Посланник бури - Джей Си Сервантес

– Никуда не исчезай, Брукс! – крикнул я.

Когда я добрался до потолка и выглянул наружу, то увидел не кратер своего вулкана и не привычную пустыню. Раскинувшийся пейзаж смахивал на поверхность Марса – бесконечные красные скалы, пыль и никаких признаков жизни. Я взглянул на солнце, прикрыв глаза ладонью. Небо было ярко-синим и с каждой секундой делалось все темнее.

Я вытащил из кармана фигурку совы.

«Время пришло», – прошептал Ак-Пуук.

– Спаси ее!

«Сначала ты должен меня освободить».

«Что мне делать, Брукс?»

Я надеялся, что она услышит мои мысли, как тогда, под водой.

«Я не могу позволить тебе умереть».

– Это все из-за твоих демонов! – заорал я на тупую ухмыляющуюся сову.

«Она хотела, чтобы я никогда не покидал своей тюрьмы».

– Я тоже этого хотел!

Ак-Пуук злобно рассмеялся. Кажется, обстоятельства изменились.

Он был прав. Я понятия не имел, где нахожусь, а Брукс еле жива. Мои плечи поникли, я чувствовал себя сломленным и жалким.

– Обещай, что спасешь ее, если я тебя выпущу!

«Если не выпустишь, придется просто смотреть, как она умирает».

– А тебе придется и дальше гнить в своей тюрьме! ТАК ТЫ ЕЕ СПАСЕШЬ?

«Я – повелитель мертвых. И могу ее спасти».

Я вспомнил, что тетушка Кэб говорила мне про Пуука. Он захочет высосать мою кровь. Но мне было плевать. Плевать на все, если он и вправду поможет Брукс. Знаю, глупо пытаться спасти кого-то, освободив бога, который собирается разрушить весь мир. Я тоже раньше так думал. Но сейчас меня волновала только судьба Брукс – меньше всего я хотел, чтобы она навсегда осталась в Шибальбе.

Тень луны медленно надвигалась на солнце, приглушая его свет.

«Освободи меня».

– И еще я хочу вернуть Рози. Это моя собака, и она сейчас где-то в твоем подземном мире.

«Хорошо».

Когда луна полностью заслонила солнце, я сделал то, что поклялся не делать никогда. Я поставил глиняную фигурку перед собой и со всего размаху ударил по ней камнем. Сова раскололась, крылья разлетелись в разные стороны. Над осколками поднялось облако пыли, из-за которого я не смог разглядеть, что было внутри статуэтки. Откашлявшись и разогнав пелену, я уставился на лежавший передо мной темный кусок бумаги, мятый и потрескавшийся, как влажная кора дерева. Я взял его, чтобы получше разглядеть, и он заискрился у меня на ладони. Потом сам собой развернулся и трижды сложился. На нем не было ни надписей, ни картинок. Что это вообще такое? Я провел пальцем по неровному краю.

Внезапно он поднялся в воздух и вспыхнул синим пламенем. Над землей поднялся столб черного дыма, а следом в мои барабанные перепонки ударил такой жуткий вопль, что я не удержался и рухнул на колени.

На обрыве, спиной ко мне, сидело существо, приникнув к земле, как дикое животное. Наверное, это и был Ак-Пуук. Он не был похож на могущественного бога смерти. Неимоверно худой, тонкая кожа плотно обтягивает кости, позвоночник выгнулся дугой. Кряхтя и извиваясь, как змея, он пытался встать. И этот парень вонял – не просто отвратительно, нет – он будто наполнил воздух вокруг смертельной отравой, и я был уверен, что мне придет конец от одного-единственного вдоха.

Спустя мгновение непонятно откуда прилетела Муван.

Ее черные перья блестели от масла. Она уставилась на меня огромными выпученными глазами.

Тут птицу окутал густой дым, и она превратилась в сгорбленную седую старуху. На голове у нее было что-то типа шляпки из красных и желтых перьев.

Она опустилась перед Ак-Пууком на колени и прошепелявила:

– Мой гос-с-сподин, я принес-с-сла тебе кое-что, чтобы ты с-с-смог подкрепиться.

Ее тонкая черная юбка прошуршала по камням.

Она достала из необъятных складок своего платья маленькую глиняную фигурку – я не разглядел, какую именно – и разбила ее о камни.

Послышался пронзительный визг.

У нее в руках забилось уродливое существо с двумя козлиными головами и телом змеи. Она протянула его Ак-Пууку. Существо корчилось и блеяло, пытаясь вырваться. Ак-Пуук схватил его, сжав руками до хруста костей, а затем перекусил шею и быстро высосал всю кровь. Пустую оболочку он отбросил прочь, словно кожуру от апельсина.

Мой желудок перевернулся.

Кожа Ак-Пуука начала пузыриться и пошла буграми. Под ней по всему телу поползли серые черви, затем она уплотнилась, и Ак-Пуук со стоном распрямился.

Я порадовался, что он не смотрит на меня. Мне совсем не хотелось глядеть ему в глаза. Но в конце концов я вынужден был это сделать. Он дал мне обещание.

– Зейн Обиспо, – произнес он низким скрипучим голосом.

Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох. А потом медленно повернулся к нему.

Ух ты! Он каким-то образом превратился из уродливого скрюченного монстра в самого обыкновенного парня в черном костюме, хрустящей белоснежной рубашке и темном шелковом галстуке. Сразу было видно, что этот костюм дорогой, а не то лоснящееся потертое тряпье, что носил мой учитель по истории.

Ростом Ак-Пуук был никак не ниже ста восьмидесяти сантиметров, но не это делало его столь… пугающим. У него были пронзительные черные глаза, темная кожа и широкие плечи, прямо-таки источающие силу и власть (простите, боги, если вы ненавидите Ак-Пуука, но вы сами просили говорить только правду).

Он взмахнул рукой – воздух передо мной задрожал, сгустился, и спустя секунду в нем материализовалась Брукс в своем бесчувственном птичьем теле. Я схватил ее и прижал к груди.

– Мы заключили сделку, – сказал я, чувствуя ее слабый пульс. – Ты обещал, что спасешь ее!

Ак-Пуук покосился на меня.

– Ты готов рискнуть всем ради нагваля?

– Не твое дело. Просто оживи ее.

Он проигнорировал мое требование и огляделся, а затем сделал еще одно едва заметное движение рукой, и мертвое пространство вокруг нас превратилось в бурлящий город.

– Вот так гораздо лучше, – сказал он. – Эта тишина меня утомила.

Мы оказались на крыше высоченного небоскреба, откуда открывалась панорама всего города. Внизу машины, словно жуки, сновали по автострадам. Я пытался понять, где мы. Нью-Йорк? Чикаго? Я ни разу не был в других городах и мог делать выводы только по кадрам из кино да фотографиям из журналов. Вдалеке виднелся высокий холм с большими белыми буквами: Голливуд. Мы, что, в Лос-Анджелесе?

Ак-Пуук глубоко вздохнул и прикрыл глаза.

– Ах… какой чудесный хаос. Я чувствую эту сладость, гудящую вокруг.