Выживший во тьме - Владимир Анатольевич Вольный

и о лучшем маяке нельзя и мечтать. Я знал, что статуя была установлена на самом берегу искусственного озера, возле городского парка. На набережной и в парке ловить вроде как нечего, но неподалеку от памятника находился огромный супермаркет, в три или четыре этажа, наполненный всем необходимым. Я заходил в него всего один раз – кусачие цены не позволяли стать постоянным посетителем. Но запомнилось, что ассортимент там был отменный. Правда, как и во всех зданиях такого рода, там могло находиться множество трупов… но это уже второй вопрос. У меня не оставалось выбора. Или, преодолевая брезгливость и тошноту, я перешагну через них – или умру. Человек не знает, сколько в нем заложено терпения и способности преодолевать трудности. А эта трудность теперь не считалась одной из главных…

Как бы ни было сложно передвигаться по искореженному городу, примерно в километре от обломка статуи мне показалось, что я нашел то, что искал. Полной уверенности не ощущал – лишь расстояние, пройденное мною, указывало, что пора остановиться и осмотреться. Будь это обычное землетрясение – возможно, мне было бы и легче. Но все осложнялось тем, что по городу прошлась и подземная, и водяная волна. Плюс воздушная – возможно, от ядерного взрыва. (Если он мне не привиделся, конечно.) А еще толчки, не стихавшие все последние дни… Все это превратило мегаполис во что-то совершенно неузнаваемое. Правда, каким могло быть «обычное», я тоже плохо себе представлял. Как после всего этого кое-где еще оставались державшиеся стены или уцелевшие дома – уму непостижимо…

Я ходил практически по одному и тому же месту. Где-то под ногами должен находиться пресловутый магазин. Должен! Несколько часов усердных поисков не дали ни малейшей зацепки. И как назло, споткнувшись, вывернул ногой вывеску, усердно приглашавшую что-нибудь купить. Покупать я ничего не собирался, но и взять даром – не получалось… Потихоньку мной стало овладевать отчаяние. Магазин был здесь, я это чувствовал. Но как в него попасть?

На вершине холма, где я стоял, дул сильный ветер. Он носил обрывки бумаг, какие-то щепки и вездесущий песок. Правда, я уже не пользовался повязкой – песка стало намного меньше, чем в первые дни. Но все же он попадал в глаза, и мне приходилось их сильно щурить, чтобы грязь не залепила их полностью. Счастья можно попытать и в ином месте – таких крупных супермаркетов хватало в городе. Но как их отыскать среди этого нагромождения… и как попасть внутрь, если и в этот я никак не могу найти дороги? Так ничего и не решив, я, расстроенный, не стал ничего предпринимать и остался на ночевку здесь же – под холмом. Забираться под казавшиеся крепкими плиты, которые иногда образовывали нечто вроде шатра, упираясь друг в друга, я не рискнул: однажды видел, как такое сооружение безо всяких видимых причин начало крениться – и свалилось, поднимая тучи пыли и придавливая все, что под ним находилось.

Вдобавок в третий раз за день стало лить с неба. Дождь долго собирался, напоминая о себе редкими мелкими каплями. Пару часов ветер носил тяжелые тучи – и вот они разродились настоящим дождем. Грязь по-прежнему падала с неба, словно в нем скопилась вся пыль, поднятая при взрывах и до сих пор не осевшая на землю. Так и не найдя среди всякого хлама ни одного пригодного зонта, я стал таскать с собой кусок ткани, который натягивал на что-нибудь, если оказывался на открытом пространстве, где не мог спрятаться от воды подальше. Вот и сейчас я вытащил его из-за пояса и принялся разворачивать, кляня и дождь, и пыль, и все, что со мной случилось… Хорошо хоть, что это был не ливень – иначе никакая тряпка не смогла бы уберечь от хлещущих потоков. Впрочем, настоящие ливни случались все реже – всего пять или шесть раз за последнюю неделю, причем каждый последующий был немного слабее, чем предыдущий.

От злости – опять неудача! – я принялся расшвыривать всякий хлам, мешавший попасть в подобие убежища – сгоревший автомобиль с уцелевшей крышей. Хоть в нем и не осталось стекол, но под крышей можно было укрыться от падавшей воды. Отбрасывая какое-то бревно, я рассек ладонь. Охнув от боли – бревно выскользнуло и ударило меня прямо в лоб, – подскочил и, потеряв равновесие, покатился к подножию холма. Удар был такой силы, что потемнело в глазах. На какое-то время, потеряв представление о том, где нахожусь, я присел и схватился за голову. Зажившая после полученных сотрясений, она опять стала раскалываться от боли, и мне уже не хотелось думать ни о чем, кроме одного – чтобы боль прекратилась.

Когда она немного утихла, я увидел прямо перед собой тоненькую струйку пара. Уже не обращая внимания ни на дождь, ни на то, что я сижу в грязи, протянул руку, желая проверить, что это такое. Ладонь ощутила тепло. Мне вдруг показалось, что если в магазине уцелел подвал, то это свидетельство того, что он находится именно здесь: вроде как в нем почему-то должен находиться газ, и теперь именно он в виде этой струйки пытается вырваться наверх. Хотя как он не улетучился оттуда, по прошествии такого количества времени? Не задумываясь обо всех этих вопросах, достал спички – я обнаружил несколько коробок, обыскивая одежду на свалках, – и поднес руку к пару. Фантазия рисовала что-то очень интересное…

Большей глупости я еще никогда не совершал! Почему меня не предупредило мое чувство опасности – отдельный вопрос. Возможно, ушибленный череп перестал воспринимать сигналы, и теперь за это жестоко поплатилось все тело. Взрыв, последовавший за моим движением, отшвырнул меня шагов на двадцать, и я потерял сознание, приложившись спиной о груду булыжников. Хоть мысль оказалась правильной…

Это была тупая, совершенно необъяснимая, идиотская логика – и при всем этом она себя оправдала! Кое-как выкарабкавшись из-под обломков, подполз к образовавшемуся отверстию. Целый день я потратил, чтобы отыскать вход в магазин, и теперь он был передо мной. Темный, жутковатый, пахнувший не продуктами, которых я жаждал, а гарью и еще чем-то не очень приятным. Там могло быть все… а могло не оказаться ничего. Здание сложилось всеми своими этажами и могло раздавить все так, что я не смог бы достать то, что искал, ройся здесь хоть месяцами.

У меня не имелось ни фонаря, ни факела, и лезть в темноту отверстия приходилось наугад, не зная, что там ожидает. И все же я ликовал, всем нутром ощущая, что мои старания не напрасны. Возле выхода валялся оторванный вентиль газового баллона. Это