казалось, все было таким простым и наивным – но на самом деле вовсе не так. В любые времена основой жизни были люди, их чувства, отношения, любовь и страх. Всегда и везде, неважно в каком веке, все крутилось вокруг простого акта любви или страха чего-то неизведанного.

Невероятных размеров антикварный стол из вишневого дерева с круглыми ножками и закругленными углами стоял у стены напротив. Он выглядел таким массивным и тяжелым, что вздумай доктор передвинуть его по фэншую – ей понадобилась бы помощь двух здоровых мужчин.

У стены справа была зона отдыха с журнальным столиком. Длинный полосатый диван с поблескивающей бело-золотой обивкой стоял в глубине комнаты. Лицом к нему располагались два глубоких кресла с высокими спинками, создавая тот самый уют, который мне нравился.

– Пожалуйста, садитесь, – доктор Шофнер пригласила нас присесть.

Уэс подвел меня к дивану и, когда я села, сел рядом. Хотя когда я говорю «сел рядом» – я имею в виду, скорее, «сел на меня». Он вцепился в меня и положил мои руки себе на колени, сверху прикрыв их свободной рукой. Доктор заметила это, но не подала виду. Уэс явно был ее клиентом – не каждый день увидишь, чтобы мужчина так отчаянно и так откровенно цеплялся за женщину.

Доктор села в одно из высоких бордовых кресел, скрестила ноги и положила подбородок на сложенные вместе ладони. Ее медово-каштановые волосы были убраны в элегантный пучок, на носу красовались изящные очки в черепаховой оправе. Одета она была в темно-синие слаксы и бежевую блузу с воротником-стоечкой. Вид у нее был очень профессиональный, но при этом располагающий. Единственным украшением на ней был золотой браслет вокруг бледного запястья. На нем висело сердечко, и я сразу подумала, что это подарок, может быть, от мужа или от ребенка. Оглядывая комнату со своего места на диване, на котором я сидела, я смутно видела на столе семейное фото в рамочке. Еще одно очко в пользу этого доктора – у нее была семья. Ее репутация, та помощь, которую она оказывала Джине, и факт, что у нее есть семья, давали мне веру, что она сможет помочь моему парню справиться с его травмой, полученной в Шри-Ланке и Индонезии, посредством любви.

Доктор Шофнер взглянула на нас с Уэсом.

– Я так понимаю, вы двое пришли сюда, потому что у вас есть некие проблемы в связи с опытом пережитых трагических событий.

Я кивнула, Уэс даже не пошевелился и не сказал ни слова.

– И эта травма влияет на ваши отношения? – продолжала доктор, осторожно нащупывая болевые точки.

– Да, – решительно ответила я.

Плечи Уэса напряглись, когда он заговорил.

– Я почти изнасиловал Миа сегодня ночью. Я застрял где-то в своем сне, – сказал он резко. – Я не хочу делать ничего такого, что может ей повредить или обернуться для нее угрозой. Я люблю ее. Мы собираемся пожениться. Вы можете что-нибудь с этим сделать? – выпалил он свой вопрос так быстро, что я невольно уставилась на доктора в ожидании ее ответа.

Доктор Шофнер облизала губы и прищелкнула языком.

– О’кей, что ж, я надеюсь, что смогу помочь…

Я перебила ее:

– Он не принуждал меня ни к чему, и обычно он не причиняет мне боль. Меня больше всего испугало и удивило, что обычный сценарий ночных кошмаров изменился. Я просто не знаю, как теперь его из них возвращать.

Доктор подняла обе руки.

– Так, так. Ночные кошмары. Сценарий. Насилие. Брак. Давайте-ка помедленнее. Мистер Ченнинг… Уэстон… могу я называть вас Уэстон?

Уэс кивнул.

– О’кей, Уэстон. Я знаю, кто вы. Я читала газеты и ужасалась, через что вам пришлось пройти.

Ну конечно, мы же только что видели Джину, выходящую из этого кабинета. Само собой, Джина рассказывала доктору, что с ними произошло.

Доктор Шофнер сцепила руки перед собой и наклонилась вперед:

– Вы пережили такое, что не каждому под силу. Но плен – это то, через что вы прошли. Это не определяет того, кто вы есть. – Она откинулась назад и легонько вздохнула. – Итак, нам нужно поговорить об этом – об этом вашем личном опыте. Пройти еще раз через эти события и обсудить их, независимо от того, насколько это было невыносимо и жестоко. Мы можем делать это наедине или в присутствии Миа. Решать вам.

Уэс посмотрел на меня, потом в сторону.

– Пусть сейчас она останется. Но на следующем сеансе, когда мы, уф… – Он кашлянул. – Когда мы будем говорить о деталях, лучше делать это наедине. Так нормально? – Он адресовал вопрос ей, но смотрел на меня. Даже сейчас, даже пройдя через все это, он хотел меня уберечь. Вот только он так и не понял, что единственное, чего я хотела – чтобы ему стало лучше, чтобы он снова стал самим собой. Нашел мир и покой. Я улыбнулась и сжала его руку.

– О’кей, значит сегодня на нашем сеансе Миа будет присутствовать. Тогда почему бы нам не поговорить о том насилии, о котором вы упомянули?

Я закатила глаза и хотела снова возразить, но Уэс приложил палец к моим губам.

– Милая, то, что произошло, – недопустимо. Я боюсь сегодня ложиться спать. Именно поэтому я и согласился прийти сюда. Если это сможет помочь – я сделаю все, что нужно.