Звезда в ладони - Саманта Сноу

Дальше терпеть это стало невозможным, и Дороти пришла к выводу, что Лиззи необходимо показать психиатру. Она очень волновалась за психическое состояние девушки. Каждый день промедления грозил стать критическим.

Придумывая, каким способом довести Лиззи до клиники, Дороти резала овощи для салата и вдруг застыла с поднятым ножом. Возглас Лиззи: «Дороти, я пришла!» прозвучал так неожиданно, что заставил ее замереть.

Она так и стояла с зажатым в руке ножом, пока девушка не появилась на кухне.

— О, ты обед готовишь. Дороти, если бы ты знала, какая я голодная! — Лиззи подбежала к подруге и чмокнула ее в щеку.

— С тобой все нормально? — осторожно спросила Дороти.

Перемена в поведении Лиззи была так велика, что это ее испугало не меньше, чем многодневное молчание.

— Конечно! — ответила, как ни в чем не бывало, Лиззи. — А что ты готовишь?

— Салат из овощей.

— Хочу салат. А еще хочу омлет с беконом. Сделаешь?

— Сейчас-сейчас… — И Дороти застучала ножом по остаткам овощей.

Лиззи уселась за стол и, подперев рукой щеку, произнесла:

— Ты не пугайся. Со мной правда все в порядке. Просто я… Ну, будем считать, что я долго-долго спала, а сейчас проснулась. И страшный сон остался позади.

— Я так рада, Лиззи, — искренне сказала Дороти. Она высыпала овощи в чашку, полила их маслом и пошла к холодильнику за яйцами. — Я волновалась за тебя, подруга… — В голосе Дороти звучало столько нежности, что у Лиззи комок к горлу подкатил.

— Спасибо, — прошептала девушка. Она сглотнула комок и уже вполне нормальным голосом спросила: — А знаешь, что меня вывело из спячки? Мой портрет.

— Портрет? — не поняла Дороти.

— Да. Представляешь? Небольшой портретик, нарисованный углем на белой бумаге, — пояснила Лиззи. — Когда я увидела на нем, во что я превратилась, я испугалась и сразу проснулась.

Дороти прекратила взбивать яйца.

— Я не понимаю, Лиззи.

Девушка улыбнулась.

— Ну да, ты же ничего не знаешь. У меня появился друг. Веселин. Это наш консьерж. Он художник. Вот он и нарисовал мой портрет.

В душе Дороти шевельнулась обида. Надо же, чужой человек сделал то, что не удалось сделать ей, вывел Лиззи из шокового состояния. Да ладно. Это все мелочи. Главное, с Лиззи все в порядке.

Когда Лиззи съела целую тарелку салата и огромную порцию омлета с беконом, Дороти осторожно спросила:

— И что ты собираешься делать?

— Жить, — просто ответила девушка, вытирая рот салфеткой. — Спасибо, Дороти, было очень вкусно.

Если Лиззи казалось, что жизнь остановилась, то Фил, наоборот, чувствовал, что она несется семимильными шагами, и не куда-нибудь, а в пропасть. Фил искал встреч с Лиззи, хотел только одного — поговорить, объяснить. Но ему никак это не удавалось. Девушка всячески избегала его: переходила на другую сторону улицы, пряталась в подъездах, бросала телефонную трубку.

Он дошел до того, что не мог оперировать. Доктор Лок, не посвященный в причину депрессии Мартина, все-таки пошел ему навстречу и предоставил недельный отпуск. Допускать хирурга до операционного стола в таком состоянии было нельзя.

Фил знал, что сам виноват в случившемся, и от этого переживал еще больше. Ему давно следовало все рассказать Лиззи. Но он все время откладывал разговор. После ночи в «Приюте для влюбленных» Фил понял, что дальше ждать нельзя. Он собирался все рассказать при первой же встрече. А дальше будь что будет.

Он был уверен, что Лиззи все поймет и простит его за невольное сокрытие правды.

Но его опередили…

В мыслях Фил постоянно прокручивал предстоящий разговор с Лиззи, знал, что скажет, какие аргументы приведет, чем сможет убедить девушку в правдивости своих слов.

Но в реальности все оказалось намного сложнее. Разговора не получалось. Филу казалось, что Лиззи его просто не замечает.

Он отлично знал, во сколько Лиззи выходит из дома, чтобы вовремя добраться до больницы. Но все равно пришел заранее, боясь пропустить девушку. Почти сорок минут он топтался у подъезда, ходил взад и вперед, впервые в жизни жалея, что не курит. Ему казалось, что сигаретами хоть как-то можно было бы занять время, которое тянулось так медленно. Наконец дверь подъезда распахнулась, появилась Лиззи. Она на мгновение задержалась в дверях, обернулась, помахала кому-то рукой и быстро зашагала в сторону больницы.

Фил, сорвавшись с места, обогнал девушку и остановился перед ней.

— Лиззи, нам надо поговорить, — решительно сказал он.

Фил боялся, что девушка, как и в предыдущие разы, прошмыгнет мимо него, даже не взглянув. Но, к его удивлению, Лиззи приостановилась и ответила:

— Давай поговорим, раз тебе этого хочется. Но я спешу на работу, так что, если ты не против, поговорим по дороге.

Фил готов был говорить с ней хоть в состоянии невесомости, только бы говорить.

— Как ты? — Глупый вопрос вырвался непроизвольно.

— Ты же пришел не за тем, чтобы узнать это, — сказала она, глядя вперед, на дорогу, а не на него.

Фил кашлянул, прочищая горло:

— Почему же? За этим тоже… Лиззи, я тебе должен все объяснить.

Не сбавляя шага, Лиззи наконец-то взглянула на Фила.

— Ты думаешь, мне нужны твои объяснения? Ошибаешься.

— Лиззи…

— Помолчи чуть-чуть, — перебила его девушка. — Я хочу, чтобы ты понял. Понимаешь, когда я все узнала, узнала не от тебя, а от Дороти, мне было очень плохо. Очень. Я даже думала, что жизнь остановилась. Но сейчас все прошло. Я много думала о случившемся и пришла к выводу: все правильно, все закономерно. Я не заслужила то счастье, на которое понадеялась, встретив тебя. Я его просто нафантазировала.

Его поразили слова девушки. Оказывается, она приписывала вину не ему, не его трусливому молчанию, а себе. Не его считала виновником случившегося, а себя. И это было неправильно.

— Ты говоришь глупости, — грубовато произнес через некоторое время Фил. — Откуда у тебя такие мысли?

Лиззи горько усмехнулась:

— А разве ты забыл, что я рассказывала тебе в той беседке в Стронгсвилле? Дин правду сказал: меня нельзя любить.

— Я люблю тебя! — выкрикнул Фил так громко, что проходивший мимо мужчина остановился и стал смотреть им вслед.

— Нет, — отрезала Лиззи. — Любовь — это доверие, а ты врал мне.

— Я боялся потерять тебя.

— Это все слова, Фил. Ты обманывал и меня, и свою жену.

Разговор бежал по кругу, был неправильным. До больницы оставалось минут десять ходьбы.

— Обманывал жену… — повторил Фил обреченно. — Что ты знаешь об этом?