Замуж за бывшего мужа - Ивонн Линдсей

У Имоджин защипало в глазах, и пришлось смахнуть навернувшиеся слезы, прежде чем перевернуть страницу. С фотографии на нее смотрела она сама, но на семь лет моложе, и такая влюбленная и счастливая.

Однако сейчас ее чувство стало более глубоким и зрелым. Валентин был и остается ее первой и единственной любовью. А она говорила ему об этом когда-нибудь? Показывала ему свою любовь? Нет. Имоджин никогда не позволяла себе любить его так, как он этого заслуживает.

С самого начала их первого брака она только и делала, что наблюдала за ним и ждала, что он проявит себя как ее отец. И практически преподнесла его Карле на блюдечке с голубой каемочкой. Вместо того чтобы искать различия между отцом и Валентином, она искала сходство, и, когда якобы нашла в тот роковой вечер, их брак пошел под откос. Исчезла вера, что они идеальная пара, навечно соединенная взаимной любовью.

Имоджин пролистала альбом до конца, отмечая, как она менялась, как безмятежное счастье уступило место сомнениям. Она сама взрастила паранойю тем, что вышла замуж за мужчину, похожего на ее отца.

Она закрыла альбом и поставила его на место, уверенная, как ей поступить дальше. Ей нужно срочно ехать в больницу и быть возле мужа. Она должна поддержать его в такую сложную минуту. А затем сказать ему правду о своей любви, когда настанет подходящий момент.

* * *

Валентин неподвижно сидел на неудобном жестком стуле у входа в блок реанимации, где врачи пытались вернуть Алису к жизни. Уронив голову на грудь, он вспоминал свои стычки с бабушкой и обидные слова, которые ей говорил, как злился на нее три месяца назад за эту свадьбу. А она хотела для них только хорошего. Им с Имоджин надо было самим разобраться, а не вовлекать Алису.

Если, конечно, Имоджин захочет разбираться после сегодняшнего демарша Карлы.

Он знал, что Карла лжет, но ему не забыть выражения лица Имоджин, искаженного гримасой боли. Она была буквально раздавлена заявлением Карлы и не сумела этого скрыть. Ему было очень жаль, что Имоджин причинили столько страданий, но одновременно он злился на то, что, несмотря на трехмесячные обоюдные старания исправить ситуацию, она поверила Карле с первого слова.

Хотя что в этом удивительного? Имоджин выросла в атмосфере лжи и уловок со стороны отца. Немудрено, что она поверила в ложь Карлы. Теперь ему будет еще труднее переубедить ее.

Он прикрыл глаза и прислонился к стене, чувствуя усталость и напряжение. Как бы ему хотелось сейчас снова стать практикующим врачом и спасать Алису вместо того, чтобы маяться в ожидании. Сейчас у него интересная и важная работа, но он скучал по неотложной медицине. Ему нравилось спасать людей в кризисной ситуации. А сейчас он и сам оказался в подобной. Сумеет ли из нее выбраться? Пустит ли Имоджин его обратно в свое сердце и свою жизнь?

Легкое прикосновение к плечу и знакомый аромат духов заставили Валентина открыть глаза.

— Валентин, как она?

— Пока не знаю, — ответил он, накрывая ладонью ее руку, словно боялся, что она снова от него отшатнется.

Имоджин была здесь, рядом с ним. Они молча сидели рядом. Валентин упивался ее близостью. Она давала ему силы. Она сама пришла. Он больше никуда ее не отпустит, но не станет считать ее присутствие в его жизни само собой разумеющимся, как было семь лет назад. Теперь он станет смотреть на многое другими глазами и ставить себя на ее место. Голос Имоджин прервал его размышления.

— Валентин, тебя зовут, — сказала она.

Его охватил страх.

— Доктор Хорват?

— Да. — Валентин поднялся со стула.

— Нам удалось стабилизировать состояние вашей бабушки. Мы переводим ее в блок интенсивной терапии. Завтра утром проведем дополнительные исследования, но уже сейчас ясно: необходима операция. Мы обсудим это с ней утром. Надеюсь, вы понимаете, что медлить нельзя.

— Да, конечно. Спасибо. Я могу ее увидеть?

— Только недолго. Она очень слаба.

Валентина раздирали мучительные противоречия. Что, если Имоджин уйдет, пока его не будет? А что, если он будет помнить только то, как бабушку увозят от него на каталке? Как быть?

— Иди к ней, — сказала Имоджин. — Я подожду тебя здесь.

Валентину хотелось поцеловать жену, но он не знал, как она отреагирует на это после драмы в ресторане.

— Доктор Хорват? — позвал врач.

— Иду, иду.

Взглянув последний раз на Имоджин, которая одобрительно кивнула, он пошел следом за доктором. Как хирург-травматолог, он привык видеть пациентов, подключенных к монитору и опутанных проводами. Но увидеть в таком состоянии любимую бабушку — совсем другое дело. Он приблизился и взял ее за тонкое запястье, автоматически нащупал пульс и начал считать. Не такой ровный и четкий, каким должен быть, но все же. Он посмотрел на ее бледное, испещренное мелкими морщинками, но такое родное и любимое лицо и понял, что не может ее потерять. Они должны сделать все возможное, чтобы бабушка жила.

Она многое вынесла: бежала с родителями из Венгрии накануне Второй мировой войны. Оказавшись в США, долго привыкала к жизни в незнакомой стране. Вышла замуж, родила двоих сыновей. Помогала мужу в создании фирмы «Хорват авиэйшен», которая позже была преобразована в «Хорват корпорейшен». Она рано потеряла мужа, который скоропостижно скончался от инфаркта в расцвете сил. Затем один за другим ушли оба сына из-за врожденной болезни сердца. Ей пришлось самой возглавить корпорацию. Она делала все, чтобы сохранить семью. И семья за многое должна быть ей благодарна. Теперь их очередь поддержать Алису.

Она открыла глаза.

— Валентин?

— Ты в больнице, бабуль. У тебя случился сердечный приступ.

— Дурацкие таблетки не сработали, — проворчала она из-под кислородной маски.

Таблетки от сердца? Интересно, как долго она их принимала, подумалось Валентину, и знал ли об этом кто-то из членов семьи? Скорее всего, нет. Алиса гордая и независимая женщина. Не любит плакаться в жилетку. Он и сам такой.

— Не волнуйся. Ты обязательно поправишься.

— Имоджин? — с тревогой спросила она.

— Не беспокойся, бабуль, она ждет за дверью. Мы все проясним.

— Мне необходимо кое-что сказать вам обоим, — слабым голосом произнесла она. — Это очень важно.

Он услышал, как санитары вкатывают носилки, чтобы перевести Алису в блок интенсивной терапии.

— Позже, бабуля. Сейчас тебя переведут в палату. Мы поговорим позже, обещаю.

Глаза Алисы закрылись, он отошел в сторону, уступив место санитарам и медсестре, хлопотавшим около Алисы.

— Извините, сэр. Нам нужно подготовиться к приему следующего пациента, — сказала медсестра.

— Конечно, прошу прощения, — извинился Валентин и вышел.

Ждет ли его Имоджин? Он не осознавал, насколько был напряжен, пока не увидел, как она быстро поднялась со стула и пошла ему навстречу. Навстречу их совместному будущему? Он всей душой надеялся на это.