Королева Тирлинга - Эрика Йохансен

– Твоя мать была тщеславной дурой, – в гневе выпалила Карлин. – Если хочешь быть как она, вплетай себе в косы ленты и сиди целый день перед зеркалом! Забудь о миллионах людей, которые от тебя зависят. Вот тебе вся суть королевы Элиссы.

Келси расплакалась еще пуще, но слезы ее не тронули Карлин, она всегда была к ним равнодушна. Она вышла из комнаты и несколько дней не разговаривала с Келси, даже когда та, сама постирав и выгладив платье, вернула его в шкаф. Барти на следующий день передвигался по коттеджу на цыпочках с заплаканными глазами и несчастным видом, тайком от Карлин подсовывая Келси сласти. Спустя несколько дней Карлин, наконец, смилостивилась, но когда Келси заглянула в ее шкаф, она обнаружила, что все нарядные платья исчезли.

«Карлин была права», – думала она, рассеянно покачиваясь в седле. После случая с платьем она время от времени злилась на Карлин. Карлин сама хотела бы быть королевой. Она, очевидно, считала, что справилась бы с этой задачей лучше, чем Элисса, и, если уж на то пошло, чем сама Келси. Келси привыкла считать, что истинной причиной ее поведения была зависть, но теперь она уже не была в этом так уверена. За последние два дня она узнала о королеве Элиссе больше, чем за всю свою жизнь, и ничто из услышанного ей не понравилось. Но детские фантазии были с ней так долго. Что же делать с ними теперь?

Они сделали привал незадолго до рассвета, когда до города оставалось еще четыре-пять часов езды. Булава запретил Келси разводить костер и из соображений осторожности разбил лагерь позади большого ежевичного куста, за которым их было не видно с дороги. Ехавшие за ними всадники, очевидно, сами, наконец, устроились на ночлег, потому что стука копыт Келси больше не слышала. Она спросила Булаву, можно ли ей снять на ночь свои доспехи, и он кивнул.

– Но завтра вам придется снова их надеть, госпожа, потому что в город мы въедем посреди бела дня. Без меча от доспехов мало толка, но все лучше, чем ничего.

– Как скажешь, – сонно пробормотала Келси. Вдруг ей кое-что пришло в голову, и она встрепенулась. – Нам нужно добраться до города прежде, чем уйдет поставка, Лазарь. Это очень важно.

– Как пожелаете, госпожа. Я вас разбужу.

Келси снова улеглась, чувствуя себя такой уставшей, что могла уснуть, несмотря на неотвязную боль в шее. Ей нужно поспать. Все решится завтра. «Отчаянная решимость», – вспомнила она слова Булавы. Поехать навстречу смерти.

Во сне она видела бесконечные поля, как те, что простирались вокруг, когда они ехали по Альмонтской долине, усеянные согбенными фигурами мужчин и женщин. Над полями поднималось солнце, и небо пылало красным огнем.

Келси приблизилась к одной из крестьянок. Женщина обернулась, и Келси увидела, как она красива – сильные, решительные черты лица и спутанные темные волосы. Она выглядела неожиданно молодо. Когда Келси подошла ближе, женщина протянула ей сноп пшеницы, будто бы на проверку.

– Кровь, – бессвязно прошептала женщина, и в глазах ее загорелось безумие. – Всюду кровь.

Келси снова глянула на ее руки и увидела, что женщина держит не сноп, а искалеченное, окровавленное тело маленькой девочки. Глаза ребенка были вырваны, а глазницы наполнены кровью. Келси открыла рот, чтобы закричать, но тут ее разбудил Булава.

Они въехали в Новый Лондон через несколько часов после полудня. Келси разморило от жары, тяжести доспехов и недосыпа, но когда они въезжали в столицу по Новолондонскому мосту, она сразу пришла в себя, пораженная грандиозными размерами города.

На мосту была застава, где двое мужчин собирали плату за проезд. Булава выудил десять пенсов из кармана плаща и с поразительной ловкостью умудрился расплатиться, не открывая лица. Келси изучала мост. Это было подлинное чудо инженерии – не меньше пятидесяти футов в длину, из серых гранитных блоков на шести огромных колоннах, которые поднимались из глубин реки Каделл. Река огибала город и убегала на запад, где через пятьдесят миль обрушивалась с утесов в Тирлингский залив. Воды ее были удивительно чистого голубого цвета.

– Не засматривайтесь на воду слишком долго, – предупредил Булава из-за ее плеча, и Келси устремила взгляд перед собой.

Новый Лондон изначально был небольшим городком, который построили первые переселенцы на одном из склонов Рисовых гор. Но город разрастался, переходя с холма на холм и превращаясь в столицу Тирлинга. Теперь под ним лежала целая цепь холмов, и улицы его змеились вверх и вниз, повторяя природный ландшафт.

Цитадель высилась в самом центре города – гигантский монумент из серого камня, по сравнению с которым остальные здания казались крошечными. Она была возведена на манер зиккурата – асимметричная, но явно тщательно продуманная конструкция. Даже с такого расстояния Келси могла разглядеть многочисленные укрепления и балконы на разных уровнях, со множеством укромных уголков и проемов, где можно было бы спрятаться. Цитадель была построена во времена правления Джонатана Доброго, второго короля Тирлинга. Имени архитектора никто не знал, но он явно был мастером своего дела.

Остальная часть города производила не столь сильное впечатление. Большинство зданий были наскоро сооружены из дешевой древесины и перекосились в разные стороны. Один большой пожар, подумалось Келси, и город сгорит дотла.

В миле от Цитадели высилась еще одна башня – белоснежная и не столь высокая, увенчанная золотым крестом. Это, должно быть, Арват, главная резиденция Церкви Господней. Разумеется, где ей еще быть, как не рядом, хотя Булава сказал ей, что Регент разрешил соорудить придворную часовню внутри Цитадели. Келси не могла разглядеть, был ли крест просто позолоченным или целиком отлит из чистого золота, но на солнце он сверкал так ярко, что слепил глаза.

Трудно было сказать, каким было бы ее отношение к Церкви Господней, будь она воспитана в другой семье, где на ее мировоззрение не влиял бы убежденный атеизм Карлин. Но дело было сделано, и теперь она взирала на золотой крест с инстинктивным недоверием, сознавая, что ей придется искать какой-то компромисс со всем тем, что он символизировал. Даже дома, в коттедже, компромиссы ей всегда давались плохо.

Булава молча ехал подле нее, то и дело указывая, куда нужно повернуть. Они миновали мост и въехали на оживленную магистраль, которая вела непосредственно в город. Оба по-прежнему были плотно закутаны в плащи и капюшоны. Булава считал, что на всех дорогах к Цитадели будет стража, и Келси чувствовала его настороженность, замечая, как он то и дело менял положение, оказываясь между ней и тем, что вызывало у него опасения.

Сама Келси не замечала ничего необычного, но откуда бы ей знать, что здесь считалось необычным? Вдоль улиц тянулись лотки. Торговцы предлагали всевозможные товары, от простых фруктов и овощей до экзотических птиц. Уличный рынок, поняла Келси. И он становился все многолюднее по мере того, как они пытались углубиться в город. На улицах были и магазинчики – каждый с красочной вывеской. Келси углядела портного, булочную, целителя, цирюльника и даже галантерею. Это каким же надо быть пустозвоном, чтобы шить себе шляпу на заказ?