Гонка века. Самая громкая авантюра столетия - Николас Томалин

В тот же день он попробовал включить радиооборудование, но безуспешно. Яхтсмен еще поворчал на тот самый узел, который скрутился на фалах передних парусов: «Одна из самых жестоких морских шуток. Несколько часов уйдет на то, чтобы распутать этот клубок, и еще больше времени, чтобы провести все как нужно».

Именно в этот момент – в поле его зрения все еще находился мыс Лизард в виду Фалмута – начались настоящие проблемы. Первым устройством, вышедшим из строя, стал авторулевой Хаслера[6]. Несмотря на все модификации, произведенные в Тинмуте, из устройства выпало два винта, как записал капитан тримарана в судовом журнале. Кроухерст заменил их другими, сняв с менее значимого оборудования, но у него в буквальном смысле не было ни запасных винтов, ни болтов. Повторись это снова, и он потеряет контроль над судном, если только не будет постоянно стоять у штурвала. Занимаясь устранением неполадок в рулевой системе, Кроухерст обнаружил, что лаглинь (он тянулся в кильватере за кормой для измерения пройденного расстояния) намотался на перо руля, из-за чего заклинило его ротор. Он посмотрел на показания лага: судя по ним, было пройдено всего семь миль. Яхтсмен привязал лаглинь к румпелю, чтобы тот не попал еще куда-нибудь, и нашел новую веревку для снятия точных показаний скорости. Надвигались сумерки, и нужно было поднять металлический радиолокационный отражатель повыше на мачте, но тот неудачно сорвался, и Кроухерст сильно порезал указательный палец на левой руке. «Повсюду кровь. Аптечка куда-то подевалась. Конечно, тут же просто идеальный порядок!»

Проблемы с авторулевым Хаслера, очевидно, вогнали Кроухерста в депрессию. Чтобы поднять себе настроение, он решил устроить на следующий день пир на завтрак и уселся, чтобы набросать цветистый отрывок о своих морских приключениях в судовом журнале. Он был подчеркнут как важный и, очевидно, предназначался специально для публикации.

В третью ночь своего путешествия Кроухерст был занят преимущественно тем, что изучал справочник Адмиралтейства, предназначенный для капитанов паровых и парусных судов и известный под названием «Морские пути», где приводились рекомендуемые навигационные маршруты. В этом томе, вобравшем в себя знания и опыт мореходов за многие столетия выхода в море, описывались наиболее благоприятные маршруты в различные места назначения в каждое из времен года, а также давалась информация о преобладающих ветрах в определенных широтах. Из-за переменчивости ветров капитанам любых парусных яхт, отправляющимся в путешествие по Атлантическому океану, рекомендовалось прокладывать курс по старому, известному навигационному маршруту – то есть сначала забрать на запад, после чего повернуть на юг, пройти мимо побережья Португалии и Мадейры, а потом, двигаясь по широкой дуге, повернуть на запад через Южную Атлантику. Кроухерсту, по всей видимости, было прекрасно известно об этом из прошлого читательского опыта, но по какой-то причине в ту ночь он посчитал необходимым освежить в памяти свои знания. В отличие от Чичестера, у него не было тщательно распланированного маршрута до отплытия: похоже, он намечал его по мере продвижения[7].

Воскресным утром Кроухерст приготовил обещанный себе накануне грандиозный завтрак. В его меню были «чай, каша, яичница, тосты с джемом, еще чай». После чего он завалился спать. Слава богу, условия были идеальными: дул норд-ост со скоростью 15 узлов, и «Teignmouth Electron» несся по просторам Атлантики, обгоняя ветер. Тут выяснилось, что радиоприемник не работает. «От него теперь не больше пользы, чем от мертвого якоря. Надеюсь, его удастся починить», – написал Кроухерст. И снова в журнале появляется лирическое отступление – предназначенный специально для публикации отрывок, уравновешивающий тон повествования.

(Как оказалось, внутреннему голосу, нашептывающему о приближении Кароццо, не стоило верить. Итальянский яхтсмен, также стартовавший в спешке, в отличие от Кроухерста выбрал другой подход. Чтобы соблюсти правила гонки, он поднял паруса 31 октября, но тут же бросил якорь недалеко от берега и целую неделю занимался укладкой снаряжения, налаживал оборудование и проверял, все ли работает нормально, прежде чем начать бороздить просторы Атлантики.)

Кроухерст же в этот момент в открытом океане в 200 милях от берега учился справляться с проблемами, вызванными изначальными недоработками. Он начал с тщательного осмотра сломанного радиоприемника «Racal». Потратив несколько часов, он разобрал приемник на части и, к своему стыду, обнаружил, что единственной неисправностью в нем был сгоревший предохранитель. Авторулевой Хаслера снова стал барахлить. За ночь ветер сменился на юго-восточный, и когда Кроухерст проснулся, «Teignmouth Electron» мчался в северном направлении. Яхтсмен воевал с механизмом почти все утро, пытаясь заставить его работать на новом галсе. В конечном счете ему пришлось убрать грот, чтобы яхта замедлила движение, так как удерживать судно на нужном курсе удавалось только на скорости 2–7 узлов. Он вернулся к бытовым делам и приготовил еды на три дня вперед: мясо с рисом под соусом карри. Снова стал беспокоить нарыв на лбу, появившийся еще во время путешествия вдоль побережья, и отек распространился на левый глаз. Путешественник решил найти флакон с витаминами, затерявшийся где-то в одном из поплавков тримарана.

Во вторник 5 ноября Кроухерст обнаружил еще одну серьезную неполадку.