Репортаж из морга - Мишель Сапане

Помимо сравнения двух точек зрения на зачастую сложные ситуации, преимущество метода состоит в том, что таким образом два сотрудника службы получают представление о деле. И на следственных экспериментах или на судебных заседаниях может присутствовать любой из двух судмедэкспертов, в зависимости от загрузки службы.

Итак, Тиффани тщательно фиксирует все следы насилия и их расположение. Следы от удерживания на запястьях, синяки на спине, руках и бедрах, потертости на коленях и голенях. Все это говорит о жестоком обращении, толчках, трении.

46-летняя Шанталь, рост 157 сантиметров, вес 68 килограммов, избита, а затем задушена во время особенно жесткого, если не насильственного полового акта, о чем свидетельствуют анальные ссадины и повреждения в области больших половых губ.

Спустя год после этого вскрытия и многих других мы, оба судмедэксперта, проводившие его, получаем от судьи приглашение на следственный эксперимент.

Читая протокол, я понимаю, что задержанный подозреваемый – молодой человек жертвы, некий Кевин. Он признал, что это был «несчастный случай», произошедший во время альтернативных сексуальных практик, которые покойная очень любила. По ее просьбе Кевин даже надел ей на шею ремень, а потом затянул.

Так что Шанталь главным образом сама виновата в своей смерти. Запаниковав, Кевин якобы постарался скрыть произошедшее, устроив постановку в туалете в прачечной, а потом сбежал.

Весь дом пахнет гнилью. Хотя я совершенно уверен, что тело похоронили. Оказывается, после смерти обитательницы дома двери опечатали, чтобы никто не мог зайти внутрь. Потом, поскольку счета никто не оплачивал, электроэнергетическая компания отключила электричество. Содержимое холодильника начало портиться, вскоре за ним последовали и продукты, хранившиеся в морозильной камере. Вот и все.

Лично у меня есть большой опыт работы при таких адских ароматах и даже отчасти привычка к ним. Бывало и гораздо хуже. Но к некоторым участникам эксперимента это не относится, их лица вытягиваются так же быстро, как бледнеют.

Адвокат обвиняемого, только что покинувший свой роскошный «Мазерати», осторожно прикладывает салфетку к носу.

Наконец судья вызывает Кевина, которого охраняют трое сотрудников следственного изолятора. Можно начинать.

Направляясь к двум спальням на втором этаже, я замечаю фотографию ребенка в рамке на сосновом книжном шкафу в гостиной. Странно. Я не помню, чтобы в ближайшем окружении Шанталь был маленький мальчик.

Затем я протискиваюсь на лестницу вслед за всеми.

Первый пункт – комната справа. Именно здесь, по словам Кевина, началось сексуальное действо. Шанталь стоит на четвереньках на коврике из довольно грубых синтетических волокон. Это объясняет ссадины на коленях. Классика судебной медицины, явление, которое англосаксы называют carpet burning – ковровыми ожогами. Некоторыми (но далеко не всеми) этот термин воспринимается как циничная отсылка к carpet bombing, ковровым бомбардировкам во Вьетнаме.

Программа продолжается во второй спальне, на кровати. Кевин отказывается играть самого себя, и его играет жандарм в штатском, который по указанию подследственного ожесточенно хлещет манекен из соломы и парусины. На манекен надевают наручники, черную полумаску, переворачивают; жертва теперь лежит на животе, нападавший сидит верхом на ней.

Затем он описывает сцену с ремнем, который он затягивает на шее Шанталь, «потому что она так попросила».

– А потом? – настаивает следственный судья.

– Она перестала шевелиться. Я пощупал ее пульс, его больше не было. Я понял, что она уже мертва.

Кевин решает спустить тело вниз по лестнице.

Все перемещаются, чтобы наблюдать за сценой. Жандарм с манекеном под мышкой начинает спуск. С каждым шагом пятки импровизированной жертвы ударяются о лестницу. Однако на теле, осмотренном мной, таких следов не было. Сомневаюсь, что ее перемещали именно так.

Затем он идет в туалет, открывает дверь, сажает труп на пол, обустраивает мизансцену. Прибирает в доме и наконец уходит. Такова его версия.

Но вопросы остаются. Следователи до сих пор не понимают, зачем Кевин собрал все вещи Шанталь в пятнадцать больших черных мешков для мусора и засунул их в кладовку. Все, что могло напомнить о присутствии главной обитательницы, было тщательно убрано.

Следственный эксперимент подходит к концу. Судья обращается к нам.

– У вас есть вопросы?

– Да, господин судья. Указанная последовательность действий не объясняет всего. Некоторые элементы отсутствуют. Вы можете спросить месье, как он объясняет наличие на теле жертвы многочисленных синяков?

– Месье, вы можете ответить на вопрос эксперта?

– Я не знаю, откуда они взялись. Было только то, о чем я рассказал. Наверное, они появились на лестнице, эти синяки. К тому же внизу мы вместе упали.

Кевин лжет. Его история не согласуется с травмами, свидетельствующими о нескольких актах насилия до того, как Шанталь была задушена. В частности, мы заметили две большие гематомы на уровне лопаток. По моему мнению, поскольку Шанталь сопротивлялась и чтобы ее было легче задушить, Кевин обездвижил девушку, придавив ей коленями спину. Это совсем не похоже на игру с наручниками, которая плохо кончилась.

Мое участие в этом деле возобновляется 23 января 2019 года, когда начинается судебный процесс перед судом ассизов в Пуатье, в департаменте Вьенна. К моему удивлению, вызвали только меня, председатель не пригласила Тиффани.

Она внимательно изучает показания бывших любовниц подсудимого, безжалостно выясняя мельчайшие детали. В течение двух часов она маринует обвиняемого, сравнивая показания его и свидетелей, которых она без колебаний ставит в неудобное положение. Атмосфера напряженная, скамья жесткая, ягодицы болят. К тому же я не понимаю, к чему она клонит. Мне интересно, зачем же меня позвали.

У Кевина есть ответы на все вопросы, кроме тех, что слишком точны, настойчивы и могут вскрыть противоречия в его истории, его ложь. Тогда Кевин начинает юлить: «Я не буду отвечать на ваш вопрос». Или проще: «Уже не помню». Эта фраза встречается в его ответах чаще всего.

Постепенно мне становится ясно: председатель хочет знать, кто перед ней на скамье подсудимых. Мифоман, этакий патологический лжец, живущий в вымышленном мире, или обычный человек, сознательно лгущий из утилитарных побуждений?

Судя по свидетельствам бывших подруг, ложь Кевина идеально организована и выверена. Так легче лгать: когда рассказ отшлифован, люди реже противоречат сами себе. Он военный, был ранен в зарубежной операции, владеет роскошными автомобилями, его родители умерли, у него есть маленький сын… с небольшими вариациями. Но всего этого на самом деле нет. Тем не менее Кевин достигает своих целей: ему верят и приглашают к себе домой, где он устраивается, как паразит, оплачивая что-то по мелочи в начале совместной жизни, прежде чем позволить любовницам полностью себя содержать.