Миледи и притворщик - Антонина Ванина

Сбросив рюкзак и пристроив сумку рядом с Гро, я поспешила ухватиться за самую низкую ветку, правда висела она в полуметре над моей головой. Надо бы подтянуться, но что-то у меня совсем не получается…

И тут моих бёдер коснулись самые нежные руки на свете. Я и опомниться не успела, как вдруг оказалась сидящей на плечах Стиана. А дальше настало время перелезать на ветку. И тут я ощутила себя настоящей коровой: руки отчаянно цеплялись за дерево, а вот нога никак не хотела покидать надёжное мужское плечо. Как я ни пыталась, но переложить свой вес на ветку и удобно на ней усесться у меня так и не вышло. И тогда Стиан сказал:

– Ладно, слезай, попробуем в другом месте.

И он плавно опустил меня на землю, вылез из-под моих ног, но руки с бёдер всё же не убрал. И вот он теперь стоит за моей спиной, такой сильный и желанный. А я уже начинаю таять от его прикосновений и того, что они обещают… Скорее бы вернуться на озеро, а то нескромные мысли так не вовремя закрались в голову. И не у меня одной. Когда шею обжёг вожделенный поцелуй, я уже была готова забыть обо всех и вся, как вдруг в нескольких шагах от нас раздался тактичный кашель.

У меня чуть душа не ушла в пятки, когда я поняла, что мы заигрались и нас кто-то обнаружил. Руки Стиана сжались вокруг моего стана, словно говоря, что он никому меня не отдаст, я же с замиранием сердца повернула голову в сторону и увидела того, кто так нежданно подкрался к нам.

Это был островитянин в годах, приземистый, но полнотелый. Перьев у него в причёске было больше, чем у собирателя фруктов и носильщиков корзины. И из одежды помимо мешочка на ниточке он носил за спиной ещё и длинную накидку, правда, плетённую из травы. А ещё он держал в руке посох, увенчанный черепом какого-то мелкого животного. С равнодушным видом он взирал на нас с минуту, потом лениво почесал выпирающее пузо и, глядя на Стиана, вопросил:

– Старосарпалец?

Мы оба замерли, не зная, как реагировать. Островитянин что, говорит с нами на одном языке, а не на своём странном диалекте? И он даже знает, что за пределами Гамбора существует Старый Сарпаль? Но откуда?

– Чего молчишь, полукровка? – вновь обратился к Стиану толстяк. – Ты откуда здесь взялся?

– Приплыл, – осторожно ответил Стиан.

– А звать-то тебя как?

– Шанти. А кто ты?

– Я – Ирфан, рыбак из Тахима. Ну, в смысле был рыбаком, пока меня штормом не занесло на этот окаянный остров. Проклятье, как давно это случилось? Шанти, ну ка подскажи, сколько уже лет правит сатрап Рахул?

– Он уж лет пятнадцать как помер. Во дворце в Шамфаре сейчас сидит его племянник Сурадж.

– Да ты что? Пятнадцать лет? А я-то здесь тогда сколько?

– Не знаю. Что случилось примечательного в тот год, когда ты вышел в море и попал сюда?

– Что случилось? Да ничего такого. Сатрап Рахул женился в четвёртый раз. Тромцы дотянули железную дорогу до Тахима. Я вот думал, ну теперь заживём. Я буду рыбу ловить, продавать её тромцам, а они её по железной дороге прямо во дворец сатрапа довезут и на стол ему подадут. А вон оно как обернулось. Вышел я однажды в море и в бурю угодил. Долго мою лодку в открытом море болтало, носило. Я уж думал, так и помру, даже сушу перед смертью не увижу. И тут выкинуло меня на берег, стало быть, боги мне вторую жизнь подарили. Вот только лодку вдребезги разбило о камни, а новой я построить не смог, так и остался здесь. И когда уж это было…

– Кажется, ты здесь уже лет двадцать.

– Двадцать? – помрачнел бывший рыбак. – Вот это я застрял здесь, так застрял.

