Леди Дождя - Марина Чернышева

понравился выбранная сыном профессия и он пошел на подкуп, который едва не стоил тому жизни. Потом он не захочет считаться с его выбором жены и однажды (причем в лучшем случае!), муж застанет супругу крепко спящей рядом с другим мужчиной, или может он очернит перед ней уже его, а может публично оскорбит или цинично предложит любимой женщине сына отступные?

Жить и постоянно быть готовым к удару в спину? Нет, пережить еще раз что-то подобное его «откровению» с Дартмудской платиной, Юрий был категорически не готов! К тому же парень не планировал прожить всю жизнь бобылем и представлял свое будущее главой семьи с двумя-тремя ребятишками! И что? Ждать, когда авторитарный дед начнет «ломать через колено» уже внуков?! А если с ним что-нибудь случится и он элементарно не сможет защитить своих детей?!

Думаете, что это преувеличение? Отнюдь! Человек хоть раз пошедший на компромисс со своей совестью ради выгоды, будет повторять это снова и снова! Тем более, если он самоуверенно считает, что лучше всех знает, какое именно "добро" и в какой мере, станет предпочтительнее для окружающих его людей. «Он/она еще скажут нам за это спасибо!» Узнаваемо? Ну и сколько тех благодарностей было в реальности? А горя? Проклятий?! Только ведь проклинать могут только узнавшие правду, а те, кто ее так и не узнал — просто молча страдают, скрывают свою боль, зачастую оберегая именно чувства своих палачей, не подозревая об их истинной роли в своем несчастии...

Так что... Юрий был спокойнее дна Мариинской впадины и холоднее Северного полюса. То, что он собирался сказать родному отцу, говорят либо сильно сгоряча, либо вот так, холодно и взвешенно.

— Здравствуй, сын. Ты уже решил, в какой именно юридический колледж подашь документы? Отец тоже был холоден и спокоен.

— Нет, у меня не было для этого ни времени, ни желания...

— Как «не было желания»!? Мы же договорились!

— Нет, отец, ты обознался. Ты договаривался с тем Юрием, который не пережил разочарования, раскис, спрыгнул вчера с Дартмутской плотины и разбился в клочья. А я тот, кто этого не сделал. И нет — расплачиваться своей жизнью с тобой, я тоже не собираюсь. Ты хотел, чтобы я стал юристом? Так давай поговорим на юридическом языке. Понятие «кабальный» договор, надеюсь, тебе известно? А что такое «мошенничество»? А если оно привело к гибели человека?

Чем дольше Юрий говорил, тем прямее становилась спина отца, холоднее и отрешённее его взгляд.

— Да, все эти термины мне знакомы, как и, например такой, как «обвинение без достаточных доказательств», не говоря уж про твои бредовые аллегории! — сдавать позиции и признавать свою вину он явно не собирался.

Что же? Юрий всегда знал, что его отец весьма «крепкий орешек» и, как говорила его русская бабушка: «Такого и пестом в ступе не утолчёшь!» Поэтому он только невесело рассмеялся:

— Да уж какие там аллегории... я едва не совершил свою последнюю в жизни глупость... Впрочем, речь действительно не о том... — вернулся он к прерванной теме, — весь фокус в том, что я не собираюсь тебя ни в чем обвинять: достаточно того, что я знаю, что ты пытался со мной сделать, и ты знаешь это! — выделив интонацией «знаю» и «ты», он покачал головой и горькая гримаса вопреки желанию, скомкала ему лицо, — а ведь я так верил тебе, отец!

Вот тут старшего, похоже, проняло: он как-то сразу будто уменьшился в размере и его взгляд, впервые за разговор, уткнулся в столешницу:

— Ты не понимаешь! Я хотел как лучше для тебя...

Сын согласно покивал головой:

— А то, что ради этого сомнительного «лучше», ты вырвешь мне крылья с корнем, тебя, конечно, не остановило... Скажи, а мама сбежала от тебя в городскую квартиру, тоже потому, что ты и ей тоже пытался сделать лучше? — неожиданно для самого парня, вдруг сорвался с его языка незапланированный вопрос, о котором секунду назад он даже не думал!

Отец дернулся, как от пощечины:

— Не много ли ты себе позволяешь, щенок?! — выкрикнул будто выплюнул он.

— «Щенок» — это ребенок двух собак, — отвечая отцу, Юрий невольно брезгливо скривил губы, — и если себя ты можешь считать кем угодно, то маму оскорблять не смей! Собственно, я пришел к тебе не ругаться и даже не выяснять отношения...

С этими словами он достал из кармана пиджака две пачки новеньких купюр по пять тысяч, которые выручил за свои первые проданные картины и бросил их на стол:

— Вот, здесь вдвое больше того, что ты заплатил за мое участие в выставке — с процентами, так сказать. Как видишь, мое «пустое занятие», уже начало приносить плоды, — не смог удержаться от маленького, но такого долгожданного триумфа, — а вот то, что ты заплатил Веронике Бьен, я, как ты понимаешь, компенсировать не намерен! И поскольку я тебе больше ничего не должен, то я очень надеюсь, никогда больше не встретить тебя в своей жизни!

С этими словами, парень рывком встал и быстрым шагом покинул кабинет когда-то самого близкого в его жизни человека. И спешил он не просто так — предательские слезы, которых Юра не знал с третьего класса школы, уже неуправляемо хлынули из его глаз, а показывать их отцу, просто не следовало...

Джонни. Выздоровление

Уютный день, проведенный в покое у камина за дружеской беседой под шелест дождя, как-то незаметно сменился таким же уютным вечером. Джонни несколько раз выходил под навес у черного хода за очередной порцией поленьев для очага и, облокотившись плечом об один из поддерживающих его столбов, замерев, подолгу слушал, как капли ударяются об упругие листья растений, создавая неповторимую мелодию дождя. А свежие запахи мокрого сада окутывали его плащом из восхитительных ароматов, которые он, возвращаясь, захватывал с собой в гостиную. И, вернувшись, мужчина каждый раз встречался с мудрой, всепонимающей улыбкой мадам Полины...

Когда вернулась Волшебная Леди, они с пожилой феей как раз заканчивали накрывать стол для совместного ужина: с некоторых пор Джонни стал напрашиваться в помощники к мадам Полине и не без удовольствия, выполнял некоторые ее просьбы и мелкие поручения, например растопить камин перед ужином, истолочь в старинной медной ступке орехи для пирожных, или перебрать изюм и цукаты. И нет, во время приготовления блюд, а главное, при изготовлении своих восхитительных десертов, никакой специальной магией женщина не пользовалась