Только между нами - Алайна Салах

Когда всё заканчивается, он осторожно опускает меня на ноги. Колени размякли настолько, что едва удаётся стоять прямо. Я не привыкла к такому. И не знаю, возможно ли вообще к такому привыкнуть.

—Ты мой лучший секс.— Не дав возможности ни поверить ему, ни усомниться, Матвей кладёт ладони мне на талию и заставляет встать под душ.— Подними руки.

Я поднимаю. Нет сил сопротивляться. Саднит спину, между ног тянет, горло охрипло от вскриков, а мозги превратились в бесцветную вату. Этот мальчишка забрал у меня все силы.

Поставив лицо под струи воды и зажмурившись, позволяю ему мылить мне подмышки, грудь и спину.

—Расставь ноги.

Я расставляю. Беззвучно охаю, когда его скользкие от мыла пальцы трогают меня там, прикусываю губу, когда упругая струя воды смывает пену. Даже в самом извращённом сне я бы не могла допустить такое.

—На этом достаточно,— отшучиваюсь я, когда напор воды между ног исчезает, и для убедительности отдёргиваю занавеску.— Тебе надо обслужить и себя.

Опускаю ступни на пол и подхватываю лежащее на стиральной машине полотенце. Сначала высушу волосы, а после подумаю, что потом.Соорудив на голове тюрбан, я покидаю ванную, давая Матвею возможность побыть наедине с собой. Заваренный чай по-прежнему стоит на журнальном столике, тут же на полу валяются его брюки и полотенце, которое он с меня снял.

Я снова оглядываюсь. В этой квартире всё инородное, начиная от стен с дешёвыми обоями и заканчивая диваном, накрытым голубым синтетическим пледом. Удивительно, насколько это теряет для меня значение, когда рядом оказывается Матвей. Как долго я смогу пробыть с выключенной головой? Недолго, судя по тому, что опасные мысли уже начинают требовательно скрестись.

Наливаю в чашку остывший чай и делаю глоток. Он чёрный, крепкий, кажется с чабрецом. Я не пью чёрный чай, но едва ли сейчас стоит быть избирательной. На самом деле, не так уж и плохо. Даже вкусно.

Платье и бельё лежат на краю дивана. Размотав махровый тюрбан и просушив волосы, я надеваю их, тщательно расправляю смятый подол. Ткань ощущается колючей, инородной. Но до дома можно потерпеть.

—Куда ты собралась?

Я поворачиваюсь. Матвей стоит в обмотанном вокруг бёдер полотенце, потемневшая от воды чёлка падает ему на глаза. Судя по влажному блеску на животе и плечах, Золотой мальчик явно торопился.

—Собираюсь поехать домой,— твёрдо говорю я, стараясь не разглядывать его тело.— Уже поздно. Пора.

—Останься.— Он делает шаг ко мне, на что машинально хочется отступить назад.

Враждебная обстановка вокруг начинает размываться, словно в фокусе фотоаппарата, наведённого на единственно нужный объект. Этот объект — Матвей, затмевающий собой всё остальное.

—Я не могу. Мне нужно вернуться домой.

—Ты можешь переночевать у меня.— На его лице появляется озорная улыбка.— Обещаю, я тебя больше и пальцем не трону. Мы просто будем спать.

На секунду я разрешаю себе это представить: что можно прямо сейчас опуститься на кровать и уснуть, прижавшись к его тёплой коже щекой, как тогда в машине. Голова снова становится невесомой, а тело, напротив, тяжелеет.В этом заключается проблема. Я слишком хочу остаться.

—Нет, Матвей. Я поеду домой.

Он поднимает руки в жесте «ты победила», улыбается. Умный мальчишка. Он не будет настаивать.

—Я сам вызову тебе такси.— Матвей подходит к дивану и берёт валяющийся там телефон.— Не спорь только, ладно? Это не обсуждается.

Я не пытаюсь спорить и, назвав адрес, смотрю, как он щёлкает пальцем по экрану. Вечер выдался по-настоящему безумным. Другой вопрос: как мне, не свихнувшись, пережить эту ночь?

