Тридцатник, и только - Лайза Джуэлл

— Ты знаешь меня сто лет, Диг.

— Нет! Это не так! Прежде ты была другой. А теперь ты новый человек, и я не могу тебя отпустить, не узнав поближе, не дав нам шанса. Черт, Надин… неужели такое может быть!

Надин уставилась себе под ноги. Она тоже не верила, что такое может быть. И не могла посмотреть Дигу в глаза, она боялась того, что могла в них увидеть.

— Прости, — пробормотала она. — Мне очень жаль. Но так уж случилось. Это называется «невовремя», у нас с тобой всю жизнь так.

— Ты о чем?

Надин глубоко вздохнула, открыла рот и снова закрыла. Не имело смысла — ни малейшего — ворошить прошлое. Она покачала головой:

— Ни о чем.

— Послушай, Дин, давай попробуем, а? Давай посмотрим, а вдруг у нас получится. Зачем отметать с порога? Я понимаю тебя, правда: начинать новую жизнь с нуля — это здорово. Но, Дин, я никогда прежде не испытывал ничего подобного и не знаю, что со мной будет, если мы хотя бы не попробуем.

— Ох, Диг! Ты ничего не понимаешь! Кончено, у нас получится, еще бы! В этом-то все и дело. Вместе нам будет очень хорошо, и именно поэтому я не хочу связываться с тобой. Не сейчас. Не накануне моего отъезда из Лондона. Не хочу!

— Но я тебе нужен? — Диг приложил ладонь к груди. — Я тебе нужен?

Надин пожала плечами. Разумеется, нужен. Больше, чем кто-либо другой. Но она уже приняла решение. Если она скажет «да», то все опять начнется сначала.

— Нет, — твердо произнесла она, — нет, Диг, ты мне не нужен. Наверное, тебе трудно в это поверить, но ты мне не нужен. Прости, если наношу удар по твоему мужскому самолюбию, но это так. — Развернувшись, она торопливо зашагала по Кентиш-таун-роуд. Слезы щекотали ей горло, но ни за что на свете она не хотела, чтобы Диг увидел ее плачущей.

Диг догнал ее, схватил за руку, развернул к себе.

— Значит так, да? Вот… так? — Надин кивнула. — И ты спокойно уйдешь? Просто уйдешь и будешь жить, даже не попытавшись узнать, каково нам было бы вместе? — Она опять кивнула. У Дига перехватило дыхание, он недоверчиво глянул на нее. — Я не верю тебе, Надин Кайт, — он медленно покачал головой, — не верю.

— Дело твое, — фыркнула Надин, отводя взгляд.

— Точно. А также мое дело — довести до твоего сведения, что это еще не конец. Я никогда ничего подобного ни к кому не испытывал. Помни, что я сказал, ладно? Сейчас ты совершаешь ошибку, Надин, поверь мне.

— Прости, — выдавила Надин, когда они дошли ее дома, — мне следовало быть честнее с тобой… Я не думала, что все так обернется… Прости, пожалуйста.

— Послушай, Дин. — Диг взял ее за руки и заглянул в глаза. — Я слышал все, что ты сказала, но разве мы не можем оставаться друзьями? Мне необходимо знать, что ты есть в моей жизни. Можно писать тебе? Или встречаться с тобой, когда ты будешь приезжать домой на праздники? Пожалуйста.

— Конечно, — кивнула Надин, мечтая закончить то, что она сама же и начала, мечтая вбежать в дом и скрыться от Дига. — Конечно, почему нет? — Она поспешно шагнула к двери, слезы подкатывали к горлу, глаза предательски заблестели. — Пока, — едва слышно пискнула она, вставляя ключ в замок. Споткнувшись о порог, она с грохотом захлопнула за собой дверь.

— Это ты, дорогая? — услыхала она встревоженный голос матери, доносившийся из гостиной, где семья смотрела телевизор.

— Да, — коротко отозвалась Надин, стараясь подавить всхлип, — сейчас приду.

