Вдребезги: GREEN DAY, THE OFFSPRING, BAD RELIGION, NOFX и панк-волна 90-х - Иэн Уинвуд

Когда Гуревича спросили, какую из своих песен он считает лучшей, гитарист Bad Religion предлагает присвоить этот титул «Stranger Than Fiction» (на самом деле пальму первенства должна была получить «Beyond Electric Dreams», но об этом как-нибудь в другой раз). Тот факт, что песня не выделяется на фоне соседей по альбому, свидетельствует о высоком качестве самого популярного релиза группы. Stranger Than Fiction – это не только интеллектуальная изощренность и глубина текстов, но и настоящий взрыв. Начиная с резонансного вступительного залпа «Мама, папа, посмотрите на своего маленького монстра» из «Incomplete», Bad Religion мгновенно ставит высокую планку, которую удерживает на протяжении всей пластинки.

Где-то между окончанием записи Stranger Than Fiction и ее выпуском пятью месяцами позже Бретт Гуревич решил покинуть группу. Автор книги еще ни разу не слышал, чтобы музыкант так резко высказывался о товарищах, как в тот день, когда год спустя я брал интервью у Джея Бентли в закусочной на лондонской площади Пикадилли. Несомненно, спор между ними стал катализатором, который отколол гитариста от группы, даже если сегодня Мистер Бретт не может вспомнить, из-за чего весь сыр-бор. Грег Граффин вспоминает заварушку, но считает, что если оглянуться назад, то станет понятно, что уход друга из группы «основан на множестве факторов».

«Мы с Джеем совсем не ладили, – вспоминает Бретт. – У нас двоих было раздутое эго. Молодые тупицы».

Граффин был дома в Итаке, когда ему позвонил Гуревич. В то время его навещали родители, и он помнит, что в доме было полно людей. Даже когда отношения между ними были отнюдь не радужные, парни продолжали созваниваться каждую пару недель. Из-за этого Граффин не придал особого значения тому, что определитель номера объявил имя гитариста, звонящего из Лос-Анджелеса

«Привет, Бретт», – сказал Грег.

«Привет, Грег. Я ухожу из группы», – сказал Бретт.

Граффин вспоминает, что эта новость «определенно помешала увеселительным планам на день». Однако в ходе разговора гитарист сказал фразу, которая утешила Граффина: «Послушай, если Van Halen смогут обойтись без своего солиста и стать более популярными, я уверен, что Bad Religion не будет скучать по своему гитаристу». Из этого Граффин сделал вывод, что его друг «все еще заботился о судьбе группы, но по какой-то причине решил уделить немного времени себе».

«Мне кажется, мой уход нужно рассматривать в контексте того, что мы были парнями, которые пятнадцать лет играли в группе и были еще молоды, – говорит Гуревич. – Даже в браке продержаться пятнадцать лет непросто, не говоря уже о музыкальной группе с четырьмя другими людьми: четыре безумных маньяка, которые играют панк-рок, принимают наркотики и устраивают всевозможную дичь. Это требует жертв, и в какой-то момент мы перестали ладить друг с другом… Должен признать, что я был зол на этих парней. Но я также думал, что принял разумное решение. Я подумал: “Хорошо, моя группа существует уже пятнадцать лет [на тот момент]. Они покинули мой лейбл, и я не сопротивлялся этому. И несмотря на то, что они ушли, я написал лучшую пластинку, которую мог, и отдал им. Я сыграл ее так хорошо, как только мог. Я написал лучшие песни, которые мог. Я позаботился о том, чтобы все было классно. Это было то, что я давал своей группе, чтобы показать им, что я люблю их. Это было то, чем я хотел заниматься. Мне было тридцать два года, и я думал, что это достойное время, чтобы перестать гастролировать как панк-рокер и начать управлять своим лейблом, помогая восемнадцатилетним ребятам записывать панк-пластинки”. Мысленно я желал им [Bad Religion]: “Дерзайте, мужики, пока колеса не отвалятся”. Но для меня пришло время вырасти и стать мужчиной».