Стелла

Под обстрел разрушительных мыслей этой ночью попасть не получилось. После приезда домой я почти сразу провалилась в глубокий сон без сновидений.Матвей действительно высосал из меня все силы, но в моей ситуации это скорее плюс. Чтобы восстановиться перед тем, как реальность по мне ударит, необходимо было время.

Это случается утром, сразу после того как я открываю глаза. Знакомые бежевые стены и огромная дизайнерская люстра под потолком, которую с недавних пор я по каким-то причинам ненавижу, стыдят меня с первых секунд нового дня. Когда я впервые вошла в этот дом, то была полна энтузиазма стать здесь счастливой вместе с Романом. Заботиться о нём, организовывать семейные ужины и рожать наших общих детей. Этот дом он строил специально для нас.И вот сейчас я лежу в супружеской постели и понимаю, как сильно облажалась. Семейные ужины на второй год нашей жизни заменила доставка еды, детей я так и не родила, и едва ли меня можно назвать заботливой женой. И в довершение всего вчера я ему изменила. Три раза за вечер. Неплохо для новичка, правда?

Картины, звуки, запахи — от них не скрыться. Стук каблуков, бьющихся о пол, когда Матвей трахает меня на столе в моём кабинете, никотиновый вкус его дыхания, затекающий мне в рот вместе с поцелуем, запах дерева и мятного шампуня, тёмные глаза, смотрящие на меня снизу, шум льющейся воды, серебряный крестик на груди, скачущие стены… Я непроизвольно жмурюсь и вместе с тем ощущаю мощный спазм в животе, отдающийся приливом жара между ног. Тело продолжает жить вчерашним днём, чего не скажешь о мозге.

Ну и как мне теперь со всем этим быть? Семья и работа были моими приоритетами, и вчера я сделала всё, чтобы их уничтожить. Изменила мужу. В его офисе, с его подчинённым. В эстафете «Проёбанная жизнь» я точно пришла бы первой.

Стрелки настенных часов неумолимо приближаются к цифре семь, и, глядя на них, я принимаю решение не идти на работу. Приехать в офис означает встать с постели прямо сейчас, посмотреть в зеркало и вполне возможно, обнаружить следы вчерашнего преступления: лихорадочный блеск глаз, нечаянный синяк или припухшие губы. Ещё — войти в свой кабинет, увидеть трёхмерную голограмму себя, вжатой щекой в стол, и встретиться лицом к лицу с Матвеем. Нет, только не сегодня. Сегодня мне нужно решить, как жить дальше.

«Вер, я сегодня на работу не приду. Плохо себя чувствую. Предупреди кого нужно».

«Конечно, отдыхай, Звезда моя. Надеюсь, ничего серьёзного?»

«К завтрашнему дню оклемаюсь».

И мысленно иронизирую: «Но это не точно».

Отложив телефон, я предпринимаю отчаянную попытку повторно уснуть, чтобы ещё немного отсрочить муки совести, но не выходит. Ворочаюсь, вздыхаю, жмурюсь — кажется, будто собственное тело мне жмёт — и наконец, встаю с кровати. Минуя отражение в зеркале, захожу в душ, где в течение часа тщательно мылю тело и волосы, смывая воспоминания о вчерашнем дне. «Ты такая красивая. Как перестать тебя трогать?».

Раздражённо ругнувшись, я трясу головой. Хватит. Замолчи, чёрт бы тебя подрал. Мешаешь думать.

Не помогает и чашка крепкого кофе. Слишком много потрясений и слишком много секса, чтобы вот так запросто, одним усилием воли заставить себя обо всём забыть. Так что мне делать? После возвращения Романа огорошить его новостью о своём уходе? Он, конечно, спросит о причине. И что мне на это ответить? Сказать, что расстаться будет честнее, потому что я ему изменила? Не слишком ли циничное заявление от жены, которая на днях закатила ему сцену ревности, заподозрив в связи с сотрудницей?