Куда светит Солнце. Поэмы и пьесы - Дмитрий Николаевич Москалев

себя, грешила

Против всего — против своей же женской сущности.

Но жизнь ушла,

И умерла моя душа,

Остался лишь заполненный сосуд

Телесных мук!

Давай руби!

Меня, ты, падшую, уж больше не щади!

И не жалей,

Хочу погибнуть я быстрее!

И зарыдав,

Блаку́ры душу увидав,

Набрался сил герой,

Поднял он щит с шипящей головой,

Занёс он меч и совершил поступок волевой -

Срубил он голову Блаку́ре –

Богоподобной мерзкой Фурии!

Да на поклон ушёл к Сатурну,

И кинул сей отрубок в урну!

Марс, падая на колени:

— Да неужели голову ей снёс?

Куда? Куда её понёс???

О, несчастная Блаку́ра,

Царица, нежная сестра!

Крокодильи слёзы лью я про тебя!

Прометей тихо:

— Таков судьбы её удел,

С чумою счёты свёл я, её то и сгубил, –

Победы рог с холма

Во славу Прометею прогудел,

— Своё ж я взял, и тварь убил!

Давайте, люди — начинайте пир…

Над телом Бестии склонился бог войны.

Марс:

— О, как загнул смердящий пёс!

Я не могу смотреть без слёз!

Погибло всё!

О, боги!

Обратной нет дороги!

И вряд ли ноги,

Словно кони

Унесут меня от пересуд!

Пора б порушить копья,

Собрать в охапку земли́ комья

И рассадить везде сады,

И никакой золы, и ни какой смолы!

Не видеть оных страх,

А слушать пенье райских птах!

Дионис Марсу:

— Да, давай старик,

Пора сдаваться!

Марс Дионису:

— Ведь невозможно разорваться?

Без смерти битва не вредит,

Но ежели ты бит,

Будь ты способен с честью распрощаться,

Без обид!

Афина Дионису:

— О Дионис, ты мне так мил!

Дионис Афине:

— Осталось бы для пьянки больше сил!

К телу подходят Прометей и Венера, держась за руки.

Венера держит в руке кудри Бестии.

Венера:

— Мне птицы напели

Благие свирели!

Мне кудри отдали,

По ним нагадали

Любовь и затмение зла.

Прометей:

— Когда-то был я опрометчив,

Держал несдержанные речи,

Но освободился я от юности несносной,

И без любви я лестной,

Не справился б — и это честно!

Выходят все.

Все:

— Прометей и Венера,

Как новые Зевс и Гера,

Сподвижники добра,

Вас принесла

Сюда Гомера

Мириада существа!

Выходит Аполлон.

Аполлон:

— Свершился суд,

И я на нём судья был,

Хоть бой казался и без правил,

Закон же этот я исправил!

И в лучезарных лаврах,

В шлемах, с рогами минотавров,

Герои возвращаются домой,

Для них, живых, закончен бой.

Но слушатель, постой!

Твой бой ведь не закончен,

Хотя рассказ и кончен.

И вот простой наказ тебе:

Ты доверяй себе,

Стремись ко звёздам, чтобы выше!

Ко счастью так, да чтобы тише!

Лети ко солнцу и мечтай,

Тогда и для тебя наступит рай!

А теперь — прощай,

И, друг мой, ни скучай!

Появляются Фауст и Гомер.

Гомер:

— Смотри же, Фауст — свершилось!

Фурия то разрешилась!

И правду говорят,

Неведомо нам то,

Что смело боги так творят! –

Неведомо их провиде́нье,

На нашу долю осталось лишь презренье

Ко безголовому худому туловищу.

Фауст:

— Но обратимся к будущему,

Оно — не наше!

Наше будущее краше!

Жить ослеплением невежества,

Нельзя друзья!

Война же с ним вдохнула свежести

И силы в хлипкие перста,

А знания — огонь в холодной но́чи,

Гоняют по́ небу дикарства злые тучи.

Гомер:

— Истины вы не ищите,

А для себя вы лучше отыщите

Огонь в душе,

Ведь жизни путь спиралями закружен!

Вам огонёк вдали всего лишь нужен.

Фауст:

— Пойдём, Гомер, писать,

Нам нужно это лишь потомкам передать!

Они уж сами разберутся,

В словах же наших вряд ли ошибутся!

X

За пышными буграми,

За дивными холмами,

За горными хребтами,

В глухом бору сосновом,

В высоком срубе новом,

За праздничным столом,

Закончив старый том,

Сих басен несказанных,

Бочонок мёда поднят был,

А слог по во́лнам сказки плыл,

Так, как конец я позабыл,

Таким, да сей рассказец кротким слыл.

На том и держится молва,

Мораль же басни такова –

Пока набрался сил, уж помирать пора!

Закончил буйство дикий бес!

Когда душа чиста — имеет больший вес!

Конец

Ноябрь-Декабрь 2016 года.

Поэма третья. Невыносимая гордость

Невыносимая гордость

Поэма о любви

I

Я как наивный пилигрим,

Стою пред ним

Завороженный,

С лица слетел весь лицемерный грим,

И лик печальный, облик сонный.

Зачем вечерняя заря,

Заставила меня, открыть врата

В заветный храм мечтаний?

Да и за сорок лет скитаний

Не отыскать покоя от страданий?

Затем — чтоб жизнь не испарилась зря.

И сам вдовец морских пучин,

И сирота степных равнин

Все насылает бурю скорби,

Все для того, чтоб из лозы

Пустой пустили корни

Великой истины дубы,

И чтоб глупцы не били оземь лбы,

Пророчит им, а те разинув рты

Все верят лжи чужой покорно.

Когда сквозь шквал и гром

Пробился путник обреченный,

Который богом наречен был

Промолвить слово истины сполна,

Обрушить небо и со дна

Поднять усохших ото сна,

Потока лжи, речей лгуна.

На площади средь бела дня,

Он погибает в пламени стоя,

Вещает лишь глагол, неугомонный,

Среди врагов,

Роняет кровь с оков,

Для гибели ему лишь

Не хватает двух глотков,

Лишь дыма, пары лишних слов.

Дымит пылающий огонь,

Костёр не угасает,

А далеко ль парит душа,

Средь городов, равнин летает?

Вернее гибель не найти

Как слово молвить громко

И почему бы тихо не уйти,

Глаза потупив скромно?

Один лишь раз дано нам умереть,

Чтоб вечно тлеть

В гробу,

Уж нет — я не уйду!

Воздам я почести ему,

Не раб я — мыслю вольно,

Прощай мой страх — довольно!

II

Словам не даст поток истлеть,

Он может всё вокруг стереть,

Но душу не затронет,

Толпу раскаянье лишь тронет,

Прискорбный пепел — дань ему,

Один лишь путь открыт — во тьму.

II

Где беззаконие рождает только смерть,

Где вместо тягла — робкий смерд,

Волнует ум один лишь стойкий человек,

Один, среди орды злодеев,

Он одинок, среди гнездовищ змеев.

Не устрашит оков рука

Как никогда,

Зло царствует среди людей тогда,

Когда безликость, безразличность в силе,

Когда великий дух гниёт в могиле.

Оплот морали лишь сожжен,

Когда пред смертью наряжён

В подобье царского шута,

Чтоб для придворного плута

Посмешищем предстать и заклейменным,

Посмертно статься нареченным –

Отступником, наказанным сполна.

И чья губительна молва,

Народ ли губит, иль