Она ринулась вверх через две ступеньки к себе в спальню и, рыдая, рухнула на кровать. За окном раздался странный шаркающий звук. Глянув в щелку между занавесок, она увидела Дига. Он медленно пятился от ее двери, держа руки в карманах, потом двинулся по Бартоломью-роуд, неловко волоча ноги и тяжело ступая.

— Надин, Надин, что это на ковре? — раздался снизу крик матери. — Когда же ты научишься за собой убирать… Послезавтра меня уже не будет рядом, чтобы носиться с тобой!

Надин подождала, пока мать, шаркая шлепанцами, не скрылась в гостиной, и скользнула вниз.

На нижней ступеньке лестницы лежало нечто, напоминавшее кота с очень яркой расцветкой и необычно длинным хвостом. Подойдя поближе, Надин увидела, что это вовсе не кот, а воздушный змей Дига в красную, белую и желтую клетку — тот, что он брал с собой сегодня в парк.

Она тяжело опустилась на ступеньку, осторожно подняла потрепанного старого змея, поднесла к носу и вдохнула. Он пах свежестью и пластиком. Пах сегодняшним днем, днем, проведенным с Дигом. Он пах пикником, и дыханием Дига, и шерстяным одеялом, и пожухлой травой на Цветочном холме. Он пах чипсами и теплыми батонами. Он пах солнцем, надеждой и счастьем, детством и отцом Дига, он пах прошлым.

Она повертела змея в руках и заметила надпись на оборотной стороне, сделанную шариковой ручкой. Некоторые буквы были еле видны, нелегко писать по пластику шариковой ручкой. Надин поднесла змея к свету и разобрала:

Диг и Дин.

13 сентября 1987 г.

Сердечко навсегда.

Она печально свернула змея, встала и поднялась к себе.

Все утро Надин с замиранием сердца ждала, что вот сейчас позвонит восторженный Диг и окончательно и бесповоротно подтвердит то, о чем в глубине души она уже знала: он провел с Дилайлой восхитительный вечер, они много смеялись, засиделись допоздна и поцеловались на прощанье в машине; он никогда не был так счастлив, Дилайла самая потрясающая женщина на свете, и он ее любит.

Все утро Надин работала над рекламным снимками для журнала «Он», отбирала моделей в компании с художественным редактором и назойливым коротышкой — маркетологом из корейской автомобильной компании, заказавшей рекламу. Клиент пожелал, чтобы модель-блондинка, затянутая в черную кожу, размахивала массивной пушкой, сидя на капоте невзрачного черного автомобильчика, произведенного его фирмой. Обычно процедура отбора протекала следующим образом: Надин вызывала девушек для двухминутного разговора, просматривала их портфолио и отпускала, обещая держать в курсе.

Но на сей раз маленький и потливый маркетолог из «Пуву», или как там называлась его компания, настоял, чтобы каждая из пятнадцати приглашенных девушек влезла в облегающую кожу, изогнулась по-кошачьи, надула губки, угрожающе замахнулась банкой «Спрайта», заменявшей пистолет, и попозировала перед объективом «полароида». Получившиеся снимки маркетолог ловко прикарманил, заявив, что обязан предоставить материалы для дневного заседания высшего состава менеджеров.

Скорее, для верхнего ящика прикроватной тумбочки, съязвила про себя Надин.

Она ненавидела рекламные заказы. Ненавидела этих кошмарных бизнесменов. Понятия ведь не имеют ни об искусстве, ни о творчестве. Думают, что «Он» — лишь более умеренная, более пристойная версия «Пентхауза» или «Плейбоя». Наверняка считают, что ничего, кроме моря сисек и задниц, в этом журнале и не печатают. Конечно, до некоторой степени так оно и есть. Но имелось и кое-что сверх того: статьи о том, как улучшить отношения с любимой женщиной, как научиться хорошо готовить, десятки страниц с отличными фотографиями моды, рассказы о путешествиях, спорте, увлечениях, здоровье, музыке и кино.