Через месяц после выпуска Stranger Than Fiction, в один из уик-эндов октября, Bad Religion и Бретт Гуревич по совпадению оказались в Амстердаме. Группа давала концерт в прекрасном Paradise Hall в центре города, в то время как их бывший гитарист праздновал открытие европейского филиала Epitaph Records, который жив и по сей день. В последнюю ночь уик-энда член дорожной бригады Bad Religion, одетый как Мистер Бретт, появился на сцене зала только для того, чтобы его штаны упали после пинка в спину от Джея Бентли. Двадцатью четырьмя часами ранее, в ходе пресс-конференции, на которой было объявлено о начале европейской кампании Epitaph, автор спросил Гуревича, считает ли он ироничным, что его старая группа покинула его лейбл в момент, когда Epitaph стремительно становился крупнейший независимой звукозаписывающей компанией в мире.

«Думаю, если вы откроете словарь, это будет определением слова “ироничный”», – таков был его ответ.

Сам того не осознавая, Брайан Бейкер провел полтора года, готовясь занять место, которое Бретт Гуревич освободил в Bad Religion. В 1993 году гитарист еще до официального релиза получил кассету с Recipe for Hate от своего приятеля в офисе Epitaph. Попрощавшись с коллективом лейбла на бульваре Санта-Моника, двадцативосьмилетний гитарист вставил кассету в стереосистему своего «Плимута Барракуда» 1956 года. Внешне автомобиль был конфеткой, но его техническое состояние, включая стереосистему, оставляло желать лучшего. Брайан Бейкер смог вставить новую копию Recipe for Hate в магнитофон, но извлечь ее обратно так и не удалось. Радио тоже не работало. В течение восемнадцати месяцев водителю оставалось слушать уже далеко не новый альбом Bad Religion с тринадцатью треками. Ближе к концу 1994 года Бейкер продал машину другу. Кассета так и осталась в аудиосистеме. Эта сделка смахивала на автомобильный эквивалент продажи дома с привидениями ничего не подозревающей жертве.

Брайан Бейкер был панком без портфолио. В его послужном списке значилась лишь сенсационная подростковая группа Minor Threat из Вашингтона, округ Колумбия, которую он основал. Но, как и любой артист, который добился мало-мальских успехов на раннем этапе своего жизненного пути, его мучал вопрос – что играть на бис? Тот факт, что панки обычно не выходят на бис, вряд ли его успокаивал.

К 1994 году Бейкер перебивался мелочевкой. Попытка гитариста попробовать хард-рок в составе проходной группы Junkyard потерпела фиаско. Панк-рок группа, благодаря которой он получил некоторую известность со времен Minor Threat, Dag Nasty, записала альбом для Epitaph – Four on the Floor 1992 года, – но утверждать, что он и Бретт Гуревич дружили, было бы преувеличением. К тому времени Брайан Бейкер уже проживал в Лос-Анджелесе и считал Грега Хетсона другом. Ребята обожали тусовки и часто оказывалась на одних и тех же вечеринках. Гитарист Bad Religion часто слышал шутливую саморекламу от Брайана Бейкера: «Если Бретт когда-нибудь уйдет, пожалуйста, позвоните мне. Я хотел бы присоединиться к Bad Religion… Если случится какой-нибудь несчастный случай или он решит присоединиться к другой группе, то вспомните обо мне». Но, как мы знаем, в каждой шутке есть доля правды.

В 1994 году Брайан Бейкер работал на репетиционной точке, а в остальном в его жизни царил застой. Приглашение от REM прийти на прослушивание на должность второго гитариста в предстоящем мировом турне было громом среди ясного неба. Из авангарда американского студенческого рока REM превратились в одну из самых популярных групп в мире. После успешного прослушивания Бейкеру предложили участвовать в концерте, на что он с удовольствием согласился. И тут же, как нарочно, ему позвонил Грег Хетсон. В то время гитарист был в Англии с Грегом Граффином, где они продвигали Stranger Than Fiction. Радостно кривляясь, парни позировали для фотографий, закутавшись в британский флаг, который позаимствовали с шеста на крыше отеля в центре Лондона. Ваш покорный слуга в тот день брал у них интервью, но не был поставлен в известность касательно того, что Bad Religion ищут гитариста.