Жестокость любви - Кэрол Мортимер

Она облизнула губы.

— Правда?

— Да, — заверил ее Руперт.

— Вы уверены? — прошептала она.

Если честно, не уверен. Но он сделает все от него зависящее, чтобы никакая напасть больше не коснулась этой женщины. Ни ныне, ни впредь. Он собирался попросить Бенедикта воспользоваться своими связями в правительстве, чтобы навести справки о покойном Барнаби Мейбери и выяснить личность женщины, которая — Руперт был в этом абсолютно уверен — тайно проживала в Хайбери-Хаус со своим любовником.

— Ты сомневаешься в моей способности защитить тебя, Пандора? — Игривый тон абсолютно не соответствовал тяжелому блеску в его глазах. Руперт был готов разорвать на клочки любого, кто в будущем осмелится тронуть хоть один золотой волосок на ее голове.

Она слабо улыбнулась:

— Конечно нет, нисколько не сомневаюсь. Я просто думаю, можете ли вы или кто-то еще сделать так, что я снова буду чувствовать себя свободной и в полной безопасности.

— У тебя вообще нет родных?

— Никого, — печально покачала она головой. — У моих родителей не было братьев и сестер, а два года назад они умерли от инфлюэнцы. Я тоже одна в семье.

Кроме тети и дяди и их детей, у Руперта тоже не было близких родственников. Он все еще тосковал по матери, которая умерла, едва ему исполнилось двенадцать, с отцом они никогда не были близки, поэтому хотя он и скорбел о его смерти, но не скучал.

Он сочувственно пожал Пандоре руки.

— В таком случае, раз мы одиноки в этом мире, почему бы нам не пожениться и не создать свою собственную семью?

Глаза Пандоры расширились.

— Вы все еще хотите взять меня в жены?

— Все еще? — не понял он.

— Если верить констеблю Смиту, то, женившись на мне, вы в один прекрасный день тоже можете сгореть заживо в своей постели. — Пандору передернуло от воспоминаний о жарких языках пламени, окруживших ее со всех сторон и жадно подбиравшихся к телу.

— В нашей постели, — поправил ее Руперт.

Она моргнула, словно сова, ее щеки порозовели. В серых глазах она увидела явное восхищение и обещание — предупреждение! — если она примет его предложение, они и в самом деле будут делить одну постель. И не факт, что только после свадьбы, судя по тому, как жадно он пожирает ее взглядом, блуждающим по ее фигуре.

Пандора отвела глаза.

— Я… ну… это покои герцога?

Комната была достаточно вычурной. Несмотря на безупречный порядок — нигде не было видно никакой одежды или других признаков обжитого помещения, — в воздухе явно улавливался аромат лимона и сандала. Запах, который у нее уже ассоциировался с Рупертом.

— Нет, — поджал губы Руперт.

— Нет? — озадаченно уставилась она на него.

— Нет, — подтвердил он. — Апартаменты герцога находятся в другом конце особняка. Рядом со спальней, в коей до сих пор проживает вдова моего отца. Эту комнату всегда готовили мне, когда я приезжал в столицу. Но все прекратилось четыре года назад.

Четыре года назад… когда отец Руперта женился на Патрисии Стерлинг. Судя по тому, как они разговаривали друг с другом нынче ночью, Пандора больше не сомневалась в антагонизме Руперта по отношению к женщине, которую он когда-то сжимал в своих объятиях. Как и в том, что Патрисию взбесило заявление Руперта о предстоящей женитьбе на Пандоре.

— Как только ты станешь моей женой, я первым делом попрошу тебя сменить всю мебель и декор в герцогских апартаментах, — продолжил он. — Хочу избавиться от всех следов пребывания этой женщины в нашем доме.

Пандора понимала, что резкий тон направлен не на нее.

— Она вам действительно не нравится…

— Она мне отвратительна. — Глаза Руперта сверкнули затаенным пламенем. — А ты сомневалась?

Она… колебалась. До сегодняшней ночи ее грыз червячок сомнения насчет того, питает ли Руперт к герцогине искреннюю ненависть, или это своего рода досада, поскольку женщина вышла замуж за его отца вскоре после их ссоры. Но червячок замолк навеки, стоило ей услышать диалог Руперта — если их перепалку вообще можно так назвать! — с мачехой.

Она выдавила печальную улыбку.

— Я давным-давно поняла, что не все слова джентльменов можно принимать на веру.

Руперт прищурился, разглядывая ее прелестное личико:

— И кто из джентльменов преподал вам подобный урок?

— Хотите знать, был ли это мой муж или мои любовники? — огрызнулась она.

Руперт отпустил ее руки, сел рядом с ней на кровать, развернул к себе, взял ее лицо в свои ладони и заглянул в бездонные фиалковые глаза.

— Никто не говорил вам, что горечь прежде всего разъедает изнутри человека, который ее испытывает? — мягко попрекнул он ее.

Этот урок Руперт усвоил за последние четыре года, наблюдая, как новая жена отца делает из мужа дурака, и Руперт очень не хотел, чтобы подобное разочарование свалилось на эти хрупкие плечи. Он очень надеялся, что вскоре они с Пандорой начнут новую совместную жизнь, оставив позади все беды и печали.

Она нахмурилась, настороженно глядя на него:

— Ты ведь совсем не Дьявол, правда?

Руперт рассмеялся, услышав из уст Пандоры имя, которое ему дали в свете во времена бурной молодости и которым его до сих пор иногда называли.

— Даже не пытайся никого в этом убедить, тебе все равно никто не поверит.

«Может, и не поверят», — подумала Пандора, ведь они не видели его таким, каким он предстал перед ней в последние несколько дней. Да, он никогда не перестанет быть надменным, заносчивым герцогом Страттоном, но теперь она точно знает, что за этим фасадом кроется нечто большее.

Он в буквальном смысле слова вырвал ее из лап лорда Ричарда Сугдона на балу у Софии, а потом проводил до дому. Надо признать, по пути он украл у нее поцелуй, но большего себе не позволил, просто сказал, что намерен заглянуть к ней на следующий день.

И назавтра он уговорил ее пойти с ним в оперу с двумя его родственниками — после чего украл больше одного поцелуя! — а затем, нынче утром, разыскал ее у Женевьевы и сделал предложение…

Неужели с тех пор прошло всего несколько часов? И за это время столько всего случилось. И не в последнюю очередь всепоглощающий ужас, который она пережила, когда огненные языки танцевали вокруг ее кровати. Если бы Бентли не подоспел вовремя…

Она содрогнулась.

— Не знаете, лорд Сугдон еще не уехал из города?

— Насколько мне известно, его отъезд назначен на послезавтра.

— Как вы думаете, не мог он… Он так разозлился на балу у Софии…

— Не думай больше об этом сегодня, — успокоил ее Руперт. Ему уже приходило в голову, что Сугдон вполне мог вломиться в дом два раза подряд в отместку за унижение, которое он испытал, но Руперт быстро отказался от этой идеи. Кто-то уже до этого три раза пробирался в особняк, а Сугдон уж никак не был связан с Барнаби Мейбери. И все же он упомянул это имя Бенедикту Лукасу.