Кукловод - Андрей Троицкий

Старик ветеринар не ошибся. Откладывать с Джеком больше нельзя. Надо все кончить сегодня, другого времени не будет.

Акимов вернулся в кухню. Полчаса прошло, а Джек не съел и ста граммов фарша. Акимов присел на корточки, обнял собаку за шею.

– Ничего, дружище. Говорят, у собак, как у людей, есть другая, следующая жизнь.

Акимов поднял собаку на руки. За последние две недели Джек сильно похудел, весил не как пяти-годовалый взрослый пес, а как восьмимесячный щенок. Акимов донес Джека до прихожей, вышел на лестничную клетку. Пинком ноги захлопнул дверь.

Он положил собаку на заднее сидение. До ветеринарной лечебницы всего четыре квартала. Акимов ехал медленно.

* * *

В смотровой его встретил не старичок с усами, а здоровый молодой врач с косоватым ускользающим взглядом. В коротком халатике с засученными рукавами, обнажавшими плотные жилистые предплечья, он напоминал рубщика мяса. Выслушав Акимова, сказал, что все сделает в наилучшем виде.

– Слушай, уколи его морфином, – попросил Акимов. – Пусть хоть кайф словит перед смертью. Я заплачу, сколько надо.

Молодой врач усмехнулся.

– К морфину у собак иммунитет. Чтобы убить такую собаку, нужно десять ампул. От пяти ампул ваш Джек только опьянеет.

– Я заплачу, – повторил Акимов. – Сколько бы ни стоило.

Врач назвал цену. Акимов полез в бумажник и отсчитал деньги. Джек сидел у его ног и блеял по овечьи.

– Будете на это смотреть? Или как? – спросил врач.

– Не буду, – покачал головой Акимов. – Не могу.

Он сел на корточки, последний раз обнял Джека, поцеловал его в нос и глаза. Затем поднялся, вышел в коридор и плотно закрыл за собой дверь.

Оставшись наедине с собакой, врач подхватил Джека, перенес в соседнюю комнату, посадил на хирургический стол. Достав из-под стола рулон клейкой ленты, плотно замотал собаке пасть, чтобы не визжала от нестерпимой боли после укола.

Затем он выбрал большой шприц и десятисантиметровую толстую иглу. Взял с полки флакон нашатырного спирта, наполнил шприц. Опрокинул собаку на бок. Сделал укол в грудь, утопив иглу шприца между ребер.

Затем он сбросил Джека на пол. Собака билась в судорогах, каталась по полу, пыталась царапать слабыми лапами кафельные стены.

Джек умер через десять минут после укола от отека легких. Врач снял клейкую ленту с морды Джека, положил собаку на стол. Бумажной салфеткой обтер морду от кровавой пены.

Произведя эти манипуляции, позвал из коридора Акимова.

– Умер ваш Джек, как уснул, – сказал врач. – Кажется, даже улыбался перед смертью.

– Спасибо. Вы могли бы его похоронить? Я заплачу.

– Вы уже за все заплатили, – улыбнулся ветеринар. – Не надо переплачивать. А собаку оставьте здесь. Трупы мы утилизируем.

Акимов вышел из одноэтажного здания ветеринарной лечебницы. Накрапывал мелкий холодный дождь. Казалось, он что-то сделал не так, неправильно. Но ошибку уже невозможно исправить.

Глухая московская окраина в районе нефтеперерабатывающего завода утопала в грязи и проливном дожде. А в просторном ангаре, в свете люминесцентных ламп, в тепле и сухости ждали своих водителей два груженых «Урала».

Кузова автомобилей под высокими брезентовыми тентами были заставлены жестяными герметично закрытыми бочками. По двенадцать бочек в грузовике. На каждой бочке пугающая надпись, выполненная красной масляной краской: «огнеопасно».

Под надписями по трафарету вывели черепа со скрещенными костями. Это для тех, кто не умеет читать. И еще на каждой бочке мелом, видно краска кончилась, написали короткое пояснение: «солярка». За бочками, в глубине кузовов один на другой сложили продолговатые сбитые пятидюймовыми гвоздями ящики защитного цвета.

Сорока пяти килограммовые ящики были не маркированы, не имели надписей ни мелом, ни краской, зато по бокам к ним приколотили деревянные гладко струганные ручки, чтобы удобнее таскать эту тяжесть. На эти длинные ящики сверху положили несколько коротких ящиков, некрашеных, сбитых из занозистых не струганных досок.

Глава фирмы «Орфей» Яков Семенович Гецман поздним вечером прибыл на место, чтобы лично проинспектировать груз. Полез в кузова автомобилей. При свете фонарика, который держал Акимов, пересчитал ящики и бочки. Перепачкав брюки мелом, Гецман спрыгнул вниз, сам застегнул карабинчики тентов. Гецман обошел машины, ладонью постучал по бортам, а носком ботинка по покрышкам. За дверью ангара, в темном дворе ждали давно прибывшие на место водители: Величко, Каширин и Рогожкин.

Довольный результатом поверхностного осмотра, Гецман отправился в дальний конец ангара. Зашел в снятый с колес строительный вагончик, служивший административным помещением. Он сел на стул, приоткрыл створку окна, чтобы было слышно все, что происходит в ангаре, задернул сатиновую занавесочку. Теперь сам Гецман, невидимый со стороны, мог наблюдать за происходящим.

Следом за начальником в бытовку вошел Акимов. Плотно прикрыв за собой дверь, сел на скамейку. Все слова уже были сказаны, все вопросы заданы, но последние указания, они самые важные.

* * *

Гецман хлопнул себя ладонями по коленям.

– Итак, маршрут ты знаешь. Через Рязань, Пензу, Куйбышев. Границу с Казахстаном пересекаете в районе Оренбурга. Далее Аральск, Кентау. До самой границы с Узбекистаном. Это недалеко от Чимкента. По моим прикидкам, вы должны уложиться в четыре дня. Прибавим еще пару-тройку дней на непредвиденные обстоятельства. Поломки, мало ли что… Грузовики не новые. Кстати, в мотелях и гостиницах лучше не останавливаться.

– И публичных домах тоже не останавливаться, – усмехнулся Акимов. – Потому что дорого.

– Пусть водители меняют друг друга за рулем каждые часа три-четыре. Чтобы меньше уставали. Ты старший. Держи людей на коротком поводке. Им платят большие деньги, они должны их отработать. Ты за них поручился, ты за них отвечаешь. Доберетесь до условленного места, передадите машины таджикам. А потом возьмете билеты до Москвы. Здесь отдохнете.

– Да уж, здесь отдохнем.

– Грузовики будут сопровождать на «Жигулях» два моих парня, Воронцов Юра и Витя Гуж. Ты их знаешь. Они поедут сзади вас. Случись нештатная ситуация, ну, с милицией, с местечковой братвой или что… Вообщем, ваше прикрытие – это их забота. С пограничниками тоже все схвачено. Вам остается только крутить баранку. Вопросы?

– Ни одного.

– Ну, Игорь, не знаю, что еще тебе объяснять, что добавить. Накладные, путевые листы – у тебя. Все бумаги в порядке. Двигай. Дорога трудная. Но ты все это дерьмо лучше меня знаешь. Сам жил в Казахстане.

– Об этом я стараюсь не вспоминать, – сказал Акимов. – О том, что я там жил. И как жил.

Акимов пожалел о своих словах, откровения с начальством – это уже роскошь. Лишние слова.