А дальше они принялись обсуждать какие-то малопонятные мне события, говорить о незнакомых мне людях и местах. Я внимательно прислушивалась к их разговору и внезапно поняла, что Ирфан не просто застрял здесь на двадцать лет, он понятия не имеет, что за это время в Старом Сарпале многое изменилось. Он не знает, что четырнадцать лет назад религиозные фанатики изгнали всех тромцев из сатрапии и разрушили железную дорогу. Он думает, что северяне до сих пор строят железнодорожные ветки и крутят романы с сарпальскими женщинами. И, что самое интересное, Стиан не собирался его в этом разубеждать.

– Так кто, говоришь, твой отец? – спрашивал Стиана Ирфан.

– Был полицмейстером на железнодорожной станции в Фариязе.

– Ух ты, какой важный человек. А мать твоя из чьей семьи будет? Торговцев или вельмож?

– Нет, она из крестьян. У её братьев персиковые сады близ Фарияза.

– Да? И где же ты рос? В деревне близ садов или в городе?

– И там, и там. По утрам я ходил в городскую школу возле железнодорожной станции, а днём бежал с другими мальчишками в деревню к родне.

– Да ты что? Неужто отец про тебя не забыл и даже школу оплатил? Или ж он одумался и решил тебя к себе на воспитание взять?

– Для начала он решил на моей матери жениться. Я – законнорождённый, просто деревенская родня всегда мне рада.

– Ну, дела, – восхищённо протянул Ирфан. – А твой отец, оказывается, приличный человек, не то что остальные тромцы с железной дороги. Надо ж, женился на твоей матери. Да…

Я слушала их диалог и поражалась феноменальной способности Стиана вешать лапшу на уши любому своему собеседнику. Умеет же он отвечать на все вопросы правдиво и в то же время переворачивать свою подлинную биографию с ног на голову. Когда-то и я была на месте Ирфана и так же внимательно слушала Шанти. А он всего лишь отвечал на мои вопросы и не вдавался в детали. В точности, как и сейчас. Аж тошно всё это снова слушать. Я как будто вернулась в тот самый день, когда узнала, что Шанти долгое время меня просто обманывал. Ах нет, он не обманывал, он, как и сейчас, просто не упоминал о том, о чём его не спрашивали.

– Ты мне лучше скажи, – тем временем продолжал допытываться у Стиана Ирфан, – что это за тромец не побоялся отдать тебе в жёны свою дочь?

Тут он кинул красноречивый взгляд в мою сторону и снова отвёл глаза, ожидая, что ответит ему Стиан. Ах ну да, какой же сарпальский мужчина унизит себя разговором с женщиной на равных. Зачем задавать вопросы табуретке, если за табуретку может всё сказать её владелец...

А мне теперь даже интересно, как Стиан выкрутится, что выдумает, лишь бы не разрушить уже сложившуюся в голове Ирфану картину. Ну же, я верю в тебя, Шанти, ты умеешь дурить людям головы.

– Отец Эмеран помогает одним состоятельным людям покупать у других состоятельных людей ценные вещи и составляет для этого особо ценные договоры.

– Перекупщик что ли?

– Посредник. Он очень уважаемый и очень родовитый человек.

– А, ну тогда ясно…

Не знаю, что там ясно Ирфану, а я вот не могу взять толк – Стиану что, известна профессия моего отца? То, что герцог Бланшарский уважаемый и родовитый, это и так понятно, а вот с чего вдруг Стиан взял, что мой отец посредник при продаже чего-то ценного? Это Ирфана он может водить за нос, а я прекрасно поняла, что речь о биржевом брокере, торгующим ценными бумагами. Но откуда Стиан это знает? Я ему об этом никогда не говорила. И в прессе об этом не могли писать. Для любителей светской хроники герцог Бланшарский – это, прежде всего герцог, никому не придёт в голову интересоваться, чем он зарабатывает на жизнь. Люди вообще привыкли думать, что аристократы живут на широкую ногу благодаря несметным богатствам на банковских счетах. Но Стиан о роде деятельности моего отца задумался. И откуда-то получил информацию о его причастности к биржевой торговле. Коллеги из разведки подсказали?