Война. Истерли Холл - Маргарет Грэм

– Скоро будет, милый, – выдохнула она.

Стив Самюелс наклонился к ней с обеспокоенным видом:

– Эви, в чем дело?

Она резко повернулась, лавируя между всеми этими людьми, которые гнули спину, спасая жизни, как, впрочем, делала и она. Она вошла в кабинет доктора Нэрнса без стука. Это была одна из приемных, которую доктор Николс провозгласил командным центром империи медицинской службы. Нэрнс пил кофе. Она бросила бумаги ему на стол, а затем и его письмо. Оно все еще было смято. Он поднял голову, сжав губы:

– Я слышал стук?

Она сказала, нависнув над ним всем весом и уперев руки в стол так, что ему пришлось резко отпрянуть и вжаться в стул:

– Сомневаюсь, если только это я стучалась головой о кухонный стол из-за ваших смехотворных и сжирающих время инсинуаций. У нас нет времени на эту ерунду, вы, глупый маленький человечек! Как вы могли прислать мне эту бумагу с вопросом о точном количестве ножей, вилок, ложек и кружек и призывом проводить еженедельную инвентаризацию по этим предметам, как будто бы у нас тут развелось видимо-невидимо кухонных воришек?! Что касается требования о стерилизации всех приборов, кружек и еще бог знает чего, то у Мод, нашей посудомойки, строгие правила на этот счет, и за всю историю существования этого госпиталя не было ни одного случая проблем с желудком. Если, конечно, не считать тех, у кого половина внутренностей болталась в воздухе, когда их сюда привезли.

Она наклонилась еще ближе к нему, и теперь он серьезно побледнел. Его волосы песочного цвета, которые он зачесал на лысый затылок, упали на его очки в проволочной оправе. Он поднял руку. Она опустила ее на стол, буквально прихлопнула ее. Она увидела шок на его лице, и это только подогрело ее ярость, хотя и было единственным, что заставило немного снять напряжение, разрывавшее ее изнутри.

– У нас дефицит всех инструментов, и откуда, по-вашему, мы возьмем еще стерилизаторы? Капитан Ричард приобрел все, которые были доступны, и сдвинул горы, чтобы обеспечивать нормальную работу госпиталя в принципе. В чем ваши приоритеты?

Она задыхалась, воздух входил и выходил, обжигая ей грудь. Она должна вобрать в себя побольше. Она встала прямо.

– Вы просите с нас чеки, со всеми цифрами из отчета. Мистер Харви передает все это бухгалтеру лорда Брамптона, так зачем нам дублировать их еще раз, для вас? Мы тут заняты, вечно в спешке, у нас всегда куча дел.

Доктор Нэрнс тоже встал, его рот был приоткрыт. Он убрал ее руку. Его рот закрылся. Она продолжила, срываясь на крик от злости:

– Мы работаем на кухне так, чтобы это удовлетворяло нашего коменданта, леди Веронику, а также Матрону и доктора Николса. Все, что я могу предложить, – порезать эти бумаги на квадратики и развесить в уборных, а что касается их дальнейшего использования – можете использовать свое воображение, но лично мне на ум приходят ягодицы. Это понятно? Если от вас будет еще какое-то беспокойство, то внимательно смотрите на то, что едите. Кто знает, что там может оказаться в те несколько недель, что вы здесь пробудете? Так, возвращаясь к письму: если вы отваживаетесь приказать уволить миссис Мур или Энни, чтобы заменить их на волонтеров под моим контролем в интересах экономии, то вам явно не хватает пары извилин. Миссис Мур необходима на кухне, как и Энни.

Ей не хватало воздуха, он вырывался из ее груди вместе со словами, и ничего не занимало его места. Она знала, что до слез недалеко, но нет, она не даст им появиться.

– Повторяю, доктор Николс, и Матрона, и леди Вероника, наш комендант, не давали никаких распоряжений по работе кухни, и пока они их не дадут, ничего не изменится, потому что вы, как временный руководитель медицинской службы, не имеете права никого увольнять. Ничего не изменится. Вы. Это. Поняли?

Доктор Нэрнс вышел из-за своего стола и пошел к Эви, а затем грозно навис над ней, держа в руках лист бумаги. Она смотрела ему в глаза, пока он размахивал этим листом и говорил.

– Меня не волнует, что доктор Николс, Матрона или даже сама леди Вероника имеют сказать по этому поводу. У меня в руках находятся директивы лорда Брамптона. В них объясняется, что он распорядился о переводе доктора Николса в другой вспомогательный госпиталь в Ньюкасле, и я должен буду оставаться здесь, пока этот… – он указал рукой в сторону главного зала, – этот хаотичный убогий неорганизованный бардак не будет взят под контроль, а это означает увеличение количества волонтеров при сокращении штата работников на зарплате и установление более строгой иерархии. Те, кто остается, должны соответствовать своему особому положению. Ваша миссис Мур ему не соответствует, а с работой Энни может справиться любая деревенская дурочка…

– Кухня – это генератор…

– Ты маленькая глупая девчонка, – он разрезал бумагой воздух; директивы Брамптона разлетелись и медленно приземлились на пол. Эви заставила себя стоять твердо, хотя она чувствовала, как его слюна летит ей на щеки, пока он орет: – Правительство платит три шиллинга за пациента ежедневно. Таким образом это заведение обходится в три шиллинга девять пенсов, но это с учетом доплат. Его светлость отказывается нести на своих плечах груз дополнительных расходов и вместо этого открывает другой госпиталь, рядом с Лидсом, учреждение поменьше, расходы на которое он будет делить с влиятельным членом парламента. Мы либо закрываемся, либо осуществляем изменения и пытаемся функционировать из расчета три шиллинга за пациента в день. Чтобы это сделать, нам нужно сократить персонал, но, если вы хотите оставить миссис Мур, – пожалуйста. Вы, однако, должны будете покинуть это здание к сегодняшнему вечеру, что, возможно, научит вас уважению к тем, кто стоит выше вас. Тогда останется только надеяться, что миссис Мур справится без вас или умрет, пытаясь это сделать. Вы. Это. Поняли?

Эви уставилась на него, чувствуя, как подступает слабость. Слюна выступила у него в уголках губ, из носа топорщились волосы, и губы были сжаты в одну линию. Только сейчас она заметила, что он был старым, осунувшимся и усталым, а тоска и ярость, исходившие от него, были почти осязаемы. Потерял ли он кого-нибудь? Что может один знать о ком-то другом?

Он приблизился к ней. Она чувствовала запах кофе в его дыхании. Она не двинется. Она перенесла весь свой вес на пальцы ног, как делал Джек, когда дрался. Она глубоко вздохнула, потом еще раз.

– Я уйду, но вернусь как доброволец.

Ее голос бы совершенно спокоен. Она повернулась, направилась к двери и повернула ручку. Дверь открылась. Он сказал:

– Вы больше не войдете в это здание. Вам понятно? Вы доставили неприятности, и я этого не потерплю. Покиньте дом к вечеру этого дня.

Она повернулась на каблуках, выходя в коридор. Здесь, потрясенные, стояли Матрона и сестра Ньюсом. За ними стоял младший капрал Самюелс, широко раскрыв рот. Эви улыбнулась и вдохнула, наполняя воздушный шарик.

– Муха залетит, молодой человек, – сказала она ему.

Вокруг люди работали, помогали пациентам, таскали носилки. Разносились жуткие крики, жуткие стоны.