Туман над Фудзи - Елена Ронина

– И что?

– Не поддержала. Хорошо, что мы в купе одни были. Мать себе и представить не могла, как я матерюсь. Да я и сама не знала. Я так орала, что проводница в дверь колотить начала. Только Зита с Гитой молчали. Они почему-то не испугались, а дико удивились. И даже обрадовались. Типа спектакль им такой. Ну вот. Я открыла дверь, сказала, чтоб не парились, чаю нам пока не носили, мол, мать тут воспитываю. Тетка обалдела и ушла на цыпочках. Ну мать, конечно, опять рыдала, пургу гнала, что вот я свою любовь встречу, ее вспомню. Да я говорю, не идиотка! И троих детей рожать не буду. Чтобы потом с ними по всей стране бегать. Про отца даже и думать боялась. То есть про себя-то я не парилась. Сразу решила, до места доедем, и я сразу обратно, с того же вокзала. Эти две дуры маленькие – им все равно. Мать начнет волосы на себе рвать, но поздно будет. И так ей и надо. Но вот отец? Отец-то как?

Марго

Она очень хорошо помнила то солнечное и душное утро. Хотелось побыстрее выбраться из духоты поезда. Мать суетилась, нервничала, Марго действовала на автомате. Они вышли на перрон, и тут же жаром полыхнуло прямо в лицо. В каждой руке по чемодану и по девочке. У Марго за спиной рюкзак, у матери на плече сумка. За то время, пока ехали, они больше ситуацию не обсуждали. А что обсуждать? Ясно же, что все это ненадолго. Девочка просто поражалась глупости взрослой женщины, а еще ее способностью решать чужие судьбы. Злость перемешивалась со страхом. За что им все это? За что Марго все это? Но привычка взяла верх. Куда деваться? Мать без нее не справится. Марго привыкла. Она ставила уколы, бегала в аптеку за лекарствами для мартышек, подогревала смеси и выбрасывала в мусорку использованные подгузники. Отец все время работал, ясное дело, их нужно было кормить. Сама Маргарита была без претензий. Кроссовки всегда были всесезонные, парка, джинсы, пара толстовок и пара футболок. Действительно был необходим компьютер. Отец взял под это дело кредит на работе. Мать была страшно удивлена, почему с ней эту покупку не согласовали.

– Не слишком ли дорого?

– Не слишком. Она у нас башковитая. Ей нужно.

Ну да, это правда, Марго была башковитой. Выигрывала все школьные олимпиады, списывать не давала принципиально, за что в классе ее не жаловали, считали заносчивой. А у нее была своя правда – сами мозги тренируйте, в жизни не повредит. Она рано поняла, что умнее других, а это делало жизнь скучной и одинокой. Таких, как она, найти не могла, с другими было не о чем говорить. С высоты своих математических знаний глупость матери особенно раздражала. Ее все время обманывали в магазине, подсовывали просроченный товар, недодавали сдачу, приписывали в чек лишние продукты. Причем не просто соль, а банку красной икры. Мать всегда платила безоговорочно, ничего не проверяя. Этим занималась Марго.

– Чего это у вас?

– Где? – недоумевала продавщица.

– Да вот же!

– Иди, девочка, не мешай работать.

– Мама!

– Пошли, Ритка!

– Да никуда мы не пойдем. Нашлась миллионщица.

Вечером отец гордился: моя порода, но Марго понимала. Она и не в него. Сама в себя. Сама по себе.

Ну вот как мать бросить? Одну. В чужом месте. Марго хоть и худая, но жилистая. Защитит.

Но защищать было не от кого. Навстречу по перрону к ним бежал статный молодой мужчина. Только увидев Феликса, Марго вдруг поняла, что у нее красивая и тоже еще очень молодая мать. Феликс остановился в метре от них, чтобы перевести дух. И вдруг Марго испугалась не того, что мать с ним останется, а того, что он, увидев сейчас вот эту ораву немытую, от матери откажется. Сердце зашлось от острой жалости к матери. А дальше были только глаза. С одной стороны, огромные глаза красивого восточного мужчины, который говорил: «Теперь все будет хорошо». И глаза матери. Совсем даже не глаза куклы Барби, а полные осознанной любви, решимости, и надежды.

Мартышки у них на руках притихли и с интересом наблюдали за этой немой сценой.

– С приездом, – уверенно сказал Феликс. – Забрал у них чемоданы и пошел вперед.

И не было в той встрече цветов, объятий, поцелуев, но Марго поняла, что ведет он их в новую жизнь, жизнь, который ее мать достойна. И эти дурочки привыкнут. А вот что будет делать в той жизни она?

Сиддхартха

Автобус двигался плавно по дорогам Японии, поднимаясь все выше в гору. Справа и слева красивые долины перемежались с маленькими деревушками, прямо на дороге можно было увидеть мандариновые рощи, и чувствовался звенящий чистый воздух, традиции совсем другого мира. Кое-где на дороге попадались пожилые японцы, как в книжках, слегка согнувшиеся, одетые в простые одежды. Рассказ Яны, доносившийся из наушников, был на редкость увлекательный, хотя вроде бы уже о совершенно известных и знакомых вещах.

– Итак, Сиддхартха. Легенда известная, но, как говорится, повторение – мать учения. И для понимания буддизма необычайно важное. Нужно знать, что Будда – это обычный человек. Человек, который в какой-то момент понял больше, чем мы все с вами, и решил нас всех этому научить. Он родился в очень богатой семье правителя. Дело было где-то в Северной Индии или в Непале. Мать его звали Майя, что переводится как «иллюзия». Красивая легенда, да? Мы потом в саду камней еще поговорим подробнее о дзен-буддизме, где все – иллюзия. Итак, мать решила, что родить ребенка она должка обязательно в родительском доме, и через джунгли отправилась в путь. Ясное дело, что до родителей она не дошла. Рожать начала прямо в непроходимом лесу, взявшись рукой за ветку. Это очень известные гравюры, они кругом, рассказываю вам, чтобы вы понимали, что и почему, когда эти гравюры вам встретятся. Родила прекрасного мальчика, который сразу же встал и пошел. Вот такая легенда, чтобы подчеркнуть особенность мальчика. Естественно, рождению его все были очень рады. Отец закатил праздник и позвал звездочета, чтобы узнать судьбу ребенка. Звездочет же хитро сказал, что пути может быть два. Он может стать великим полководцем, мудрым правителем. Или же религиозным деятелем. Тоже великим. Правитель, конечно, надеялся на полководца. Звание мудреца пусть и почетно, но не очень ему хотелось видеть сына на этом пути.

Мать, к сожалению, рано умерла, отец женился на другой, но никогда не забывал про сына. Предсказания звездочетов засели у него в голове. Что было делать? А вдруг сыну и правда уготовано религиозное будущее? И правитель решил отрезать ребенка от внешнего мира. Окружил его роскошью и беззаботной жизнью, построил целых три дворца. Так Сиддхартха и жил в красоте и сплошной радости. Сегодня бы его назвали гедонистом. Все богатства мира были у его ног. Все самое лучшее и самое изысканное. И женился он на самой красивой девушке, и сын у него родился здоровый и спокойный. Но в двадцать девять лет что-то у него в голове перещелкнуло, и молодой мужчина отправился на поиски правды. Дальше есть несколько вариантов этой истории, но идея одна и та же. Сиддхартха встретил старца (или немощного и больного человека) и вдруг понял, что не все так прекрасно в этой жизни. Он увидел, что в жизни есть страдание.