Медовое путешествие втроем - Дарья Донцова

Когда я снова услышала про «солнце на ладони», я не разозлилась, а даже обрадовалась. Наконец-то удалось соединиться с милой девушкой, которая хочет мне помочь. Может, отправить ей букет цветов?

– Ваш звонок очень важен для нас, спасибо за ожидание. Посылку доставят сегодня в двадцать три часа девятнадцать минут, – отрапортовала Нина. – Если будет отсутствовать получатель, тому, кто захочет забрать отправление, необходимо иметь доверенность из ЖЭКа. Только ее и никакую другую. Бумаги, заверенные у нотариуса, не принимаются.

– Даже генеральная доверенность на ведение всех дел не подходит? – изумилась я.

– Нет. Исключительно бумага из ЖЭКа, подтверждающая факт прописки получателя по месту прибытия посылки. Ваш звонок очень важен для вас. Почта ОВИ работает для клиентов.

Я уставилась на замолчавший телефон. Надеюсь, что к полуночи я буду дома. Потому что если нет, то Анфисе не отдадут отправленную мне Манюней бандероль. Бред какой-то! Кстати, Фиса не прописана в Ложкине, а я понятия не имею, где находится наш ЖЭК.

В окошко двери постучали. Я повернула голову и, к своему изумлению, увидела Анжелу. Ну надо же, я так увлеклась беседой с операторами почты ОВИ, что не заметила, как приехала в клинику и остановилась у двухэтажного здания! Во всем плохом всегда есть хорошее. Сегодня время в дороге пролетело совершенно незаметно.

Борис Леонидович, толстый мужчина в дорогом костюме, не выказал ни малейшего удивления, когда мы с Анжелой вошли к нему в кабинет.

– Дорогая Анжела Михайловна, рад видеть вас вместе с очаровательной спутницей, – тоном профессионального ловеласа промурлыкал главврач. – Приехали навестить Мариночку?

– Она у вас? – нервно спросила Анжела.

– Где ж еще? – поднял бровь доктор. – Как всегда, отдыхает в своей палате.

– Можно нам пройти к больной? – бесцеремонно вклинилась я в их беседу.

Борис Леонидович встал из-за стола.

– Естественно, я сейчас провожу вас.

Мы пошли по длинным коридорам и очутились перед дверью, выкрашенной в белый цвет. Врач без стука толкнул ее.

– Ой! – воскликнула Анжела, подходя к кровати. – Что вы с Риной сделали?

Борис Леонидович сложил руки на животе.

– Я поставил Глеба Викторовича в известность об ухудшении здоровья его сестры. Смею вас заверить, в нашей клинике созданы идеальные условия для пациентов, но, увы, мы не боги. К сожалению, случаются больные, которым…

– Я говорю о волосах, – занервничала Анжела. – Какого черта вы ее обрили? Где шикарные локоны Марины? Да, она ничего не понимает, и с первого взгляда видно, что недолго бедняжке жить осталось. Но это же не повод человека уродовать!

Доктор наклонил голову.

– Дорогая Анжела! Сейчас вызову сюда Ольгу Сергеевну, которая ведет вашу золовку, и зададим этот вопрос ей. Но я совершенно уверен, что она ответит: «Волосы с головы убрали в целях гигиены».

Осипова топнула ногой.

– Да, да, я хочу встретиться с Ольгой Сергеевной!

Борис Леонидович оказался прав. Спешно прибежавшая докторша объяснила:

– У Мариночки были роскошные волосы, мы ей тут все завидовали и очень тщательно за ними ухаживали. Но потом девушка слегла, локоны стали путаться, образовались колтуны. Вот и пришлось после Нового года ее обрить.

– Ясно, – прошептала Анжела и тихо заплакала.

– Солнышко, пойдемте, попьем чаю, – бросилась утешать ее Ольга Сергеевна. – Кондитер сегодня испекла волшебные булочки.

Врач нежно обняла Анжелу и увела ее из палаты.

Борис Леонидович откашлялся и обратился ко мне:

– Не желаете пополдничать? У нас прекрасный повар.

– Спасибо, лучше подышу свежим воздухом на улице, – отвергла я любезное предложение.

– Прекрасное решение, – оживился врач. – Наш сад лучший в Подмосковье. Пройдитесь по тенечку, не стоит жариться на солнце, ультрафиолет губителен для кожи. Анжела успокоится, и вы поедете домой. Печально, когда люди умирают, трагично, если из жизни уходят молодые. Но есть случаи, когда кончина – благо, избавление от мук. Марина давно не с нами, ее душа у Бога, на Земле лишь бренная оболочка.

* * *

Сад и вправду был прекрасен. Я полюбовалась на цветущие кусты и услышала, как Борис Леонидович произнес:

– К сожалению, должен вас покинуть, служба зовет. Вы не заскучаете?

Я улыбнулась.

– Не хочу отвлекать вас от работы.

Доктор живо удалился.

Пройдя по аллее, я увидела фонтан, села на скамеечку и закрыла глаза. Марина найдена, но волос на ее голове нет. И что? Не могут же они пойти гулять сами собой. Ольга Сергеевна обмолвилась, что Бойко остригли вскоре после Нового года, а сейчас июль. Как ее прядь очутилась в Ложкине?

За спиной раздалось тихое покашливание. Я резко повернулась и увидела толстую девушку в синем халате.

– Здрас-сти, – сказала она. – Сумка, смотрю, у вас красивая, я тоже такую хочу. Цвет прикольный, шоколадный, самый трендовый.

– Симпатичный ридикюльчик, – согласилась я, – мне и самой нравится.

– Кем вы Марине приходитесь? – проявила неуместное любопытство незнакомка.

– А вы кто? – вопросом на вопрос ответила я.

– Лера, санитарка, – представилась толстушка. – Вообще-то, я учусь на стоматолога, а на каникулах тут подрабатываю. Нехорошее место, темное, прямо кожей беду в нем ощущаю. Зарплату приличную дают, деньги вовремя выплачивают. Но все равно обманывают.

Я зачем-то ввязалась в беседу:

– Так не бывает, либо вам честно платят, либо нет.

– Рубли отсчитывают до копеечки, только работы столько, что уж и деньги не радуют, – пробормотала Лера. – Надо же, по сто раз на дню мой им полы… Обещали, что тут две санитарки будут, а пашу я одна. Вы Марине кто?

– Тетя, – соврала я, надеясь, что чрезмерно любознательная девица от меня отстанет.

Но санитарка не собиралась уходить. Наоборот, села рядом на скамейку и вдруг сказала:

– Если подарите мне свою сумочку, расскажу всю правду про Маринку.

Я моментально сделала стойку:

– А что вы знаете?

Лера показала пальцем на сумку.

– Сначала она, потом истина.

– Где гарантия, что ваше сообщение того стоит? – прищурилась я.

Толстуха закинула ногу на ногу.

– Дам намек. Ольга Сергеевна брешет. Она вообще офигенная врунья! Я знаю, почему Марина волос лишилась и куда они подевались. Вы, между прочим, можете на больницу в суд за махинацию подать.

– Слушаю вас внимательно, – оживилась я.