Песнь ветра и тьмы - Анна Змеевская

— Арман, дружище! Ты как тут без меня? — жизнерадостно осведомился Кэрт, съехав по перилам лестницы в главный зал «Лозы».

— Ты еще не сдох, что ли? — Арман одарил его безразличным взглядом, не отнимая от глаза зачарованную линзу. В дневные часы, отоспавшись, почтенный (и чуть ли не единственный) пенсионер Гильдии Убийц проводил досуг, мастеря побрякушки. (И продавая их за весьма неплохие деньги, как без этого.) Звучит забавно, но что уж, сам Кэрт развлекался похожим образом… Впрочем, именно Арман в свое время и взялся обучать его ювелирному делу. А потом даже пытался перекупить у Хельты его контракт.

«Умный же пацан, рукастый, одаренный, — увещевал хозяин «Лозы», недовольно кривя свое полудетское лицо, — и упертый страшно. Непутевый с него выйдет душегуб. А вот артефактор — отменный. Отдай его мне, убийц у нас и так целая куча».

Хельта умела кроить рожи ничуть не хуже. И чуяла наживу вернее, чем гномы алмазную жилу.

«Возись с ним, если так охота, да только быть ему убийцей. Я так решила, значит, быть посему. Пусть полукровный сопляк вообще спасибо скажет, что не отправился в бордель вслед за своей сестрицей!..»

— Не сдох, не дождешься, — запоздало фыркнул Кэрт, отгоняя непрошеные воспоминания. Он плюхнулся на стул напротив Армана, а тот, не будь дурак, подвинул к нему две коробочки. Одна пустовала, в другой перемигивались на свету необработанные рубины. Кэрт тут же деловито закопался в камешки, прислушиваясь к ощущениям: наличие примесей и их количество он с малых лет определял не глядя, чем изумлял и подчас даже бесил Армана со всеми его линзочками, щеточками, брусочками и прочим скарбом. — Ну, в нашем меню есть что-нибудь интересное?

Рыжеволосый фейри желчно улыбнулся.

— Вилмар Фалько, Киара Блэр, Себастьян Лейернхарт…

— Не-е-ет уж, блиц-меню оставь для самоубийц, а я ещё жить хочу.

— Кэртис, тебе всего сорок, а ты уже такой зануда… Ладно, держи уж свое меню.

На краешек стола плавно опустилась толстая кожаная папка, откалиброванная на метку Гильдии и для всех прочих казавшаяся тонкой книжицей с надписью «Меню». Отсеяв ещё полдюжины камешков, Кэрт с любопытством заглянул в папку.

— Кто все эти люди? — фыркнул он, шелестя бумагой. — Прям глаза разбегаются… Хм. Коррин Нергал… Звучит знакомо, я угрожал ему прежде?..

— Не знаю такого, — пожал плечами Арман. — Вроде какой-то сопливый мажонок из боевки, и дают за него сравнительно неплохо, потому что взять надо живым.

— Живым? Фи, скука. Небось опять какой-то смазливый ухарь в клоунском мундире обиходил чужую женушку… ну или мужа, кто их там разберет.

— Твоя правда. Поди шафрийцу или шафрийке дорогу перешел: тех хлебом не корми, а дай вместо нормальной мокрухи священную войну устроить.

Потеряв интерес к этому Нергалу — платят не особо щедро, да и не по чину самому Девятисмерту с похищениями вязаться, — Кэрт еще немного полистал «меню». Затем сцапал вычурное серебряное перо, крепящееся к папке тонким кожаным шнурком, ткнул острым кончиком себе в запястье и наспех отметил пару имен, выбрав по принципу «сроки не жмут».

Еще с полчаса пробыв в «Лозе», Кэрт ушел, пообещав на днях заглянуть еще раз.

«Так, с этим разобрались, — он вычеркнул имя Армана из мысленного списка, — что у нас там дальше? А, ну да, — Кэрт задумчиво взлохматил волосы, с недовольством щурясь на палящее солнце. — Ну и чего там за презенты положены прекрасным дамам? Цветы с конфетами?»

Рассудив, что недолговечный пахучий веник и гадко-сладкая пакость в ажурной коробочке — не предел мечтаний для практичных северянок, он вооружился двумя гигантскими бумажными пакетами в ближайшей булочной, а затем уже отправился к обиталищу прекрасной дамы. Для разнообразия даже решил прийти через дверь.

По лестнице Кэрт поднимался, подозрительно принюхиваясь на каждом шагу. Запах волка уже начал выветриваться, но узнавался безошибочно. Разумеется, тут же захотелось поточить когти о чью-то наглую рожу.

«Киш-шки по закоулкам!» — вызверился кот, так и норовя вылезть наружу.

Кэрт сердито зашипел и хлопнул себя по лбу свободной от пакетов рукой. До полнолуния оставалось два дня, и чем ближе, тем больше наглела зверюга. И в таком состоянии бегать по свиданкам — простите, по нуждам следствия! — было, мягко говоря, не самой разумной затеей. Но не тянуть же ещё неделю? Девчонка, заслышав такое, из штанов выпрыгнет от возмущения. (И пойдет искать приключения на свою, без сомнения, очаровательную задницу; кто бы только знал, почему его это вообще волнует.)

— Я дома, дорогая! — ехидным голоском пропел он, открыв дверь в обход хлипенького отпирающего заклинания и тут же едва не наступив на Фьяла и Янси — обе усатые морды степенно восседали у порожка, видимо, заслышав его шаги. — Ну, допустим, здравствуйте. А есть кто живой-то?

«Живые», судя по шуму воды, находились в душе.

Коты проводили его до кухни, попеременно потираясь о ноги, позволили водрузить на стол пакеты с едой («И вам найдется. Братишка голодным не оставит!») и потащили к дивану. И правда — чего столбом стоять?

Астрид оказалась не из тех девушек, которые торчат в ванной часами. И не из тех, которые одеваются во всякие дурацкие халатики. Полотенце и мокрые рыжеватые волосы — вот и вся одежда. Кот внутри едва не рванул к бесконечным ногам, восторженно вереща: «Моя богиня!»

«Не смей меня позорить, животное!» — возмутился Кэрт и спешно натянул на физиономию самую похабную ухмылочку из всех, что имелись в его арсенале.

— О, крошка, так меня тут ждали? Польщен, польщен. Впрочем, полотенце немного лишнее…

— Сейчас оно прилетит кому-то в морду, — пробурчала Астрид, впрочем, без особого запала. Да и визитом была не слишком впечатлена. — Ну и как ты на этот раз сюда просочился?

— Через дверь, милая. А ты взяла и пропустила эпохальное событие!

— Пойду напьюсь с горя! — едко сообщила она. — Ладно, погоди, сейчас оденусь.

Кэрт горестно вздохнул.

— Астрид, я всем сердцем не одобряю данное решение.

— Выкину за дверь. Или в окно. Третий этаж, красиво полетишь.

— Вот уж ни фига подобного. Кто владеет едой, тот владеет миром!

— Какой же ты… проходимец!

Однако он успел заметить, как губы Астрид дрогнули в улыбке, прежде чем она скрылась за дверью спальни. (Упрятав от него весьма привлекательные виды, что прискорбно.) Кот костерил его нюней и тряпкой, требовательно скребся изнутри, желая объявить войну полотенцу и вообще заграбастать уже свою женщину в личную собственность. И без толку объяснять наглой зверюге, что люди не могут быть его собственностью. В чём-то мышление кошака отличалось от тех же Фьяла и Янси, было порядком очеловечено; однако же все трое были железно убеждены, что люди находятся в безоговорочном и добровольном рабстве у котиков.