Украденная невеста - Татьяна Новикова

В любом случае, клиентке я сегодня не нужна. Дима в городе. Значит, можно немного почудить. Тем более, место для свидания всё-таки нашлось.

Неординарное такое, не для всех.

Зато там можно прижиматься всем телом к Диме, вопить и изображать маленькую испуганную девочку.

Итак, я пригласила его на квест номер один в городе. «Проклятие». Несколько тысяч положительных отзывов. Топ лучших квест-комнат мира. Пугающий сюжет, шокирующая проработка деталей.

О да-а-а. Обожаю такие штуки.

Вова бы пальцем у виска покрутил, а Диме точно должно понравиться.

Я приезжаю чуть заранее и обсуждаю с мальчиком-администратором, что для полного погружения с Кондратьевым надо встретиться уже в комнате. Ну и отлично. Я сижу на диванчике в зале ожидания, когда внутрь входить человек в балахоне.

– Ты… – произносит он тяжелым басом. – Подойди ко мне.

За спиной мелькает тень. Я не успеваю даже обернуться, когда на голову опускается холщовый мешок.

Вашу ж мать!

В общем, в комнату меня притаскивают силком. Ничего не вижу, иду, переступая с ноги на ногу. А за спиной чудятся глухие шаги и чей-то шепот. Понимаю, что всё это создано для пущей убедительности, но становится жутковато…

Меня усаживают на пол и пристегивают наручниками одно запястье к батарее.

Секундное затишье.

– Кто здесь? – доносится откуда-то сверху тонюсеньким голосочком. – Что вам надо?

Игра началась.

Я стягиваю с себя мешок и первым делом вижу сидящего рядом Кондратьева, который ну очень счастливо улыбается.

– Ты ненормальная, Васнецова, – изрекает он, пытаясь выкрутиться из наручников.

У него прикованы обе руки, а потому получается скверно.

Мы находимся в маленькой комнатушке, до краев заваленной картонными коробками. Слева высится голый манекен без лица, который показывает указательным пальцем в сторону забитого доверху книжного шкафа. На стенах вырисованы непонятные рунические символы. Повсюду ржавчина и потеки крови.

– Где-то должен быть ключ от наручников, – говорю я очевидное.

Ощупываю пространство вокруг себя, пока Дима возится по полу и осматривается.

– Ну-ка, Васнецова, хорошенько облапай меня, – внезапно он приглашающе ухмыляется.

– Зачем это?

– Мне нравится, когда меня трогают в неожиданных местах. На самом деле, я просто чувствую, что в правом кармане джинсов что-то есть. Но мне не дотянуться.

Ключ!

Я запросто отстегиваю себе наручники, а вот замок Кондратьева не поддается. Так, где-то должен лежать другой ключ.

– Посмотри в шкафу, – подсказывает Дима. – Неспроста манекен указывает именно туда.

Словно услышав его, манекен рушится на пол, заставляя нас подскочить на месте. Теперь его палец устремлен ровнехонько на нас, и это выглядит неприятно.

– Вы меня пугаете, – хнычет детский голос из колонок. – Вы злые! Уходите!

Голос сменяется плачем, который не утихает, лишь усиливается. Я копаюсь среди книг под язвительные комментарии Кондратьева:

– Сильнее наклонись, еще сильнее. Ага, вот так. Вид хороший открывается…

– Ты любишь игры со связыванием, а, Васнецова?

– Может быть, вернешься и потрогаешь меня ещё? Мне понравилось.

– Да перестань ты уже! – шикаю на него. – Дай сосредоточиться, а то оставлю тебя здесь и пойду дальше одна.

К сожалению, коварным планам не суждено исполниться, потому что искомый ключик обнаруживается аккурат на нижней полке. Вместе мы исследуем комнату гораздо активнее под зловещие смешки невидимого ребенка и плески капель, что доносятся из динамиков.

– Ха! Я нашла как открыть дверь! – смеюсь, дергая на себя ручку, когда передо мной возникает нечто.

Существо высится за порогом и тянет ко мне измазанные чернотой ладони. Лицо его скрыто за дьявольской маской.

– И-д-и с-ю-да, – медленно, растягивая каждую букву, шепчет оно.

С визгом захлопываю дверь обратно и прижимаюсь к ней спиной. В створку молотят, и голоса множатся, разносятся по месту нашего заточения.

Тебе не спрятаться…

Я тебя вижу…

Умри…

Как же страшно!

– Ты жива вообще? – Дима отстраняет меня и заглядывает за дверь. – Никого. Пошли, трусиха.

Темно, хоть глаз выколи. Шуруем по стенам руками и движемся бок о бок, прижавшись друг к другу. Хм, мне нравится такая близость и то, как соблазнительно пахнет от Кондратьева туалетной водой. Честное слово, затащила бы его в какой-нибудь угол и…

– Так почему ты решила привести меня сюда? – перебивает мои фантазии Дима, словно невзначай притягивая меня за талию ещё ближе.

– О-о-о, это особый квест, – ухмыляюсь я. – Тут даже мужчины теряют сознание. Атмосфера передана со всей жестокостью, все эти голоса и герои. Что может быть круче для свидания?

– Действительно, – хмыкает. – Сама-то не боишься рухнуть в обморок?

– Не. У меня на страшилки иммунитет.

Разумеется, именно в этот момент коридор озаряется желтым светом, и с потолка на нас обрушивается какое-то чудовище в лохмотьях. Неживое, хвала небесам. Нечто оказывается безглазой однорукой куклой, что хрипит «Ма-ма» всякий раз, когда до неё дотрагиваешься.

Тьфу, блин, такими темпами я за час поседею и начну заикаться. А вот Дима выглядит заинтересованным.

– Н-да, иммунитет у неё. Чего тогда дрожишь? – Дима стаскивает с шеи куклы ключ в виде черепа, показывает его мне. – Прекрасное местечко. Впрочем, всё лучше, чем кататься верхом с одной чокнутой наездницей.

Вместо ответа я бью его локтем в живот, и Кондратьев театрально морщится от боли.

В следующей комнате разложены мягкие игрушки. Десятки, если не сотни, они смотрят на нас глазами-бусинами с книжных полок, кучей валяются на стеллажах. Некоторые из них выпотрошены, другие залиты чем-то черным, будто гудроном. На столе – собранная наполовину мозаика.

Шорохи сменяются какой-то песенкой. В центре комнаты, на полу, лежит гигантский плюшевый медведь. Его изодранная морда выкрашена алой краской. В лапе медведь сжимает широкий нож.

Вроде бы ничего такого, но все эти игрушки, которые пялятся на нас под веселенькую мелодию, вызывают озноб. Становится не по себе.

– Б-р-р, – дергаю плечами, и по позвоночнику ползут мурашки.

Внезапно медведь оживает и кидается прямиком на Кондратьева. Лезвие ножа сверкает на свету.

– Твою ж…

Не произнеся и слова, человек в костюме медведя набрасывается на моего спутника, причем с какой-то особой жестокостью. Подминает его под себя, пытаясь ударить ножом в живот. Вместе они катятся по полу. Дима матерится совсем не ради шутки.